(римейк) на "Кафкианский отдел" ч.2

После обеда, на улицах царили ветер и снег. Останавливаясь посреди сырой улицы, Юля вынула из кармана телефон дрожащей рукой, щурясь от летящего в глаза снега. Из ID-приложения на неё смотрела милая молодая женщина, 26 лет, с длинными темно-русыми волосами и играющим блеском в серых улыбающихся глазах. Всё – от фотографии до сертификата о вакцинации – было высвечено зеленым, но на домашней странице почему-то горел штрафной таймер на два часа, как будто сертификат был просрочен. Юля прикусила губу, понимая, что если столько будет ждать, то наступит беда. Ноги сами понесли её вперед, ни одна сила на земле не могла заставить её долго стоять на месте.

Леденящим казался голос, которым ей ответил робот в техподдержке.

«Правонарушение 383. Сертификат не найден. Запрос 1 - отказано. В заявлении на пересмотр – отказано. Запрос 2 – поиск ближайшего бесплатного туалета – Парк Героев, расстояние пять километров».

Она зло бросила трубку – пять километров! Это было совсем не то, на что она рассчитывала, когда переезжала в эту «продвинутую» страну три года назад. Юля не мечтала об идеальной жизни, но в то, что ей в 26 лет надо будет проситься у какого-то робота в туалет, она не могла предположить. Тем более, что он её пошлет и заставит терпеть. Ни в один ресторан и кафе её без сертификата не пустят – таков закон. О том, чтобы пописать на улице можно было забыть, ведь укромных мест в бетонных джунглях особо не было. спасибо хоть были бесплатные туалеты, да вот только она превратится в снеговика, пока доберется туда. Сказать, что ей, мучающейся уже часа три, надо было в туалет – не сказать ничего. Из-за идиотского сбоя в системе ей нельзя было ни в транспорт, ни в торговые центры, и приходилось по холоду идти по снегу на ветру. Ощущая резь между ног и пот на спине (термобелье делало свое дело), Юля ускорила шаг. Она не могла позволить себе писать в штаны, не в таком возрасте и не в таких обстоятельствах. Слишком хорошо в памяти отпечатался подобный сбой, когда ещё в университете она не смогла вовремя попасть в туалет по глупой причине.

Юля впервые за весь свой путь испугалась. Пять километров она никогда не пройдет. Она должна была добраться до дома, оставалось не так уж и много, но как же, черт подери, слабеющим мышцам было больно отбивать атаки агрессивно настроенного резервуара с переработанной водой. Она просунула между ног руку и тихо простонала. Нет, я не сдамся, Юля бери себя в руки.

Её осенило. Совсем рядом жила ее хорошая подруга. Несмотря на то, что даже очень хорошая и давнешняя, было стыдно просто влетать к ней квартиру с криками «Пусти в туалет!», но выхода не было… Юля зашла под крышу пустой автобусной остановки, решив сначала набрать Ане – вдруг ее не будет дома, и она просто отберет у себя время, которого и так уже не было.

- Алло, Юля… Это ты?
- Аня, привет, как ты?
- Боже, это ты? Как ты?! Я только сегодня о тебе вспоминала, смотрела твои фотки в Инсте… Попа классная у тебя, жирная немного, правда, но сойдет.

Аня засмеялась. В ее голосе было столько наглого позитива, что Юля бы и сама посмеялась, но вместо этого скрестила ноги и прикусила губу.  Попа ее была, из-за того что она не вылезала из зала, недостаточно жирная, иначе бы не казалось, что фантастически полный пузырь начинал перевешивать её спереди.

- Сама ты жирная, дура, слушай, извини что так сразу, но… Ты все еще живешь на Сен-Мартин? У меня тут проблемы с приложением, сама знаешь с каким, я не могу сходить в туалет из-за него. Я очень писать хочу, пусти пожалуйста!
Уловив рябь паники в голосе подруги, после недолгой паузы Аня ответила встревоженным голосом:
- О боже, Юлечка, да, я там живу, но меня нет дома… Тома сегодня тоже дома нет. Тебе никто не откроет! Я могу тебе вызывать такси себе в офис… Где ты сейчас?

