Ботаники сошли с ума

Автор: William Abbott

К настоящему времени я написал так много рассказов на одну и ту же основную тему, что временами беспокоился, что у меня закончатся новые вариации. Тем не менее, время от времени ко мне приходит новая идея, и я берусь за дело.

Персонаж Кэти в этой истории тесно связан с моей женой. У нас нет «кода», о котором я здесь говорю, но озорное наслаждение Кэти от возможности возбудить меня на глазах у всех, и никто не мудренее — это то, на что похожа моя жена.

Наряд, в который я её надел, принадлежит официантке в закусочной, где я был всего один раз. Я ничего не помню о еде, но отчётливо помню её голые ноги. Я оставил ей щедрые чаевые.

###

У нас с Кэти был код, который мы могли использовать, когда были на публике. Иногда она использовала его, если хотела сделать мне особое угощение или подразнить меня, а иногда просто хотела озорничать. Всякий раз, когда она клала руку мне на предплечье и сжимала, а затем задавала мне вопрос — любой вопрос, — это означало, что у неё действительно был полный мочевой пузырь. Если бы я ответил на вопрос «да», она бы нашла дамскую комнату и позаботилась о себе. Если нет, она будет терпеть. Она знала, что меня это действительно возбуждает, и ей нравился такой простой способ заставить мой член привлекать внимание в любое время и в любом месте.

В тот вечер мы ужинали с Синди и Филом из группы по физике частиц высоких энергий. Дюжина участников проекта только что совершила большой прорыв, и в тот вечер на озере устроили вечеринку для всей команды, чтобы отпраздновать это. Кэти и я отправились за лобстерами перед вечеринкой с Синди и Филом, единственной другой парой в команде. Официантка уже убрала наши тарелки, а Кэти сидела на втором «Ловенбрау», когда она особым образом сжала мою руку и спросила:

— Хочешь допить моё пиво?

Я посмотрел на её кружку, всё ещё наполовину полную, и задумался. Неужели я действительно хотел провести всю ночь с бушующим стояком? Я взглянул в её озорные глаза и мог бы сказать «да» и отправить её в туалет, если бы не то, как она улыбалась. Вместо этого я покачал головой.

— Нет, — сказал я. — Я пока в порядке.

Мой голос звучал небрежно, но мой пульс учащался, и я чувствовал, как краснеет моё лицо.

Фил взял сдачу и отсчитал чаевые. Затем он сказал нам:

— Значит, мы готовы идти? Увидимся, ребята, на пристани.

— Какая отличная идея для вечеринки! — сказала Кэти. — И сегодня полнолуние. Вода будет просто прекрасной.

Идея была довольно спонтанной. В то утро Чан рассказывал всем о своей последней находке на блошином рынке — винтажном музыкальном автомате в идеальном состоянии, наполненном лучшими хитами 1980-х годов. Боб был в восторге от того, что одолжил «лодку для вечеринок» своего дяди на выходные, и каким-то образом нам пришла в голову идея поставить музыкальный автомат на лодку для вечеринок и взять всю команду танцевать после наступления темноты на озере.

— Это должно быть круто, — сказала Синди. — Дайте я схожу поссать, прежде чем мы отправимся дальше!

— Я пойду с тобой, — сказала Кэти.

Я был сбит с толку. Почему она...? В ответ на мой озадаченный взгляд, она схватила свою кружку, как бы желая держать её подальше от меня, и погрозила мне пальцем.

— Ты сказал «нет», — сказала она. — Не могу сейчас передумать.

Она опрокинула кружку, осушила её несколькими глотками и подмигнула мне через край, прежде чем поставить её пустой и повернуться, чтобы последовать за Синди в туалет.

Я наблюдал за ней, пока они уходили, и... вау. В тот вечер Кэти выглядела невероятно сексуально. На ней была очень-очень короткая плиссированная юбка в тёмно-зелёную клетку, чёрные гольфы и чёрная майка, которая прекрасно сочеталась с её тёмными волосами. Её ноги были обнажены почти до самого верха, и я клянусь, Фил тоже наблюдал за ней, хотя его собственная подружка выглядела рядом с ней довольно горячо в узких джинсах. Я вряд ли возражал бы, если бы он был там. В конце концов, топик на бретельках, который был на Синди, открывал декольте, её груди были обнажены в пределах дюйма от сосков, а я сидел напротив неё весь ужин.

Минуту спустя Синди нашла меня и Фила у двери. Это был небольшой ресторанчик с одноместными туалетами, так что Кэти пришлось ждать своей очереди. Она догнала нас снаружи.

— Увидимся в доках! — сказала Синди. Она помахала нам, когда они с Филом направились к своей машине.

Я повернулся к Кэти.

— Так...?

Она взяла мою руку, и в ней было что-то мягкое.

— Ты можешь найти, куда их положить? — спросила она. Я посмотрел вниз и увидел, что держу её трусики. Ой. Так вот что она делала в туалете.

— Значит, ты не...? — спросил я её.

— Неа.

Она одарила меня злой улыбкой. Я запихнул трусики в задний карман джинсов, и Кэти схватила меня, чтобы притянуть к себе. С ней на цыпочках мы стояли лицом к лицу, промежность к промежности. Она приблизила губы к моему уху и тихо сказала:

— Мне очень плохо. Я хочу ссать. Я не продержусь весь вечер, но продержусь, сколько смогу.

Я поцеловал её, и поцелуй затянулся и стал глубже, когда я провёл руками по её спине. Я прижался к её животу, точнее, к её мочевому пузырю. Там, где мы были, было достаточно темно, чтобы я мог просунуть руку ей под юбку — достаточно далеко, чтобы проверить это — да, она была голая под ней. Я сжал её обнажённую щёку, но она оттолкнула мою руку, снова опустив юбку.

