Мой перевод из архивов интернета (Апрель 1996 г.)

Автор: Лоуренс Морган

Я до сих пор помню промежуточный экзамен, который я принимал летом 94-го, как будто это было вчера. В ту четверть я вёл вводный курс алгебры. В классе было всего десять учеников. Алгебра не была любимым предметом, потому что он была пять уроков в неделю.

В классе было четыре парня и шесть девушек. Лина была самой красивой из них. Ей было около 18 лет, и она только что закончила первый год обучения в колледже. Это был её первый летний курс. Она также была одной из моих самых способных и внимательных учениц. Она редко отсутствовала, всегда была готова к занятиям и обычно сидела в первом ряду.

Был жаркий день в конце июня, и Лина пришла в класс в белой футболке с каким-то экологическим посланием (я думаю, что это как-то связано с Днём Земли) и в паре мешковатых шорт цвета хаки. Она была босиком, а её кроссовки были привязаны к ремням рюкзака.

Она принесла с собой большую бутылку газировки, и я слышал, как всё вокруг плещется и стукает, когда она занимала своё место в первом ряду. Было около восьми минут до начала проведения теста. Другие студенты медленно вошли в комнату, лениво болтая об экзамене, погоде и других вещах. Я просмотрел распечатанные листы в последний раз в поисках ошибок, которые могли не заметить мои ассистенты.

Лина тем временем глубоко затянулась соломинкой бумажного стаканчика для безалкогольных напитков, и я снова услышал хруст. Похоже, двухлитровая бутылка была пуста. Она порылась в своём рюкзаке, на её лице промелькнули морщинки разочарования, и наконец она достала два карандаша и ластик.

Я от нечего делать внимательно изучал её длинные тёмные волосы, её красивые загорелые ноги и босые ступни. Мне часто было трудно оторвать взгляд от этой девушки во время экзамена. Я хотел быть сам моложе.

За четыре минуты до начала экзамена я спросил класс, есть ли какие-нибудь вопросы, чтобы задать их в последнюю минуту. Том, парень, отсутствовавший большую часть четверти, хотел знать, как разделить два комплексных числа. Несколько других студентов завыли на него. Если бы он не овладел этим к настоящему моменту, маловероятно, что он выдержит это испытание.

Раздался звонок. Для наблюдателя с другой планеты мы, должно быть, выглядели как монстры в своего рода эксперименте над жертвами. Я поднял пачку листов для экзамена, и мои ученики убрали свои книги со столов. Я раздавал листы для заполнения. Некоторые учащиеся сразу же начали работать над первой страницей, в то время как другие листали все страницы, чтобы получить общее представление о том, что им предстояло.

— У всех должно быть три листа с пятью страницами текста, — объявил я. — Убедитесь, что у вас не пропущена ни одна страница.

Затем я сообщил классу, что у них есть ровно два часа для прохождения экзамена.

В комнате было тепло, поэтому я подошёл к термостату и настроил кондиционер. Затем я сел читать газету. Такие экзамены могут быть невероятно скучными и неинтересными для преподавателей. Мои ученики сидели достаточно далеко друг от друга, так что мне действительно не приходилось слишком беспокоиться о каком-то обмане. Но мне пришлось оставаться в комнате, иначе соблазн был бы слишком велик, особенно для лентяев. Я листал газету, иногда поглядывая вверх, чтобы посмотреть, не пытается ли кто-нибудь привлечь моё внимание, чтобы задать вопрос. И, конечно же, я бы взглянул на Лину и ещё одну или двух девушек в классе.

Примерно через 25 минут я заметил, что Лина, кажется, немного сместила свой вес и немного приспосабливалась к неудобному положению. В один момент она уронила карандаш, и тот покатился под другим столом. Она подняла глаза и наклонилась вперёд, но не смогла дотянуться рукой до карандаша. Так что она немного откинулась назад и взяла его, схватив пальцами ног. Она коротко посмотрела на меня и сразу улыбнулась.

Время от времени она продолжала переносить вес из стороны в сторону, и мне пришло в голову, что, возможно, она хочет писитЬ, так как выпитая ею двухлитровая газировка начала наполнять её мочевой пузырь. Если бы это было так, подумал я, это вполне может стать самым интересным экзаменом, который я когда-либо видел. Обычно мои учащиеся получают пятиминутный перерыв в середине урока, но сегодня никому не разрешили выйти из комнаты, пока они все не сдадут экзамен. И я ожидал, что даже моим лучшим ученикам понадобится сидеть так большую часть или всё время этого экзамена.

Примерно через 15 минут Лина медленно встала и подошла к моему столу. Она наклонилась ко мне и шёпотом спросила: «Могу ли я отлучиться в туалет?»

Мне приходилось бороться с собой, чтобы не улыбнуться слишком широко. Я не мог поверить в то, что слышал.