Юля оглянулась на угол улицы.

- Эм… Улица Джонсона, 23.
- Черт, Джонсона 23. Мой офис далеко оттуда, может, я не знаю, полчаса ехать. Тебе вызвать такси? Дотерпишь?
Юля сразу же пошла в сторону своего дома, огорченная и трепещущая.
- Нет. До-дотерплю, я имею в виду. В смысле, до с-своего… Ой, черт… Дома. Не вызывай такси. Давай, позже поговорим.
- Господи, Юлечка, держись, пожалуйст-

Ее голос оборвался и вместе с ним почти вся надежда Юли. Резь внизу живота превышала все доступные пределы. На улице было чуть ниже ноля, и Юле в теплой куртке и колготах было больше, чем тепло - капельки пота стекали по спине. Черт, не могу больше, надо срочно найти где-то укромное место, я не могу, я описаюсь…

Нет! Отмахиваясь от панических мыслей, Юля запретила себе сдаваться и начала обгонять ковыляющих в слякоти людей одного за другим, пытаясь выбросить из головы мысль о самой плохой концовке, которая уже который час донимала её: растянутый пузырь не щадил девушку... Не надо было пить так много кофе… Она быстро осознавала, что так писать ей не хотелось никогда, кроме того случая в университете…

---

Ужасно не хотелось вспоминать о нем, но это было невозможно, ведь повторялась и ситуация, и действующие лица. Они с Аней тогда выиграли матч за волейбольную команду университета. Обе обпились воды во время матча, а после него потные и взъерошенные бежали к туалету в другом конце здания, потому что… Другой причины, видимо, в мире не было – в ее ВУЗе тестировали пресловутую систему опознавания студентов университета, чтобы никто лишний не мог ничем пользоваться.

В тот день из-за того, что слетел сервер, на целый час никто не мог зайти в туалет. В нормальном состоянии Юля бы просто потерпела, но на силу терпя целый матч, после завершения она не успела только порадоваться победе и как ошпаренная вылетела из зала и побежала в другой конец университета – в старое крыло, где не было дверей на цифровом замке. И не добежала. Девушка до сих пор помнила наркотическое ощущение коллапса своего мочевого пузыря, когда желтая – поверх белых шорт это было очень заметно – моча стреляла по ногам ещё тогда 19-летней девушки, стоящей перед закрытыми на обычный замок дверями в том самом старом крыле.

- Юль, ты?.. Боже, бедная…

Юля осознала, что все это время за ней бежала Аня, и захотела провалиться от стыда, ведь прекратить этот позор не могла. Её тело просто отказывалось дальше терпеть. Дождавшись, пока партнерша по команде сделает на полу большую лужу, Аня взяла ее за руку и провела в другой конец коридора, где был открытый туалет.
Глупее и постыднее происшествия Юля не могла себе представить.
---
До сегодняшнего дня. Тем глупее было попасть в такую ситуацию, будучи на целых семь лет старше. Она понимала, что вины её в этом не было никакой, но, если она опозориться, то это будет не важно, ведь стыд будет колоссальный. В тот раз она была вынуждена была светить мокрыми шортами перед товарищами по команде, но ее в команде слишком любили, чтобы потешаться. К тому же, ее вклад в добытую победу был очень важен. Теперь, прогуливаясь не по своей воле по улице, ее никто не станет утешать и хлопать по плечу - это будет стыдоба и посмешище. Юля знала об этом и очень спешила.

Она перестала кусать губу, понимая, что ещё чуть-чуть, и прокусит её. Она не знала, что делать, кроме как идти вперед. Она снова глянула в телефон, ощутив вибрацию.
«Ваше заявка одобрена Дело отправлено на пересмотр». Проклятая красная полоса не убралась до сих пор... Утром сертификат работал, а после обеда – уже нет! Почти на чистой злости к дебилам, которые устроили ей такое испытание, она сдерживала свой несчастный мочевой пузырь, трущийся о резинку джинсов. К своему удивлению, девушка могла теперь ощущать даже резинку трусов, о существовании которых она забывала напрочь в обычные дни.