— Если бы мы не собирались на ту вечеринку, — сказала она, — я бы хотела найти какое-нибудь более уединённое место, и чтобы ты делал это чаще!

Она снова поцеловала меня, прижавшись ко мне грудью и прижавшись к моему стояку. Мои руки блуждали по ней, находя её груди, и её дыхание делало что-то действительно интересное. Я знаю свою Кэти. Я знал, что она действительно возбуждена.

— Мы могли бы… — сказал я. — М-мы…

— Нет, — тяжело дыша, ответила она.

Она отступила назад и глубоко вздохнула, положив руку мне на грудь, чтобы освободить пространство между нами.

—Мы сказали, что будем на вечеринке. Мы должны хотя бы представиться. Кроме того… — тут она скрестила ноги и слегка покачала бёдрами. — Так у меня будет больше времени мучить тебя.

Обняв её рукой и шагая синхронно, мы пошли к моей машине. В том же году я ремонтировал старый Triumph Spitfire. В отделке был ещё бондо и грунтовка, но мотор урчал как тигрица. Два кожаных сиденья были очень низкими, и когда Кэти опустилась в них, её юбка задралась сзади. С моего ракурса ничего не было видно, но я наслаждался мыслью о её голой попке, прижатой к сиденью, когда она пристегнула ремень безопасности. Я задавался вопросом, не оставила ли она, возбуждённая, полоску влаги там, где губы её писька целовала кожу сиденья.

Озеро было всего в пятнадцати минутах ходьбы от ресторана, но на полпути она заявила:

— Возможно, я просчиталась.

— Ты что? — взглянул я на неё. — Ой.

Она наклонилась вперёд и скрестила ноги — колени врозь, колени вместе, колени врозь, колени вместе... Обе её руки были задраны под юбку, сжимая себя. Она глубоко вздохнула.

— Я не уверена, что у меня получится.

— Лады.

Моё сердце теперь было у меня в горле, а мой член так упирался в ширинку, что это почти причиняло боль. Что ты хочешь делать? Мне остановиться?

Кэти повернулась, чтобы посмотреть, как лунный свет мерцает между деревьями, когда мы проходили мимо.

— Я дам тебе знать. — тут она провела рукой по моему бедру, затем сжала мой член. — Я смогу продержаться.

К тому времени, когда я остановился на стоянке у причала, она буквально дёргалась и подпрыгивала на своём сиденье. Там уже было припарковано несколько автомобилей вместе с ведомственным фургоном, а пришвартованная у пристани лодка была битком набита людьми. Вихревые цветные огни свисали с навеса над рулём, и музыкальный автомат крутил песню: «Из них сделаны сладкие сны / Я путешествовал по миру и семи морям …»

Кэти открыла дверь ещё до того, как я заглушил мотор.

— Ну, — сказала она, — теперь я хочу ссать по-настоящему.

Она поднялась на ноги, и как только она встала, она сразу пописила. Просто как стояла там, как обычно, со струёй, вытекающей между её ног. На стоянке было темно, и ещё темнее в тени её юбки, но я мог различить поток, свободно падающий в пространстве между её ног. Звук разбрызгивания по гравию был безошибочным.

Со стороны стоянки кто-то крикнул:

— Кэти!

Её поток мочи резко остановился, и она дёрнула головой, чтобы увидеть, кто это был.

— Мика! — тут Кэти широко улыбнулась и помахала рукой. — Рада тебя видеть!

Мика был сильнейшей математичкой в нашей команде. Она обошла машину, шатаясь на каблуках, чтобы обнять Кэти.

— Ты хорошо выглядишь, — сказал он..

— Ты тоже, — сказала Кэти. Она взяла Мику за плечи и осмотрела её с ног до головы, замечая обтягивающее золотое платье и жемчужное ожерелье Мики. — Как наряд?

— О, эта старая штука? — тут Мика повернулась и улыбнулась мне. — Привет, Уильям.

— Эй, — ответил я. — Мы последние?

— Думаю, да, — сказала Мика. — Фил и Синди приехали несколько минут назад. А вот и Фиби.

Фиби присоединилась к нам. Она была постдоком, защитила диссертацию по P-мерным мембранам и теперь работала с нами над теорией струн.

Блондинка ростом едва ли 160 см ростом была симпатичной, как пуговица. В этот вечер она была одета в обрезанные брюки, ковбойские сапоги и ярко-синюю футболку Supergirl, которая почти обтягивала кожу.

— Как дела, Фиби? — спросила Кэти.

— Просто супер! — Фиби расправила плечи, выпячивая красно-жёлтый логотип на груди, и я старалась не выпучивать глаза. — Боже мой, ты можешь в это поверить? — продолжила она. — Они действительно выложились по полной! Вы когда-нибудь видели эту лодку раньше? Она огромная.

Внизу на лодке кто-то повесил зеркальный шар и заставил его вращаться, заставляя звёзды танцевать на причале и даже над припаркованными машинами на стоянке. Музыка переключилась на «Говорящие головы», и Фиби и Мика разговаривали с Кэти со скоростью мили в минуту, не замечая того, что все они стояли в луже мочи Кэти. Они сцепились локтями, чтобы спуститься к причалу, и я последовал за ними.

Лодка для вечеринок оказалась не совсем такой, как я ожидал. Я представлял крейсер с каютами — что-то с палубой, кабиной и спортивным ветровым стеклом. То, что Боб позаимствовал у своего дяди, было понтонной лодкой, в основном покрытой ковром платформой с перилами вокруг и капитанским креслом и штурвалом посередине. Поперёк кормы стояли мягкие скамейки — почему-то она не казалась достаточно лодочной, чтобы называть её кормой. Диско-лампы висели на складном тканевом навесе. Впереди Чен установил музыкальный автомат и — чёрт возьми, это был холодильник? Кабели питания змеились по полу, соединяя всё с источником тока, а ноутбук, подпиравший штурвал, явно контролировал плейлист. Бог знает, где Чан нашёл этот музыкальный автомат. Он пульсировал огнями, переливающиеся компакт-диски кружились над меню, и все четыре стороны были покрыты зеркалами. Это было великолепно.

