Начну с предисловия.

Привет всем, разделяющим фетиш. Я решилась зарегистрироваться на форуме спустя несколько лет молчаливого чтения и поделиться своим творчеством по теме.

Сразу предупреждаю о важных вещах, которые позволят вам пропустить серию, компоненты которой не являются для вас привлекательными. Тут есть:

1. Мужское терпение
2. Гомосексуальная связь
2. Секс и иные действия сексуального характера (не мешающие основной теме)

Я планирую серию рассказов об одних и тех же персонажах, и их разнообразных омо-играх. Надеюсь, вы так же любите эмоциональное терпение и живые характеры, как и я.

Приятного прочтения <3

_________________________

Макс вел машину осторожнее, чем обычно. Не то, чтобы он сильно любил лихачить, но за рулем напрягаться не привык, даже не задумывался о безопасности.

Теперь повод о ней задумываться был. Повод этот сидел на пассажирском сидении и зубрил текст новой роли, беспрестанно дергая ногой и то и дело убирая за ухо темную волнистую прядь. Вычурное для их краев имя Дэниель удивительным образом было ему к лицу, и парень страшно бесился, когда его путали с Даниилом или Денисом. Это Макс узнал с первой же минуты знакомства.

На тот момент, когда отец Дэна — старый и чертовски богатый клиент, для которого когда-то пришлось наснимать огромное количество рекламы, — позвонил и уговорил заняться карьерой его сына, Макс уже года два, как не работал с актерами. Да он вообще никогда не работал с ними как-то иначе, кроме как в качестве режиссёра. Но папаня этого чуда желал доверить свою кровиночку именно Максу, человеку, по его мнению, надежному и «с понятием».

Так что грохнуть Дэна в случайной автомобильной аварии было бы не слишком правильно.

Платил клиент щедро. Однако Макс согласился скорее из интереса — в деньгах он перестал нуждаться, когда на полученное от бабушки наследство выкупил ангар для съемок и сдал его развлекательному телеканалу. Теперь там снималось целых два популярных ситкома, и Макс смог себе позволить заниматься режиссурой только в рамках искусства, если вдруг у него вообще появлялось на это желание. В целом, к своим 35 годам, он неплохо себя чувствовал в этой бурной жизни и крепко стоял на ногах.

Теперь прежние контакты с кастинг-директорами и другими работниками сферы, разумный подход к делу и довольно значимый опыт сделали его своего рода агентом одного актера.

Знакомясь с Дэном, Макс ожидал увидеть перед собой избалованного мажора, а тот оказался хоть и острым на язык, но все же приятным парнем, сквозь которого явственно просвечивали болезненная жажда внимания и трудоголизм. По всей видимости, отец воспитывал его довольно строго, если не сказать жестоко. Макс, разбиравшийся в людях, подозревал, что Дэниель не понаслышке знаком с ремнями, резиновыми скакалками, длинными съемными ручками от сумок, мухобойками и шлангами от стиральной машины.

И без того невысокую скорость пришлось сбросить совсем в ноль из-за пробки. Вечер воскресенья — плохое время, чтобы возвращаться в город.

Когда машина остановились, тот оторвался от чтения реплик своего персонажа и хмуро воззрился в окно.

— Ой, — сказал он, — Мы крепко встряли?

— Довольно крепко, — подтвердил Макс. — Думаю, у тебя будет время, чтобы прочесть текст целиком.

Не было похоже, что Дэна это вдохновляло, хотя обычно он с энтузиазмом относился к любым тренировкам — от разучивания текста до бёрпи и акробатики, сделавших его тело гибким и жилистым. Находка для тех, кто любит снимать постельные сцены или героическое превозмогание.

— Черт, и сколько еще ехать?

— Пару часов, не меньше.

Дэн открыл окно и высунулся на улицу. Приподнялся, покрутил головой, огляделся поверх машин и снова плюхнулся на сиденье, смяв скрепленные степлером листы бумаги. Вид у него был встревоженный.

— Ты чего? — спросил Макс.

— Да… Ничего.

Но за те два месяца, что они проработали вместе, Макс неплохо изучил подопечного, и прекрасно определял, когда тот нервничает.

— Опаздывешь куда-то? — предположил он.

— Что? Нет. Все в порядке, — Дэн тряхнул волосами. Черные, вьющиеся, почти по плечи — еще одна находка для камеры. Красавец форменный.

Макс все же решил, что тот опаздывает, просто стесняется сказать. Наверняка у них с отцом была назначена какая-то отчетная встреча об успехах, замаскированная под семейный ужин. За пропуск такого с сурового старика сталось бы напомнить сыну о скакалках и ремнях, хоть тому уже исполнилось двадцать четыре. Дэн бы в жизни не признался в том, что до сих пор боится отца.

— Хочешь, я позвоню тебе домой и скажу, что наши планы изменились и придется еще поработать? Переночуешь у меня, скажем, что застряли на площадке.

— Думаешь, меня дома ждут? Да им наплевать, где я. Они предпочитают общаться с моей сестрой, — Дэн откинулся назад, но передумал расслабляться, взялся за текст и снова принялся дергать ногой.

Напряжение в его позе, суета и нервозность вдруг навели Макса на определенную и не слишком своевременную мысль. Одно время он снимал БДСМ-этюды и в этот период обнаружил в себе интерес к фетишам, связанным с терпением и пытками мочевого пузыря. Табуированность темы, контроль и пронзительная интимность заводили его так, что он с тех пор нашел массу контента соответствующей тематики и сильно на него подсел.

