Вообще, мы Нелей сразу сдружились, буквально с того дня, когда она впервые появилась в нашем классе. То есть с двадцать первого сентября.
-Дети, у вас новая одноклассница. Зовут её Неля,- представила нам высокую, кареглазую и смуглую девочку учительница и указала ей на мою парту,- садись к Наре.
Я хотела предупредить, что место занято мальчиком Артёмом, но учительница махнула рукой:
-Артёма пересадим на заднюю парту, ближе к окну.
Артём молча собрал свои манатки и ретировался в другой конец класса. Я обернулась – он шумно ковырялся на новом месте дислокации. Из-за откидной панели парты торчала его кучерявая макушка, щёки и уши пламенели. Артёму было обидно – наша парта была лучшей в классе – она умела скрипеть на все лады, особенно хорошо звучала в диапазоне контроктавы, и на переменах мы забавлялись тем, что извлекали из неё всевозможные звуки, немилосердно расшатывая в четыре руки.

Пока я наблюдала за Артёмом, Неля обживала новое место – аккуратно стопкой сложила букварь и две тетрадки, достала из пенала ручку. Затолкала портфель в ящичек.
-Я дочь военкома,- важно представилась она.
-А что это такое?
-Ну. Мой папа военный.
-С пистолетом?- вскинулась я.
-А то!
-А пушка у него есть?
Неля замешкалась.
-Наверное, есть,- кивнула она и добавила,- на работе.

Я хотела сказать, что у меня тоже папа не хухры-мухры, не военный с пушкой, конечно, но зато врач, зубной. С бормашиной. Но тут прозвенел звонок на урок, и в классе воцарилась тишина.
-Сегодня мы с вами начинаем изучать буквы,- возвестила учительница и принялась выводить на доске какие-то закорючки. От скрипа мела сводило скулы и чесалось в лопатках. Я поёжилась и вобрала голову в плечи.
-Это буква «А»,- шепнула мне Неля.
-Откуда знаешь?- мигом вынырнула я.
-Я умею читать и писать.
-А я, а я, а у меня…
-Так!- не оборачиваясь, рыкнула учительница.
Я притихла. Но терпеть счёт «1:0» было выше моих сил. Поэтому я широко разинула рот и постучала пальцем по своему клыку. Я бы по резцу постучала, но он у меня отсутствовал – как раз позавчера я его победно выколупала, а утром нашла под подушкой горячий привет от зубной феи – железный рубль с профилем Ленина.

Неля истолковала стук по клыку на свой лад.
-Шатается?- выговорила она одними губами.
Я потыкала ручкой в коренной зуб, изображая процесс сверления.
-И этот шатается?- округлила глаза Неля.
Я помотала головой. Подняла откидную панель парты, нырнула в ящичек и горячо зашептала оттуда:
-Грю – мой папа…
Объяснить, кто мой папа, я не успела. В следующий миг учительница вытащила меня за шиворот из-под парты.
-Пять минут стоишь в углу и раздумываешь над своим поведением,- строго велела она.

Я пожала плечом и выдвинулась в своё привычное стойло. Тоже мне наказание – постоять пять минут в углу! Я, может, ас по стоянию в углу, мне, может, не сложно там и час простоять, и даже два! Я уже постоянный клиент углов, у меня там скидки и вообще! У меня даже нос принял форму угла – чтобы можно было, воткнувшись туда лицом, комфортно проводить свой бесхитростный, но вполне достойный досуг!
Наказание прошло незаметно – я увлечённо изучала содержание мусорной корзины. Среди измятых тетрадных листов и конфетных фантиков углядела практически целую промокашку. Только нацелилась её вытащить, как учительница вспомнила обо мне.
-Садись на своё место и больше не шуми,- помиловала она меня.
-Мой папа врач, зубы лечит,- под жалобный скрип парты шепнула я Неле.
Неля сделала такое испуганное лицо, что я мигом успокоилась. «1:1», счёт ничейный.
Вот так, прямо с первого дня знакомства, между нами установились паритетные отношения.

