В каникулы после девятого класса ездил в Москву в гости к братишке. Белокаменная встретила меня удушливым запахом гари, выделявшимся даже среди неозонированной московской вони. Это во дворе у братана ночью сгорела аптека. На месте пожарища среди залитых водой головешек были разбросаны разного рода склянки, коробки и упаковки. На одной из них я прочитал: «Фенолфталеин» и в скобочках: (Пурген). Я, сам не зная зачем, подобрал коробку на 500 упаковок по 10 штук. Привёз домой, убрал в сарай и забыл….. до поры!
В школе до девятого класса у меня по поведению стоял стабильный «неуд». Спасало лишь то, что по предметам были сплошь пятёрки – другой оценки я не признавал! Пойдя в девятый, я надел очки, отличнейший английский костюм, повязал галстук и взял «дипломат». Да ещё усы и небольшая аккуратная бородёнка! Младшие классы в коридорах и на лестницах со мной здоровались, как с инспектором ГОРОНО! Я не спешил их разочаровывать: «Здравствуйте, дети! Здравствуйте!»
Учёба давалась мне влёт. Я не знал понятия «учить». Зубрёжка для меня ассоциировалась с рукоблудием. Все запоминал сходу и навсегда. Неудивительно, что я был любимчиком почти у всех учителей. Они пользовались мной, как палочкой-выручалочкой при проверках – я выкладывал материала гораздо больше, качественней и подробнее, чем было в учебниках. Иногда они просили меня «посидеть» за них в более младших классах, если приходилось срочно уйти. Мои «посиделки» оканчивались неизменным успехом по результатам опроса на следующем уроке! Да ещё хулиганить перестал! Естественно, мне многое было позволительно. И я оборзел! На большой перемене я ходил в гастроном через дорогу, брал бутылочку «Ркацители», прятал во внутренний карман и проводил через рукав полую трубочку. На уроках я тихо дремал, подперев щёку рукой и посасывая винцо! Чтобы никому не мешать, я убрался на «камчатку», подальше от окна. Потом пришла эпопея «тыщи». Ещё три организма подсаживались спереди и рядом, и мы раздавали под партой карты, особыми жестами обозначали заявки и масти. Вот в такой тихой идиллии я шёл на золотую медаль.
Как-то на биологии мы сделали раздачу. Мне пришло два самых крупных марьяжа! При умелой игре это давало огромный куш! На предыдущем уроке меня уже спрашивали, поэтому я всецело увлёкся игрой. Но тут меня вызвали к доске! Я не стал возмущаться, а зажав карты в руке, пошёл и стал отвечать, одновременно знаками показывая заявки, ставки и масть. Биологичка по кличке Семядоля увидела карты в моей руке.
- Отдай сейчас же!
- У вас есть замечания по ответу?
- Отдай мне сейчас же!!
- Я что-то не по учебнику сказал?
- Отдай мне карты!!!
- Зачем? Вы же всё равно не сумеете!
Семядоля вскочила и отобрала мои марьяжи! Я уже был спортсмен-разрядник, рекордсмен школы – не драться же с ней?! Она рванула карты пополам и с наслаждением вывела в журнале двойку.
- Ручкой-то сильно не давите! Бумага тут не причём! – посоветовал я, уверенный, что на четвёрку я биологию вытяну, а одна четвёрка на «золото» не повлияет.
- Будет теперь тебе золотая медаль! – довольно прошипела Семядоля.
- Я бы всё равно Вам её подарил! На зубы! – как можно безразличнее пожал я плечами, - теперь придётся серебряные вставлять.
После уроков собрался внеочередной педсовет. Школа была пуста, а я грел уши о двери учительской. Не дадут пропасть гордости школы, спортсмену, отличнику, победителю олимпиад! Не тут-то было! Семядоля не слушала увещеваний! Даже простой аргумент, что две оценки в полугодии – явно маловато – на неё не действовал!
Я решил мстить! Всем! За всё!
На следующей неделе наш класс дежурил по школе. В коридорах, на этажах, на лестницах и в столовой! Именно там я и «дежурил»! Нас отпускали минут за 10 до конца урока, и мы расходились по «постам». Я ходил по пустой столовой между накрытых столов. Карманы были полными Пургена. Доставая горсть таблеток, я безразличным жестом метко посылал их: в суп – в чай, в суп – в чай! Особенно, проходя учительский стол! Ну, вот и маленький конец света! Дристали хором, целыми классами! На толчок очереди были длиннее, чем в войну за хлебом! Достоять удавалось не всем! Вонища – как в свинарнике! Даже учителя в отдельных гальюнах не успевали пробавляться – стояли в очередь! На тех, кто в столовой не обедал, смотрели с завистью.
Уроки были сорваны, продлёнка не работала. Припёрлась комиссия от санэпидстанции. У поварих брали мазки с рук, лазили по кастрюлям, посылали на анализы. Конечно, ничего не нашли, и через пару дней столовая снова открылась!
Ничего – Пургену у меня на две школы хватит! И опять: в суп - в чай, в суп – в чай! На этот раз школа закрылась на неделю. Я не чувствовал тогда никакого угрызения совести. Раз есть любители срать в душу – Бог в помощь. А нет – я помогу!
Даже сейчас, спустя 35 лет, никто так и не узнал причину массового поноса.