— Никому нельзя выходить во время экзамена, — мягко сказал я ей.

Она разочарованно посмотрела вниз.

— Хорошо, — тихо сказала она и покорно согласилась.

«Что ж», подумал я, «это определённо будет лучше, наблюдать за ней, чем читать гороскопы до конца экзамена».

Я встал, чтобы размять занемевшие ноги, и немного прошёлся по комнате. Я остановился, чтобы посмотреть на неё сбоку. Теперь она скрестила одну ногу под другой, а низ её правой ступни был слегка покрыт грязью от бега босиком. Одной рукой она держала её карандаш, а другая её рука лежала на её лбу, придавая ей вид напряжённой сосредоточенности. Я подумал, заметен ли со стороны мой стояк. Но, конечно, никто в классе на меня не смотрел, так как все были погружены в ответы на вопросы экзамена.

Со временем дискомфорт Лины значительно усилился. Она уже сильно хотела писить. За час до окончания периода Лина теперь скрестила ноги одну на другой в более традиционном женском стиле. А ещё через 5 минут она снова сменила свой положение, на этот раз поместив левую ногу под правую. Она посмотрела на свои часы, сколько ещё до конца экзамена.

Я вернулся к своему столу, делая вид, что ничего не происходит, и она мельком взглянула на меня. Я улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ. Она вернулась к заполнению теста, ослабила скрещённые ноги и положила одну руку себе на колени. Прошло ещё несколько минут, и Лина уже скрестила обе ноги в стиле йоги.

Я встал, чтобы снова прогуляться. Обходя комнату по периметру, я увидел, как Лина прикусила нижнюю губу. Она снова разжала ноги, на этот раз быстро снова сжав их вместе. Я вернулся к своему столу и сделал вид, что снова смотрю на газету с гороскопами.

Лина то заполняла тест, то медленно снимала напряжение в ногах и смотрела себе на колени. И действительно, вскоре прямо посреди её лёгких шорт цвета хаки появилось небольшое мокрое пятно. Она ещё раз скрестила ноги, нервно огляделась и, наконец, вернула своё внимание к экзамену.

До конца урока оставалось 50 минут, и я заметил, что Лина только что начала четвёртую страницу этого пятистраничного теста. Я прошёл в дальний конец комнаты и оглядел весь класс, и полез в карман своих штанов, чтобы поправить стояк. Лине определённо понадобится сидеть оставшееся время в классе, чтобы сдать экзамен. Её небольшая утечка, которая, вероятно, ослабила в ней большое давление. Мне было интересно, сможет ли она продержаться теперь до конца теста, не описившись снова.

Через 15 минут я это узнал. Лина резко вдохнула и быстро закрыла рот. В этот момент её ноги не были скрещены. Она крепко сжала ноги вместе, но большое влажное пятно быстро распространилось по передней части её шорт и начало тянуться к её коленям. Я смотрел сейчас прямо на неё сейчас, не в силах устоять перед этим визуальным удовольствием.

Она в ужасе смотрела себе на колени и на возникшее наводнение. Казалось, что ей снова удалось остановить второй выпущенный поток, но её мокрое пятно значительно увеличилось в размерах. Любой, кто посмотрел бы на неё, мог сказать, что она написила в штаны. К её счастью, сегодня в первом ряду сидел только один студент, и он находился в пяти местах от неё. Так что ни у кого, кроме меня, не было её полного вида спереди.

Она оторвалась от промежности и уставилась на меня. Её лицо было теперь ярко-красным. Я одарил её полуулыбкой, не зная, как ещё отреагировать на обоссавшуюся студентку. Конечно, она не хотела, чтобы я что-то говорил сейчас по этому поводу. Я просто не мог позволить ей покинуть комнату. Кроме того, в этот момент вставание привлекало бы внимание к её ситуации, дав другим людям видят её состояние.

Линн посмотрела на свой рюкзак и вернулась к экзамену. Мне стало её жалко. Лина жила в дальнем общежитии кампуса, вероятно, с парой соседок по комнате. Была ли у неё в рюкзаке сменная одежда? Это казалось маловероятным, если только она не была в спортивной одежде для тренировки или чего-то подобного. Ей будет трудно потом вернуться домой - все увидят, что она недавно обоссалась.

Мне было интересно, что бы произошло, если бы другие студенты заметили, что тут происходит. Это казалось неизбежным, поскольку в конце концов они подошли к моему столу, чтобы сдать свои заполненные листы. Из-за погоды ни у кого не было свитеров или курток в такую жару. У Лины были только рюкзак и туфли, и они не могли эффективно скрыть её беспорядок.