Боб широко раскинул руки, когда увидел нас.

— Эй! Добро пожаловать на борт, все уже здесь!

Он протянул руку, чтобы помочь Мике перешагнуть через причал на каблуках.

— В холодильнике есть пиво и газировка для тех, кто за рулём. Разберитесь между собой!

Он вытянул шею, быстро пересчитывая головы. Двенадцать человек втиснулись на платформу размером десять на тридцать футов вместе с оборудованием и электроникой. Пульсировал свет и гремела музыка.

— Пора отчаливать»

Мы с пыхтением ушли с причала, а Dire Straits распевали: «Деньги ни за что, а ваши цыпочки бесплатно». Я огляделся, глядя на нашу дюжину — пять женщин и семеро мужчин — и на мешок для мусора, который уже заполнялся пустыми предметами, и подумал про себя, что на этой лодке нет головы, а на берегу нет туалета. Это может быть интересно.

Мы танцевали и пили (для меня диетическую колу), а Боб водил нас широкими медленными кругами вокруг озера под ярким светом луны. Через некоторое время он заглушил моторы, и лодка просто дрейфовала на гладкой, как стекло, воде, а мы корчились и топали, подпевая: «Это не дискотека / Это не вечеринка / Это не дурацкое веселье».

Когда песня закончилась, Мика, смеясь, подошла к штурвалу и сказал Бобу:

— Эй, отвези нас обратно на пристань. Я хочу ссать!

— И я тоже! — сказала Фиби.

Полдюжины других голосов, мужских и женских, присоединились к хору согласия.

— Верно! — сказал Боб. — Пи-пи перерыв на парковке.

— Девочки налево! — провозгласила Мика. — Мальчики направо!

Лиз, управлявшая линейным ускорителем, стояла рядом со мной и Кэти и выглядела несчастной.

— Я бы хотела, чтобы у нас был здесь настоящий туалет, — сказала она. — Я ненавижу выходить на улицу.

Я отвернулся от них, выглядя хладнокровно, но внимательно слушая. На Лиз были трико под крестьянской юбкой с запахом и блузка с завязанными спереди фалдами. Независимо от её отношения к фарфору, я понял, что чистить кожу на открытом воздухе будет чем-то вроде проекта. «Насколько я понимаю, — услышал я её слова, — величайшим технологическим достижением во всей истории человечества была сантехника внутри помещений».

Боб сел в капитанское кресло и с размаху повернул ключ. Двигатели — сдвоенные подвесные моторы — провернулись один раз, потом второй раз медленнее, потом…

Со стоном они попытались перевернуться в третий раз. Неуспешно. Затем тихо. Коллективный крик ужаса поднялся от всех на борту.

— Боже мой.

— Нет нет нет!

— Что пошло не так?

— Но мне надо скорей пописить!

Боб выглядел смущённым, почти застенчивым. Он встал, перегнулся через кормовые поручни и оторвал крышку одного из подвесных моторов.

— Да ладно вам, — сказал он, — мы двенадцать самых блестящих физических умов в мире. Насколько сложно запустить двигатель?

Полчаса спустя Боб и трое других парней вместе с Лиз разобрали двигатель, аккуратно разложив детали на покрытой ковром палубе.

— Итак, мы исключили аварийный выключатель, — сказал Джек, — а с топливным фильтром всё в порядке.

Виджай покачал головой.

— У меня разобрана система зажигания. Кто-нибудь может передать мне мультиметр оттуда?

Лиз изучила множество деталей:

— Какое выходное напряжение на этих свечах зажигания? Интересно, сможем ли мы подать прерывистый ток напрямую от аккумулятора.

— Подожди, — сказал Генри. — Просто… подожди. Стоп.

Генри поднялся на ноги, немного пошатываясь.

— И не смотреть.

Он быстро подошёл к перилам и встал лицом к озеру, спиной ко всем остальным. Он расстегнул молнию, но вроде ничего не произошло. Через минуту он вернулся с остальными, чтобы сесть, скрестив ноги.

— Не получается, — сказал он. Он поморщился и сменил позу. — Попробую позже.

Однако пара других парней последовала примеру Генри. Выстроившись вдоль борта лодки, они громко ссали в воду озера. Я увидел, как Синди поморщилась от звука их ссанья, а кто-то за ноутбуком включил другую песню, чтобы попытаться её заглушить. Люди снова начали танцевать, но никто больше не пил и вроде меньше топало и чуть больше корчилось.

Музыкальный автомат и холодильник образовывали своего рода перегородку, отделяя пространство у носовой части от танцпола. Мы с Кэти отступили туда и, облокотившись на перила, смотрели на отражение луны в воде.

— Как ты справляешься? — спросил я её.

— Ну, я держусь, — сказала она и пошевелила бёдрами. — Я очень надеюсь, что это не продолжится много времени.

— Знаешь, — сказал я, — ты можешь просто так же поссать. Я много раз видел, как Кэти писает стоя. Если бы она немного наклонила бёдра, то могла бы направить свой поток подальше от края борта. Если уж на то пошло, то на перилах, на которые мы опирались, были ворота. Она могла бы встать наоборот и присесть на корточки, чтобы свесить попу над водой.

Она вытянула шею, чтобы оглянуться на танцоров всего в нескольких шагах от неё. Маленькая палуба не давала ей настоящего уединения. Музыкальный автомат был высотой с грудь, а маленький холодильник ещё меньше, и между ними и по бокам были широкие открытые пространства.