Господи, да дайте мне поссать, уроды. Я не могу опозориться из-за вас, твари. Молодую женщину трясло от того, как верещал внутри мочевой пузырь. Обнадеживало только то, что дом был уже близко, и теперь-то она точно не имела права давать слабину. Она бы побежала, но снега на пути становилось всё больше, а сил держать в узде уставшие мышцы оставалось всё меньше. Улица за улицей мучение продолжалось. Юля уже смотрела не на места, где можно присесть, а на места, где просто можно укромно стать и обоссаться без лишних глаз. Темные штаны скрыли бы пятно, а мучение бы закончилось. В её городе для туристов кое-где стояли телефонные будки – какой-то творческий тип придумал их как аттракцион для туристов, и, надо признать, смотрелись они неплохо. Но Юля пренебрегла бы эстетикой и зашла бы в такую с одной целью, за которую ей от отчаяния было бы стыдно, но не очень.

Но такой кабинки не было. Всеми силами стараясь не допустить катастрофы, быстрыми шагами девушка сокращала расстояние к дому, но сердце всё равно билось бешено, словно ему внутри было так же тесно, как вздутому пузырю. До дома оставалось минут десять. Ладно дурацкий университет, но как такое может происходить в цивилизованной стране?! Неужели это первый случай, когда кому-то становилось плохо из-за подобной ошибки – как можно допускать такие сбои?! Юля пересиливала себя и шла поспешными шагами, плотно зажимая рукой промежность: из-за валившего с небес снега вряд ли кто-то замечал, да и не волновало это её. Тем более, что большинство местных с действующими сертификатами ехали на метро или в автобусе, и улицы быстро пустели.

Запыхавшись, Юля остановилась на очередном светофоре и резко нагнулась от сильного спазма внутри, топая на месте, подбрасывая людям вокруг снега. Несколько фигур оглянулись на неё, и Юля автоматически убрала ладонь от промежности, но не смогла остановить дрожь, накрывшую всё её тело. В туалет захотелось дико, и боль в пузыре стала чуть ли не ритмичной. Юля часто дышала горячим воздухом в шарф, обещая себе идти ещё быстрее после светофора. Но как, по такой-то слякоти?

- А-а-а, ммм… Чёрт... - из горла девушки вырвался тут же подавленный стон, пока она стояла, нагибаясь и скрещивая ноги.

Дышать через шарф стало тяжело – девушка почувствовала горячее влажное тепло у себя между ног. Уставшие мышцы пропустили в трусики горячий ручей. Благодаря титаническим усилиям она прекратила мочиться почти тут же, но чуть не упала в обморок от напряжения: всё ее тело сжалось, чтобы не допустить катастрофы. Сцепив зубы, Юля восстановила контроль, но после этого паника подкралась близко как никогда: на трусах теперь было пятно. Много лет прошло, с тех пор как глупое приложение подвело её в первый раз, и в этот раз всё шло к тому же: она дрожала от нужды на грани полной потери контроля.

Нет, не может быть, нет… Юля не сразу заметила зеленый свет пешеходам, окоченев и не веря, что она описалась, пусть и немного. То же самое она испытывала в тот самый день после матча. Но тогда она была неотесанной девочкой из маленького городка. Теперь она была вполне себе взрослой женщиной, и тем не менее она писалась в трусы, с огромным трудом сжимая створки, чтобы не затопить джинсы ливнем мочи. Её лицо исказилось гримасой – это была пытка. Но она должна была терпеть. Теперь нужно было торопиться как никогда: если она промедлит, то между ног хлынет так, что её аварию нельзя будет не заметить, даже в такую погоду. Последними усилиями Юля заставила измученные мышцы держаться и, собрав нервы в кулак, неровными шагами преодолела переход, чуть не забыв, что надо было повернуть направо.