Неля оказалась мировой подругой – интересно рассказывала о далёком городе Уфа, откуда её семья переехала в Берд, угощала меня жареным миндалём и сладким чак-чаком. Я в долгу не оставалась – учила её воровать с колхозного сада зелёный виноград, водила на развалины крепости и показывала, как правильно нужно есть цогол – незрелый абрикос. Под моим чутким руководством Неля научилась ловко отсыпать на ладошку горсть крупной соли, макать туда цогол и есть, похрумкивая на всю округу.
-Вкууусно,- щурилась она и поминутно передёргивала плечами – от незрелого абрикоса сводило не только скулы, но и всё тело – в подмышках, в солнечном сплетенье и даже за коленками.
У нас была счастливая и беззаботная жизнь – любящие родители, отличные друзья, сотни возможностей устроить себе такое приключение на голову, что потом полгода ходишь глаза врастопыр. Единственное, что отравляло наше существование – это школьный туалет. Он представлял собой небольшое деревянное сооружение с огромными щелями в стенах и вечно протекающей шиферной крышей. Туалет находился далеко за спортивной площадкой, на непростительно большом расстоянии от школы. От этого ученикам постоянно приходилось быть начеку – не дай бог прозевать первые позывы! Тогда имеешь все шансы добежать до туалета с полными портками нежданной радости.

Каждое время года по-своему испытывало нас на прочность. Зимой, например, к обычному забегу нужно было приплюсовать время на переодевание – сторож тётя Сатик не выпускала учеников из школы, пока те не обматывались шарфами по самые глаза и не застёгивались на все пуговицы. Весна радовала нас бурными ливнями и частыми грозами. Что такое гроза в высокогорье – объяснять не надо. В сезон гроз приходилось передвигаться исключительно зигзагами, инстинктивно вбирая голову в плечи – отразить темечком небесный электрический разряд то ещё удовольствие. Так что хочешь жить – беги зигзагом, но помни – такой забег делает в два раза длиннее дорогу к туалету. В летнее и осеннее время в туалете роились целые полчища злых ос. Причём чем ближе холода, тем осы становились агрессивнее. Поэтому приходилось учитывать время, которое потребуется для того, чтобы отогнать зловредных насекомых от места, так сказать, временной дислокации.
Но мы не трусили, нет. Мы были отчаянными советскими школьниками, поэтому, невзирая на всякие препоны, активно пользовались школьным туалетом. Играли с фортуной в русскую рулетку.

Однажды на уроке пения у Нели прихватило живот. Аккурат посреди хорового исполнения народной песни "Ветерок". Проситься "до ветру" Неля постеснялась, решила дождаться конца песни. Но наша учительница недаром была опытным специалистом – по изменившемуся выражению лица и тембру голоса она мигом вычислила душевные метания моей подруги и разрешила ей выйти.
Неля пулей вылетела из класса. Я отсчитала про себя до шестидесяти и выглянула в окно – в тот же миг моя подруга вынырнула из-за угла школы и припустила к спортплощадке. "Добежит",- обрадовалась я.

Мы пропели "Ветерок" раз, второй, третий. Нели всё не было. Учительница по ходу нашего пения несколько раз подходила к окну, выглядывала во двор. Не вытерпев, высунулась в окно по грудь. Подол её юбки задрался высоко вверх, оголив широкие резинки чулок. Класс моментально сбился со стройного исполнения народной песни – чулки было тщательно, "с вывертом" подоткнуты под резинки и смешно пузырилась складками.
-Наринэ, сходи за подругой,- велела учительница.
Я пулей вылетела из класса. Расстояние до спортплощадки покрыла в рекордное время. Перед туалетной дверью слонялась какая-то незнакомая девица в высоких танкетках на босу ногу и длинных брюках-клёш. Я обогнула её кривой дугой и ворвалась в туалет. Внутри, если не считать воинственного роя ос, никого не было.
-А где Неля?- вылетела я к девице.
-Какая Неля?
-Ну, девочка такая. Она в туалет пошла.
-Я никого не видела.
-Может она в дыру провалилась?- похолодела я.
-Не говори глупостей, в такую маленькую дыру провалиться невозможно.