Кэти тут же покачала головой.

— Я не сильно возражаю, если кто-то мельком увидит, как я отливаю, — сказала она, — но я действительно не хочу, чтобы кто-нибудь понял, что я не ношу сейчас нижнее бельё. Я буду терпеть и ждать», — затем она искоса взглянула на меня. — А как насчёт тебя? Как ты терпишь?

— Я… до чёрта хочу ссать, — сказал я.

— Я могу это только вообразить! — сказала она, протянула руку и схватила мой член сквозь джинсы. Мы стояли плечом к плечу спиной ко всем остальным, чтобы никто не мог видеть, что она делает, пока её пальцы сжимали меня, поглаживая мою ширинку.

Я держался неподвижно.

— Если ты… — сказал я. — Если ты продолжишь это делать, я…

Я едва мог дышать.

— Да? — понитересовалась она

— Я мог бы…

— Это будет проблемой? — спросила она.

Я сделал несколько судорожных вдохов. Облизнул мои губы.

— Ну… позже это сделает меня менее интересной компанией! — ответил я.

Она пожала плечами.

— Хм. У тебя есть язык, — сказала она, — и твои навыки мелкой моторики действительно хороши. Здесь.

Она взяла меня за руку и двинула ею, приподняв юбку, так что моя ладонь легла на её лобковые волосы, а мои пальцы оказались между её бёдрами. Я задохнулся от удивления.

— Мы… — сказал я.

— Просто расслабься, — сказала она мне. — Сохраняй спокойствие, и никто позади нас не сможет сказать.

Она взяла мою ладонь чашечкой и надавила на мои пальцы, пока они не скользнули во влажную щель её вульвы. Она поднесла руку ко рту, а затем снова между ног, и внезапно мои пальцы стали мокрыми. Я погладил её, энергично работая пальцами, но стараясь, чтобы плечо было расслаблено, глядя на горизонт.

— О да, — сказала она. — Не останавливайся. Что бы ты ни делал, пожалуйста, не... О. О боже. Ой!

Её дыхание вдруг стало глубоким и настойчивым. Я был поражён, как она могла так неподвижно держать своё тело.

Она снова накрыла мою руку и остановила её движение, ухватившись за мои пальцы.

— Нажми сильнее, — сказала она. — Это было так удивительно. — Она засунула мои пальцы ещё глубже в свою щель. — И ты не поверишь, как сильно я хочу писить.

Мы услышали шаги позади нас, когда кто-то обошёл холодильник, чтобы присоединиться к нам. Наши руки легко вернулись к перилам. Здесь ничего не происходит, не на что смотреть, просто держаться за руки и смотреть на луну. Перёд юбки Кэти упал, едва прикрывая её. Мы обернулись, так небрежно, чтобы посмотреть, кто там.

Это была Супергёрл. Фиби.

— Боже мой, — сказала она. — Я жутко хочу ссать. Я буквально нассшу себе в штаны, если они не запустят мотор в ближайшее время.

Её рваные шорты были облегающими и короткими, как купальный костюм, и мой взгляд метнулся к её промежности. Даже когда она стояла спиной к свету, луна была достаточно яркой, чтобы я мог видеть, как джинсы впивались в неё. Моё сердце уже колотилось от похоти, когда я смотрел на это зрелище, и теперь у меня перехватило дыхание.

Я не мог говорить, но Кэти подхватила тему разговора.

— О, я знаю, — сказала она. — Я готова лопнуть или обоссаться.

— Нет, я серьёзно, — сказала Фиби, выглядя очень взволнованной. Она скрестила ноги и немного потанцевала, ничего общего с музыкой. — Я обоссусь в ближайшую минуту. Это нечестно, когда парни могут писить за борт, а мы не можем!

— Вот, — сказала Кэти. Она отперла ворота и распахнула их. — Просто тоже поссы, и к чёрту парней!

Фиби выглядела неуверенно. Она извивалась, дёргая за пояс, так что её шорты впивались ещё глубже, обнажая каждый контур.

— Всё получится, — сказала Кэти. — Это лучше, чем мочить штаны. Мы встанем перед тобой и закроем тебя, чтобы никто другой не видел. Если ты будешь держаться за перила, то сможешь…

Но Фиби больше не нужно было убеждать. Она уже распаковывалась.

Я мужественно повернулся спиной к ней... и оказался лицом к зеркальному музыкальному автомату. Отражение показало Фиби ниже талии, когда она начала стягивать свои шорты и трусики. С героическим усилием я оторвал глаза, глядя на других танцоров, но когда я услышал, как моча Фиби звенит в озере, мне пришлось зажмурить глаза и прикрыть их рукой, чтобы не смотреть в зеркало.

Я услышал глубокий вздох облегчения. Я слышал, как Фиби сказала:

— О да! Я поссала. Ох, какое облегчение! Спасибо вам!

И мне было интересно, не кончу ли я в штаны.

Я этого не сделал. Не совсем.

Ясный позвякивающий звук на долгое-долгое время прерывал глубокий стук музыки. Наконец он стих, а затем я услышал движение, ткань скользнула по коже, когда Фиби подтянула свои штаны. Она горячо благодарила нас обоих, пока застёгивала молнию — не знаю, за что, — и когда я наконец открыл глаза, она застёгивала у себя пуговицу на поясе. Затем она обняла Кэти, ещё раз поблагодарив её, а затем поцеловав её в щёку.

А потом она повернулась и тоже обняла меня.