После поворота дом был совсем близко - через один квартал, но дотерпит ли она в таком состоянии? Её ноги ставали ватными от страха, а мокрые глаза не находили укромного места, чтобы облегчиться. Она упрямо шла вперед не смотря ни на что, ведь не могла позволить себе опозориться, как в тот раз. Тогда она запаниковала, и всё вылилось тут же… Может, в этот раз наградой за выдержанную пытку станет победа над природой в матче-реванше.

Дойдя до перехода, она не сдержала слёзы, текущие на её щеку. В штанах потеплело, колготы впитали горячий ручеек секунды на три. Пятно на штанах, если и было, то такое маленькое, что увидеть было пока еще нельзя. В ужасе Юля поняла, что почти не чувствует своих мышц между ног. Задыхаясь, она спустила шарф – оказалось на улице не так уж и холодно, но как же сыро и холодно было в мокрых трусах, прилипших к телу. Если будет ещё утечка, то это, может, будет последняя…

Пытаясь не расплакаться, Юля терпела из последних сил, чувствуя, как предательски слабеет всё тело. Неровной походкой, будто таская внизу живота гирю, она шла вперед, не теряя надежду: она уже видела впереди за светофором свой дом. Терпеть было настолько больно, что, казалось, ничто не может помочь. Рука сжимала промежность со всей силы, но бестолку. Непонятно откуда черпая силы, она всё ещё контролировала напирающий в полную силу растянутый пузырь, давивший на почти беззащитные мышцы. Умоляя высшие силы о помощи, чтобы хотя бы добраться до подъезда с сухими джинсами, Юля не смогла ничего поделать: теплая струя, более длинная, чем предыдущая, растеклась немаленьким пятном по бедру, и пятно уже можно было увидеть невооруженным взглядом.

Всё, уписялась… Господи, это конец! Нет. Чудом она снова остановила поток и ускорила шаг. Обгоняя зевак, она неслась по слякоти, вытирая с лица снег и слезы. Раскаленный мочевой пузырь на холоде бросал её в дрожь. Ей даже показалось, что выпущенной мочи оказалось достаточно, чтобы ослабить бешенное давление на пузырь. Переработанный кофе с водой был уже настолько лишним, что её подкожный резервуар физически не тянул такую нагрузку, и теперь, может, ценой чуть вымокших штанов, хотя бы физически мог держать в себе столько жидкости.

- Нет, нет, нет, - тихо выговорила она в голос, подходя к дороге, над которой загорелся красный свет.

За ней стало несколько человек, говорящих о чем-то своём по-немецки. Юля едва ли слышно простонала, и её переполненный пузырь выпустил сильный горячий ручей, промочивший ей пальцы. Промоченные трусики и колготки пропускали теперь абсолютно всё – выпитый ранее кофе вытек в пятно на промежности. Юля сжалась всем телом и, не переставая бесконтрольно дрожать, остановила поток снова, но на её глаза уже накатились слёзы – ещё один такой спазм, и по ногам может хлынуть. Время будто застыло. Как с ней может такое происходить? Это не могла быть реальность, а только кошмарный сон. Ей хотелось орать о помощи на всю улицу, чтобы кто-то помог ей разобраться каким-то чудом со своим чертовым приложением!

Светофор переключился. Даже сцепив зубы и напрягая все мышцы в теле, Юля выпустила небольшую струю, снова влившуюся в темнеющие штаны. Короткая зимняя куртка не прикрывала их от ветра, и стало омерзительно зябко. Это был почти конец… Неужели снова? Неужели она не сможет дотерпеть и в этот раз?.. На пару секунд она впала в панику и перед её глазами стала картина – всё пропало, и она стоит посреди холодной улицы в горячей луже. Её сфинктер отреагировал соответственно, и только побочное напряжение, которое не позволило заслону открыться на полную мощность, не дало этой струе стать ручьем. Ценой ещё раз обмоченных трусов струя прервалась, но женщина понимала, что это всё. Она могла прерывать поток, чтобы не пролилась все река разом, но остановить череду струй было выше её сил. Отчаяние вытеснило все прочие мысли.