Ткань выглядела достаточно влажной, и я был уверен, что она не высохнет до окончания экзамена. На самом деле, если она ещё больше обписается, я прикинул, что скоро начнёт капать на пол. Интересно, носит ли она подушечку или женскую салфетку. Возможно нет. Если да, то это уже давно просочилось. Возможно даже, что под шортами на ней был только купальник-бикини. Солнечные ванны были популярным способом скоротать время между уроками в это время года, и, судя по её загару, она делала это довольно регулярно.

За 20 минут до урока первые два студента встали, чтобы сдать экзамены. Один прошёл мимо Лины, вручил мне заполненные листы и вернулся на своё место, снова посмотрев на неё. Если он что-то заметил, я не мог определить это ни по его поведению, ни по выражению лица. Он взял свой рюкзак и ушёл, не пересекая переднюю часть комнаты.

Поскольку я уже имел полное представление о мокром происшествии с Линой, казалось, что для неё лучшим выбором для избежания серьёзного затруднения было подождать, пока все остальные не выйдут из комнаты. Очевидно, она пришла к такому же выводу, потому что она действительно была последней, кто встал с места. Когда остальные сдали свои заполенные листы и ушли, я увидел, как некоторые из них оглядывались на Лину. Но на самом деле никто ничего не сказал, потому что другие всё ещё были поглощены мысляим об экзамене. Когда две последние девушки вышли из комнаты, они явно хотели уйти вместе с ней. Я слышал их взволнованные голоса в холле, которые медленно уходили вдаль.

Наконец, Лина осталась единственной в комнате. Она посмотрела на меня, и её лицо снова стало ярко-розовым. Она медленно встала, и я заметил тёмное пятно на поверхности стула под ней. Она медленно вручила мне три листа, сама глядя на свои шорты.

— Ну, — нервно сказала она, — думаю, в следующий раз я сбегаю в туалет непосредственно перед экзаменом в целях предосторожности.

Я не знал, как ей ответить. Я действительно не хотел больше её смущать. Если бы она просто сдала мне экзамен и ушла, я бы никогда не сказал ни слова об этом ни ей, ни кому-либо другому. Ну ... Ладно, может, я расскажу об этом нескольким своим друзьям, но не буду упоминать её имя. Я посчитал, что мне повезло, то, что я его увидел.

Но её комментарий застал меня врасплох. Похоже, она хотела, чтобы я признал, что произошло. Казалось, она хотела рассказать мне об этом открыто. Она хотела, чтобы я извинился за то, что не позволил ей выйти из комнаты?

Она смотрела на меня.

— Ты не могла удержать это и описилась, а? — наконец сказал я.

— Мне не следовало пить всю эту газировку прямо перед экзаменом, — сказала она. — Обычно, как я помню, ведь мы делаем перерыв во время занятий.

— Мне жаль, что я не мог тебя отпустить на этот раз, — запинаясь, пробормотал я. — Но мы не можем допускать, чтобы люди входили и выходили во время экзамена. Это создало бы много проблем с уловками, подсказками и мошенничеством.

— Я знаю. Не беспокойся теперь об этом. Вышло так вышло.

Теперь она казалась более комфортной во всём эпизоде. Её шорты начали сохнуть, но всё ещё было очевидно, что она изрядно намочила их.

Она собрала свои вещи и подняла свой рюкзак. Пришедшая мне в голову мысль поразила меня.

— Могу я подвезти тебя домой, или помочь в этом роде?

— Подвезти? — ошарашенно спросила она. Затем её лицо радостно просияло. — Да, иначе мне это довольно неловко.

Ей удалось нервно рассмеяться. Я согласился, и мы направились к двери на выход из класса. Затем мы пошли по коридору.

— Хм ... Мне всё ещё нужно пи-пи, — тихо сказала она.

Я терпеливо ждал, пока она на время исчезнет в туалете для девушек. По дороге к моей машине она остановилась и купила газету, которую не читала, а держала перед собой, чтобы скрыть свои мокрые обоссанные шорты. Но она всё ещё не могла ничего сделать, чтобы скрыть свою мокрую попу. Затем она села на подстеленную под низ бумагу, стараясь не намочить своими мокрыми шортами сиденье моей машины.

Когда я вёз её в её общежитие, она вслух задавалась вопросом, что же она скажет своим соседкам по комнате, когда они увидят её мокрые шорты. Но к тому времени, когда мы приехали, её шорты почти высохли от солнца и жары. Но если бы вы не знали точно, на что смотрите, то и подумали бы, что она обоссалась недавно, а не ещё как-то пострадала от дождя. И её соседки, вероятно, не заметят этого, если она проскочит мимо незаметно и затем спрячется в своей комнате.

Она поблагодарила меня за то, что я отвёз её домой, а затем посмотрела через плечо и улыбнулась, поднимаясь по ступенькам на свой этаж.

Излишне говорить, что на этих экзаменах она получила пятёрку.