— Ты настоящий друг, — сказала она рядом с моим ухом, и её губы коснулись моей щеки. Просто быстрый поцелуй. Я стоял так далеко от неё, как только было можно, держа это в одном из тех объятий в стиле «А-фрейм». Я даже похлопал её по спине — самый быстрый и верный способ десексуализации, какой я только мог придумать, обняв её руками. Настоящее объятие притянуло бы её к моему набухшему, пульсирующему члену, и в этом не было бы ошибки. Когда она отвернулась и вернулась к танцам, меня трясло, кружилась голова, так ослабли колени, что я думал, что вот-вот упаду.

Кэти искоса посмотрела на меня.

— Что скажешь? — спросил я.

— Ты.

— Что? Я... я не...

— Только ты.

Вернувшись на танцпол, Фиби объявила:

— Женский туалет на носу корабля!

Синди, Мика и Лиза посмотрели в нашу сторону, убедившись в отсутствии реального укрытия. Лиз только что вернулась посмотерть, как идё починка двигателя. Бровь Синди нахмурилась, она покачала головой и отвернулась. Мика подошла, шатаясь, такая пьяная, какой я её никогда не видел, чтобы осмотреть перила и ворота. Затем она процитировала строчку из другой песни: «Мне эти туфли? Я так не думаю!»

Через несколько минут двигатели снова взревели, и вся команда зааплодировала. Боб сел в кресло капитана, дал газу и повернул нас к берегу.

Все столпились перед носом лодки, когда динамики завыли: «Ла-ла-ла-ла-ла-ла-бамба, ла-ла-ла-ла!» Больше никаких танцев; мы выглядывали из-за носа, сбившись в кучу, высматривая пристань. Большинство девушек и около половины парней всё ещё прыгали взад и вперёд от желания поссать и скорей отлить, но до нашего возвращения оставалось на берег ещё добрых пять минут. Мы с Катей были впереди. Она держалась за перила для равновесия, стоя на одной ноге, скрестив ноги, и объявила во всеуслышание: «Боже мой, мой мочевой пузырь вот-вот взорвётся!» Это были слова, которые она часто шептала мне, некая озорная тайна между нами, но теперь не было причин не сообщать всем, что она держит полный мочевой пузырь далеко за пределами комфорта. Я взял её руку и потрогал её. Мой член был болезненно твёрд в джинсах. Я надеялся, что это не было очевидно для всех вокруг.

Музыка всё ещё играла, но когда голос сирены Энни Ленокс начал петь «Вот снова идёт дождь, я падаю на голову, как воспоминание», коллективный стон поднялся, пока кто-то не заглушил его.

Синди стояла рядом со мной с другой стороны, в узких джинсах и топе, который почти полностью обнажал её грудь. Она сгибала колени, подпрыгивала и бормотала: «Давайте, давайте быстрее!» Она выглядела очень расстроенной — стиснутые челюсти, нахмуренные брови. На самом деле, она выглядела так, будто вот-вот обоссытся, а я очень надеялся, что этого не произойдёт. Мне было бы жаль её, во-первых, но также... если бы Синди написила себе в штаны, я мог бы кончить по-настоящему, прямо там, прямо там, где я стоял, и это сделало бы работу с ней странной и неловкой. на следующий день. Даже если она никогда не знала.

Когда док показался в поле зрения, Боб сказал нам:

— Думаю, пора заканчивать на этот вечер, ребята. Двигатели починены на скорую руку, но я не буду им доверять, пока не проведу полную проверку систем при дневном свете!

Он замедлил двигатели, когда мы приблизились к берегу, позволив лодке дрейфовать последние несколько метров.

Синди всё ещё скандировала: «Скорей! Бестрее! Бкстрей! Поскорей!», явно борясь не на жизнь а насмерть. Мика переступала с ноги на ногу. Половина ребят тоже танцевала и подпрыгивала. Лиз просто выглядела мрачной и решительной.

Кэти маршировала на месте, танцуя на глазах у всех. Все они могли видеть её голые бёдра, видеть, как она скрестила ноги и извивалась, но я был единственным, кто знал, что её попа обнажена под юбкой, которая едва прикрывала её. Затем — благослови её дьявольское сердце — она сжала моё предплечье и сказала: «У меня есть вопрос».

О Боже. Я повернулся к ней со взглядом, говорящим, что ты, должно быть, шутишь. Я не был уверен, что смогу выдержать это ещё больше. Я был более чем готов позволить ей пописить. Я был почти готов умолять её, пожалуйста, ради Бога, позаботьтесь о её бедном разрывающемся мочевом пузыре, прежде чем мой мозг взорвётся.

— Скажи, кто-нибудь из других красивее меня?

Ой. Это был вызов. Осмелюсь сказать да? Я повернулся, чтобы оглядеться. На Фиби футболка и шорты сидят на ней, как вторая кожа. И на Мика, которая час назад позвала в туалет, извиваясь в своём блестящем золотом платье. А затем на Синди, которая могла не перенести это — Синди, которая выглядела так, будто вот-вот выпадет из топа с лямкой на шее, когда подпрыгнет на цыпочках. О, Кэти, ты такая злая, и в самом восхитительном смысле. Я медленно покачал головой.

— Абсолютно нет, — сказал я. — Нет никого в мире красивее тебя.

Она улыбнулась.

— Замечательно.

Когда лодка ударилась о причал, Мика снова закричала:

— Девочки, налево! Ребята направо!

Когда все бросились высаживаться, Кэти притянула меня к себе и прошептала:

— Я должна соблюдать приличия. Так что спокойно выполняем движения.

Она поцеловала меня в щёку, а затем присоединилась к толпе, хлынувшей на пристань, слегка извиваясь, ожидая, пока те, кто перед ней, протиснутся через маленькую калитку. Синди, стиснув зубы, уже расстёгивала ремень. Я откинулся назад и наблюдал, как толпа высыпала на причал и устремилась к стоянке, разделяясь по половому признаку.