Ей было по-настоящему больно. Знала бы она, что ее настигнет такая подстава, она бы не стала пить третье эспрессо в офисе и так безалаберно налегать на воду. На автобусе до дома было ехать совсем ничего, но «ничего» из-за подставы с сертификатом превратилось в покорение Северного полюса пешком без оборудования. Средне-слабая нужда – стоило только подождать пока уборщица закончит убирать! – теперь стала агонией непрерывного напряжения. Весь кофе и эспрессо все еще постепенно перерабатывались и прдеталельски накачивали Юлин мочевой пузырь, который ещё полчаса назад был полон.

На улице никого не было, но не делать же это посреди улицы. Боль стала такой ужасной, что Юля вслух бубнела в шарф:

- Господи, нет, нет, совсем обоссусь сейчас…

Юля увидела родную арку. Она тряслась то ли от жуткого давления внутри, то ли от холода, давая слезам течь по горячим щекам и капать в шарф – 26-летняя женщина уже минут пятнадцать не была полностью властна над своим телом, но могло стать гораздо хуже. Хуже, чем просто пятно на темно-синих джинсах, которое еще можно не заметить в такой снегопад. Но если она сдастся, это может быстро измениться. Переполненный кричащий пузырь делал походку дерганой и неравномерной. Она до сих пор не могла поверить, что идет по улице в уже мокрых штанах и трусиках, рискуя прилюдно обоссать их совсем. Самое жуткое было то, что мышцы уже больше не выли, они просто немели.

Войдя в свой двор колодец, она разрыдалась. Измученный организм был на абсолютном пределе, и Юле только хотелось вылить из себя весь этот океан, чтобы просто избавиться от боли. Весь выцветший мир был размыт, будто во сне. Ворвавшись в подъезд она заметила обратный отчет красных цифр над лифтом и тут же пулей вылетела в боковую дверь на лестницу, спасая себя от позора. не пробежав даже до первого этажа, Юля остановилась. Тепло в джинсах стало горячим и уверенным. Через секунду её лицо расслабилось, как и руки, держащиеся за промежность. По ногам хлынуло горячее влажное ощущение. Трусы, колготы, штаны – все накрыла теплая река. Девушка плакала то ли от стыда, то ли от облегчения, вынимая из промежности мокрые ладони. Не было смысла сопротивляться, её тело сдалось. Она слышала журчание и капание и расслабляла ноги, по которым как по опорам дырявой водонапорной башни, лилось вовсю. Она подняла глаза, не желая больше смотреть на растущую в её ногах желтую лужу, плавящую бедный замок. Ей хотелось одного – описаться полностью, чтобы наконец избавиться от этого дикого давления и быстро. И её желание было исполнено – медленно её изнуренный организм просто не смог бы. Она прижалась попой к пластиковой стене и не двигалась. Джинсы девушки были уже совсем мокрыми, под ногами растеклась солидная лужа, а она всё писалась ослабевающим и кажущимся после ветра горячим потоком.

Каким образом это снова могло произойти? Как и семь лет назад, она снова стояла и ходила в туалет, не снимая штанов. Но плакала больше от облегчения. Щеки стали красными и горячими. Она опустила подбородок и зажмурилась. Прерывчасто дыша, она заметила, что пуговица на джинсах была расстегнута – видимо, она даже не отдала себе отчет в том, что хотела спустить штаны, прежде чем в них потекла эта река. Рука остановилась, перед этим как бы успокаивая прекосновением бедный перенапряженный живот, прикасаясь к мокрым трусам. Теперь она видела, что белые трусики были мокрыми до самой верхней резинки. Она вздрогнула, ощущая, как последняя струя стекла ей в штаны.
Она не могла сдержать ни капли, в её трусах бил теплый фонтан, заливал ей ботинки, а потом лестницу…

Сидя на полу душа под потоком теплой воды, Юля уставилась на плавающие в воде трусы. Лилии на них были белые, когда она их сняла – желтоватые. Теперь снова белые. Она выдохнула. Слава богу, что её позора никто не увидел. Лишь бы эта авария осталась тайной...