Я постояла какое-то время возле туалета. На всякий случай сходила на мужскую половину. Поскреблась в дверь, заглянула внутрь. Никого. Побежала обратно. Учительница висела в окне уже по пояс. В классе стояла гробовая тишина – видно зрелище, открывшееся глазам моих одноклассников, напрочь лишило их возможности петь.
-Нели в туалете нет!- крикнула я.
-А во дворе ты искала?
-Сейчас!
Двойной забег вокруг школы не привёл ни к каким к результатам – Неля словно сквозь землю провалилась. Сторож тётя Сатик и буфетчица тётя Зина подтвердила – обратно в школу девочка не возвращалась.

-Сидите смирно, я сейчас буду,- велела учительница и побежала в кабинет директора – звонить Неле домой. Дома Нели не оказалось. Зато всполошенная звонком мама Нели за считанные минуты подняла на ноги весь городок. Через полчаса Нелю искали пожарные и милиция во главе с поисковой овчаркой Эльбрусом. Папа Нели, дядя Марат, бегал по окрестностям городка, и, размахивая пистолетом и удостоверением военкома, заглядывал под каждый куст в поисках пропавшей дочери. Школа стояла на ушах – завуч с военруком ходили с большой связкой ключей, отпирали разные помещения и заглядывали во все углы. Учителя строили всевозможные догадки о том, куда могла подеваться Неля. Под подозрение падали все – начиная от торговцев на базаре и заканчивая цыганским табором, который неделю назад собрал свои разноцветные шатры и отчалил в неизвестном направлении. Каким образом уехавший неделю назад табор мог увезти с собой Нелю, никого не волновало.

Наш класс распустили по домам. Я шла по дороге и обильно рыдала. Портфель Нели прихватила с собой. На память. Представляла, как украшу его бумажными цветами и поставлю на полку – на веки вечные. Буду протирать пыль лоскутом ткани и вспоминать нашу безвременно оборвавшуюся дружбу. К счастью, рыдать мне пришлось недолго. Только я дошла до здания райкома, как навстречу мне вынырнула большая процессия. Впереди тарахтел милицейский трёхколёсный мотоцикл, в люльке мотоцикла важно восседал Эльбрус. Следом за мотоциклом, в сопровождении взволнованных родителей и прочих жителей нашего городка, шла заплаканная Неля. При виде меня она вырвалась вперёд и побежала, размазывая слёзы по лицу. Я стартовала к ней, размахивая портфелем.

Крупный план, замедленная съёмка, звучит индийская музыка.

-Ты где была?- выдохнула я, едва успев притормозить.
-Трусы на речке сушила!- крикнула Неля и впечаталась с разбега в меня.

Потом, спустя годы, когда по телевизору показывали рекламу пива с актёром Александром Семчевым, помните, со слоганом "ты где был -- пиво пил", так вот, потом, спустя годы, каждый раз, когда показывали эту рекламу, на вопрос "ты где был" мне всегда хотелось ответить "трусы на речке сушил".

А всё почему? А всё потому, что Неля, неправильно рассчитав в тот злосчастный день время своего забега, опростоволосилась буквально на подступах, буквально на пороге школьного туалета. Далее, смекнув, что в таком виде до дома не добежать – далеко и стыдно, зато до речки рукой подать, она рванула вниз по пригорку, к подножию Хали-кара. Через несколько минут она счастливо плескалась в реке, а простирнутые трусики и юбочка сушились на большом камне. Купание продолжалось до той поры, пока на трусы не вышел героический Эльбрус с неотступно следовавшими за ним по пятам жителями поднятого на уши городка. Во главе с размахивающим пистолетом и удостоверением дядей Маратом и заплаканной тётей Земфирой.
-Лучше бы я домой убежала,- жаловалась мне потом Неля,- тогда бы мало кто узнал, что я описалась. А теперь весь город об этом знает.
-Хорошо, что ты просто описалась,- дипломатично утешала я её.- А представь, если бы обкакалась!

Через год дядю Марата перевели в другой город, и семья Нели уехали из Берда. Я сильно переживала и скучала по своей подруге. И чувствовала себя безмерно одинокой – ровно до того дня, пока не случилось приснопамятное выступление нашего хора на сцене ДК.
Далее в мою жизнь вошла другая девочка – уже навсегда.