Несколько парней поспешили к деревьям справа. Генри, застенчивый, похоже, едва мог ходить. Синди и Кэти вскочили и побежали налево, и, похоже, Синди уже расстёгивала молнию. Мика шла очень быстро, как только было можно, на высоких каблуках по гравию, собирая платье до лодыжек вокруг колен, а затем вокруг бёдер.

— Подождите меня! — крикнула она, но двое других уже исчезли вокруг фургона. Мика повернулась, чтобы сойти с гравия на траву.

Нагнувшись, она отстегнула ремешок от одного ботинка, затем от другого и побежала босиком по траве, снова задрав платье почти до талии. Там была скамья — ничего особенного, просто пара досок, прикреплённых к паре коротких перевёрнутых брёвен — и Мика остановилась в дальнем её конце и села. Она стояла к нам спиной, платье было собрано сзади, ноги широко расставлены. Ссала ли она...? Да, конечно. Не будь глупым.

Я отвёл взгляд. Я не хотел быть грубым. Я также не хотел, чтобы было очевидно, насколько я заинтересован, и я действительно не хотел быть возбуждённым ещё больше, чем я уже был.

Четверо из нас, ребята, а также Лиз всё ещё были на лодке. Боб, Виджай и Адам уже поссали, а Лиз всё ещё была полна решимости этого не делать. И я? Мой мочевой пузырь был полон, но мой член был таким твёрдым, что о мочеиспускании в тот момент не могло быть и речи. Кроме того, как один из водителей, я не так много выпил, как большинство других. Я мог бы изрядно поссать, но я не лопну.

Лиз, с другой стороны, ходила по причалу с нарастающей настойчивостью.

По одному и по два, остальные начали возвращаться из леса. Генри наконец поссал и выглядел особенно облегчённым. Синди же улыбалась, расслабленная и счастливая. Мика присоединилась к нам на пристани, всё ещё босая, с болтающимися на одной руке туфлями, платье лишь слегка помялось.

— Это должно быть лучшее ощущение в мире», — сказала она. — Когда тебе так надоело терпеть, твой мочевой пузырь вот-вот взорвётся, и тогда ты, наконец, можешь пойти в туалет поссать. Серьёзно, у меня были оргазмы, которые не были такими приятными.

Лиз вернулась на лодку, где Боб упаковывал ноутбук. Она спросила его:

— Как скоро мы двинемся?

Он посмотрел на музыкальный автомат, затем оглядел парковку в поисках Чена. Увидев его, он крикнул:

— Эй, Чен, мы можем оставить здесь большие дела до утра?

Чен кивнул.

— Но мы должны накрыть его брезентом на случай, если сегодня ночью пойдёт дождь.

Лиз раздражённо фыркнула.

— Сегодня вечером определённо здесь будет дождь, если ты не отведёшь меня в туалет в ближайшее время».

—Ну, вот, — сказал Боб. Он передал ноутбук Лиз. — Можешь положить это под заднее сиденье и принести брезент? Мы можем выбраться отсюда через пять-десять минут.

Боб начал выключать свет. Адам и Фил собирали пустые бутылки и запихивали их в мешок для мусора. Чен присоединился к нам, чтобы помочь придвинуть холодильник к музыкальному автомату. Через минуту Лиз вернулась с брезентом, и они с Ченом развернули его и уложили на место, накрыв оба больших квадратных приспособления.

Кэти подошла ко мне сзади и взяла меня за руку. Она тихо сказала:

— Боже мой, это было так трудно.

— Что?

— Притворяться и не делать этого! — тут она огляделась, чтобы убедиться, что никто не находится достаточно близко, чтобы услышать нас. — Сидеть на корточках и не отпускать. Я слышала, как Синди ссыт рядом, будто скаковая лошадь, всего в полметре от меня, и я думал, что сойду с ума!

Я обнял её за плечи, притянул ближе к себе и поцеловал в макушку.

— Ты потрясающая, — прошептал я её.

— Хуже всего то, что теперь я не могу извиваться. Я буквально готова тут обоссаться, но я должна выглядеть спокойной и расслабленной».

Мы стояли у подножия причала. Уборка на лодке прошла довольно быстро. Адам прошёл мимо нас, неся охапку фонарей и проводов, Чен принёс зеркальный шар, а Боб опустил навес и привязывал его, а Лиз уговаривала его поторопиться. Было видно, что она совсем дико хочет в туалет. Она двигалась скованно или стояла, скрестив ноги, раскачивая верхнюю часть тела взад и вперёд. Она попыталась помочь Бобу с галстуками, но так отвлеклась, что стала неуклюжей. Когда он почти закончил, она оставила его там и быстро прошла мимо нас к стоянке.

Мы последовали за ней. Люди говорили друг другу: «Спокойной ночи!» и «Увидимся утром!»

Адам грузил пакет с пустыми бутылками в багажник своей машины. Огни и зеркальный шар ушли в другую.

Лиз ходила кругами. Она была в достаточно плохой форме, и я подумал, что у купальника не должно быть застёжек в промежности. Если бы это произошло, я был почти уверен, что к тому времени она уже побежала бы в лес ссать.

Боб наконец закончил на лодке. Двери машины открылись. Было больше хороших ночей. Несколько объятий. Мика снова была в туфлях и говорила всем: «Это было так здорово! Мы должны повторить это снова». Она подбежала к Кэти, обняла её и поцеловала в щёку, а затем сделала то же самое со мной. Ещё больше неловкости, когда я пытался удержать её от обнаружения моего стояка.

Фиби позвала её поторопиться.

Стоявшая рядом со мной Кэти сказала вдруг:

— О-о-о. Упс!

— Что такой? — спросил я.

Она покачала головой.

— Мои бёдра мокрые.

Затем подошли Синди и Фил, чтобы пожелать нам спокойной ночи, и Синди обняла нас обоих. Я повернулся немного в сторону и обнял её одной рукой, позволив её животу упираться в меня, но не в пенис, и стараясь не смотреть вниз на голую обнажённую кожу между её грудями.

Кэти улыбалась, когда они собирались сесть в машину, но улыбка была жёсткой, и когда она снова взяла меня за руку, она чуть не раздавила её.

Машины заводились. Лиз была одной из пятерых, ехавших обратно в фургоне отдела, и она забралась на сиденье дробовика. Три машины выехали первыми, все они подали сигнал налево, а затем выехали на дорогу.

Рядом со мной Кэти издала звук, нечто среднее между визгом и всхлипом.

— Ты там в порядке? — спросил я.

— Я уже мокрая, — сказала мне она. — Я просто надеюсь, что он не попадёт в мои туфли.

— Можешь ссать, — сказал я. — Никто не смотрит.

— Ещё нет, — сказала она. — Нет, пока мы не останемся одни.

Фургон по-прежнему подавал сигнал «налево», но не тронулся с места.

— Давай, Боб, давай, — пробормотала Кэти. — Лиззи хочет ссать, и я тоже. Чего ты ждёшь?

Но тут открылась пассажирская дверь. Лиз выскочила. Её блузка была развязана, и она сбросила её на землю, когда побежала к задней части фургона.

— Боже мой! — прокомментировал я.

Потом она развязала юбку, перешагивая через неё, когда она упала на землю. Она нырнула за фургон, где была вне поля зрения тех, кто ехал в нём, а также спряталась от дороги... но на виду у Кэти и у меня. Затем она стянула с плеч купальник. Вниз дальше, от неё...

И я поймал себя, взяла Кэти за руку и повернула нас обоих лицом к озеру до того, как Лиз действительно обнажилась. До того, как она присела на корточки и пописила. Или она будет сидеть на заднем бампере? Может быть, пытается прикрыть грудь одной рукой, а другой держит своё трико от опасности.

Я старался не думать об этом. Мой член действительно болел, это было так тяжело.

Кэти обняла меня за талию. Она втянула воздух, выдохнула сквозь сжатые губы.

— Думаю, мне придётся дождаться своей очереди, — сказала она.

Она стояла, скрестив ноги, всё её тело сжалось, как перекрученная верёвка, держась за меня для равновесия. Когда мы услышали шипение струи Лиз позади нас, Кэти выпучила глаза и издала тихий, мучительный причитающий звук.

Лиз шумно ссала несколько секунд, а затем остановилась. Затем этот звук начался снова, сначала неуверенный и неровный, а затем превратился в ровный стук мочи по гравию. Он становился громче, сильнее, и Кэти судорожно схватилась за юбку, всё её лицо исказилось от усилия продержаться чуть дольше. Звонок наконец прекратился, и мы прислушались, не заведётся ли фургон снова, но, конечно же, Лиз нужно было остановиться, чтобы сначала всё снова надеть на себя. Подтяни купальник. Оберни юбку вокруг талии и завяжи её. Найди блузку, снова выверни её наизнанку и надень. Завяжи спереди.

И, конечно же, в отличие от Кэти, она больше никуда не торопилась.

Кэти встала на колени на причале, потянув меня, чтобы я сел рядом с ней. Она засунула обе руки под юбку, хватаясь за себя, подпрыгивая вверх и вниз, пыхтя, как роженица. По-прежнему фургон молчал. Она закатила глаза, посмотрела на облака и пробормотала: «Давай, Лиззи, просто одевайся и иди!»

Потом она откатилась от меня и легла на бок. Её юбка оставляла её голую попу обнажённой с этого ракурса. Её попа была обращена ко мне, обнажённая, её пальцы выглядывали между её ног, чтобы вонзиться в её вульву. Я протянул руку и положил руку ей на бедро, провёл ею по обнажённой попе.

Наконец фургон снова завёлся. Кэти лежала, дёргаясь и извиваясь, её мускулы сжимались, напрягались, пока мы не услышали, как машина выехала на дорогу и уехала, и звук наконец стих.

Ей пришлось пошевелить руками, чтобы заставить себя вернуться в сидячее положение, и когда она это сделала, из неё вырвалась небольшая струйка. Она ударила меня в колено, и мне было жарко, когда она пропитал мои джинсы. Она снова обрела контроль, сжавшись, когда встала на четвереньки. Я начал вставать на ноги, но она толкнула меня вниз, перевернула на спину и схватила за ноги, чтобы выпрямить.

Я начал расстёгивать ширинку, но она мне и этого не позволяла. Вместо этого она оседлала меня, встав на колени у моих ног. Она шла вперёд на коленях, пока они не упёрлись в мои рёбра, а затем она опустилась, чтобы опереться ягодицами на мою ширинку. Её писька, давит своим весом на мой член, всё ещё внутри моей ширинки. Она начала тереться, водя губами по джинсовой ткани. Я попытался прижаться к ней, но она прижала мои ноги к причалу.

Я провёл руками по её телу, и она потянулась под майку, чтобы расстегнуть закрывающий лифчик. Я погладил мягкую кожу её грудей, наслаждаясь их весом и теплом, и когда мои пальцы скользнули по её твёрдым соскам, она натянула топ через голову, отбросив его в сторону, а затем стянула с плеч лифчик. Теперь голая.

Обнажённая грудь в лунном свете, деревья и озёрная вода вокруг нас и звёзды над головой.

Она снова взяла себя в руки. Или она натирала себя? Я потянулся, чтобы потрогать, чтобы убедиться, и она схватила мою руку и сунула её под себя, сжала мои пальцы, давая мне понять, что хочет, чтобы я проник внутрь неё, чтобы найти её точку G двумя пальцами, позволяя ей перетирать её. клитор против моего большого пальца.

Она качала бёдрами, всё сильнее и сильнее надавливая на мои пальцы, водя своим клитором по основанию моего большого пальца, пока, дыша всё тяжелее и тяжелее...

До...

Она кончила во второй раз за вечер. На этот раз ей не нужно было скрывать это; она откинула голову назад, выгнула спину и вскрикнула с тихим задыхающимся звуком, так как всё её тело сотрясалось. Я был очень близок к тому, чтобы кончить, а потом она рванулась вперёд, чтобы поцеловать меня — жёстко, с языком, проникающим глубоко в мой рот, пожирающим меня.

Потом она вдруг напряглась. Скривилась. «О, Боже. О, Боже. О, о». Она снова попыталась встать на руки и колени, может быть, чтобы отползти назад, от меня и помочиться мне между ног, но я удержал её там, где она была.

Мой член окунулся в внезапное тепло, растёкшееся между ног и опустившееся вниз. А потом я почувствовал, как моя собственная отчаянная похоть закипает. Мой оргазм собирался, как пар в чайнике, поднимаясь от моих ягодиц и яиц, чтобы смешаться с пьянящим варево из небольшого количества мочи, которую она потеряла. Я позволил ей сесть, и она всё ещё была верхом на мне, её колени были плотно прижаты к бокам моей грудной клетки, её влагалище всё ещё лежало на моём члене, когда она потеряла контроль всего на долю секунды. Мои руки обхватили её обнажённую грудь, а затем я [Цензура], мой собственный сок брызнул, чтобы смешаться с её теплом, мой член прижался к ней, и между нами были только мокрые джинсы.

— Извини, — сказала она, — извини, я не хотела…

— Тише, — сказал я ей. Я притянул её, чтобы снова поцеловать, и теперь она выпрямила ноги и легла на меня сверху, держа мои ноги между своими. Я задрал ей юбку до талии, сжал её голый зад под полной луной, посмотрел на мерцающее звёздное небо.

— Ого, — сказала она. - Я всё ещё... мне действительно... мне нужно...

Я почувствовал, как всё её тело напряглось. Она откинула голову назад и закричала: «Боже мой, мне нужно посстаь!!!»

Положив руку мне на грудь, она поднялась и встала на ноги. Она протянула мне руку, но вместо того, чтобы позволить ей приподнять меня, я потянулся и обнял её за ноги, прижимаясь к ней носом. Я прижался лицом к её юбке, а затем поднял её, чтобы почувствовать прикосновение её волос к своим векам. Я упёрся переносицей в желобок её вульвы. Я высунул язык, чтобы лизнуть внутреннюю часть её ног. Она была солёной на вкус.

Она позволила мне сделать это всего несколько секунд, прежде чем оттолкнуть меня.

— Серьёзно, — сказала она, — я сейчас…

Она не закончила фразу. Когда я поднялся на ноги, она потянулась за спину, чтобы расстегнуть молнию на юбке, позволив ей упасть до лодыжек. Она вышла из него и встала голая, если не считать ботфортов и гольфов. А потом она снова брызнула... совсем немного. Один быстрый всплеск о полые доски причала, а затем она скрестила ноги, чтобы снова зажать его, но не раньше, чем ноги стали ещё более влажными.

Она взяла меня за руку и повела на травянистый берег, оставив свою одежду на причале. Она всё прыгала, одной рукой прикрывая промежность, а другой тянула меня за собой. Я последовал за ней к скамейке, где недавно Мика пописила. Я смотрел, как она ступила туда.

Затем она встала лицом ко мне, её груди были примерно на уровне моих глаз, раскинув руки в демонстративном жесте на одну последнюю секунду, прежде чем она отпустила свою струю. Я шагнул вперёд, взял её сосок в рот и пососал его. Я провёл руками по её другой груди и вверх между её ног, пока она не начала махать руками в отчаянии.

Я отпустил её, и она села на корточки, раздвинув колени, в одних туфлях и носках. Я опустился перед ней на колени в траве и уставился на её лицо, на её улыбку, на её обнажённую грудь, а затем вниз, в тёплое, тёмное, манящее, почти священное пространство между её ног. Смотрел с трепетом, удивлением и беззастенчивой радостью.

А потом она стала ссать по-настоящему.

И всё ссала, ссала ссала. Её мягкие влажные внутренние губы выглядывали из-под внешних губ, из которых под давлением вытекала моча. Густой поток, вытекающий из-под её ног и впитывающийся в траву передо мной. Она ссала долго и мощно.

Я расстегнул молнию и вынул свой член, липкий от спермы, всё ещё густой и тяжёлый, и выпустил свою собственную жидкость, добавляя к той луже, которую она делала. Я взмахнул им туда-сюда, и когда наши ручьи пересеклись, капли и брызги мочи разлетелись во все стороны.

Когда я снова посмотрел ей в лицо, её глаза были полны любви. Я [Цензура], опорожнился и испытал облегчение, но мой член всё ещё был опухшим, а она всё ещё набирала силу. Я оставил свой член снаружи, наслаждаясь ощущением прохладного ночного воздуха на своей коже. Когда её струя, наконец, начала ослабевать, я потянулся, чтобы она брызнула на кончики моих пальцев. Почувствовал её жар в своей моче. Поднёс пальцы к губам и попробовал. Солёный.

— Ты действительно странный парень! — сказала она, качая головой, но всё ещё улыбаясь.

Теперь её поток сужался, иссяк до нескольких последних капель.

— Это была проблема? — спросил я, садясь на пятки.

— Нет, нет, — сказала она.

Затем она улыбнулась ещё шире. — Ни в малейшей степени.