И сейчас Максу пришло в голову, что дерганность Дэна связана вовсе не с затянувшейся зависимостью от отцовского наказания. Черт. По спине пробежали мурашки. Он не хотел думать о Дэниеле в таком ключе, но если и было что-то, вышибающее Макса из колеи спокойствия, то это проклятая тема терпения. Едва кому-то рядом стоило признаться, что он хочет отлить, Макс больше ни о чем не мог думать, кроме как о том, чтобы следить за поведением этого человека и переживая за него до момента, как тот, наконец, отлучится в туалет.

И сейчас то же самое.

«Да ладно тебе, ты выдумываешь, все с ним нормально. Он в чем-то чудак, но точно не ребенок. Он бы сказал, если бы хотел в туалет», — подумал Макс. «Дэн взрослый парень, он не стесняется целоваться на камеру, не стесняется переодеваться в общей гримерке, он бы точно сказал».

Но проклятый Дэн пока только молча подтверждал теорию. Он постоянно бросал чтение и смотрел в окно, а в его глазах загоралась надежда всякий раз, стоило им сдвинуться хотя бы на метр.

Машина перед ними умудрилась перестроиться в соседний ряд, и Макс сразу же поспешил занять освободившееся место. Но вдруг увидел в свете передних фар движение, которое мозг счел перебегавшей дорогу кошкой. Оказалось, что это был пакет, но еще до того, как понять это, Макс вдавил в пол тормоз — чересчур резко. Дэна качнуло, ремень безопасности впился в него, спасая от пустячной встряски. Тот согнулся и выдохнул:

— Ох, [Цензура].

— Испугался? Извини, — сказал Макс, ощущая, как все более убедительное подтверждение теории разгоняет его сердечный ритм. — Я подумал, что там животное.

— Не испугался, просто… — Дэн замешкался и потер переносицу. А потом повернулся к Максу и напрямую лишил вечер любого остатка томности, — Я просто жуть, как хочу ссать.

Макс постарался сохранять внешнюю невозмутимость.

— Чего ж ты не сходил перед тем, как мы ушли с площадки?

— Да не знаю, — пожал плечами Дэн. — Я не подумал, что будет пробка.

Макс огляделся по сторонам. Выйти тут точно некуда, они на центральной полосе загородной трассы. Бутылок и стаканчиков в машине не было, он выкинул весь мусор еще утром, поскольку не любил захламлять машину. У них было какое-то необходимое для съемок барахло на заднем сидении, но никаких бутылок абсолютно точно. Ничего, что могло бы спасти положение Дэниеля.

— Потерпи чуточку, не так долго осталось, — пришлось прочистить горло из-за севшего вдруг голоса.

— Ты сказал, два часа ехать, — Дэн закинул ногу на ногу и наклонился. — Это будут кошмарные два часа для меня.

«И для меня» — подумал Макс, чувствуя, как его охватывает жар. Он, как человек искусства, ценил сексуальность независимо от пола, и теперь это играло с ним злую шутку. Макс вдруг осознал, что рядом с ним не просто коллега, сын старого знакомого, которого он устраивает в проекты и наставляет, а молодой и привлекательный актер, раскачивающийся на месте от желания поссать. «Не смей заводиться» — сказал он себе. «Ты давно не подросток, чтобы у тебя вставало на такие вещи от одной только мысли».

Но секса у Макса не было уже довольно давно, и он поправил свой свободный свитер так, чтобы тот прикрывал позорный стояк. Не хватало, чтобы его сочли маньяком.

Дэн попросил разрешения открыть бардачок, но порывшись в нем, разочарованно вздохнул.

— У тебя нет?.. — обратился он к Максу, но тот сразу же покачал головой в ответ.

— Я уже подумал об этом.

Залившись румянцем, хорошо видимым даже в свете желтой салонной лампочки, Дэн начал забивать в гроб Макса один за другим убийственные неумолимые гвозди.

— Послушай, — он начал тихо, но твердо. — Чтоб ты понимал, я хочу не просто сильно. Боюсь, я хочу так, что нам нужно будет придумать какое-то решение. Как можно скорее.

Макс молчал, нахмурив брови. Неужели это все реально происходит? Какой сюр. А Дэн продолжал:

— Если у тебя нет ничего, куда можно… То… Короче, я могу залить твою машину. Я реально не шучу.

Нужно срочно что-то ответить. Макс старался шевелить мозгами как можно активнее, но кровь давно отлила от его головы, превратив из профессионала с опытом в истукана с острова Пасхи.

— Может быть, откроешь дверь и высунешься наружу? Если тебя и увидят, то поймут.

На лице Дэна нарисовался ужас.

— Исключено. Я не за что не стану отливать при людях, лучше лопну. Я не смогу, — он снова выглянул в окно, посмотрел на машины вокруг и повторил, — Я не смогу.

— Другого предложения у меня нет. Только если терпеть до того момента, как начнется нормальная обочина или попадется какое-то кафе.

— Значит придется терпеть, — Дэн переложил ногу на ногу, зажав между ними ладонь. — Черт, мне так стыдно. Но я дотерплю. У тебя хорошая машина.

Это Макс и так знал. Честно заработанная Ауди была куплена год назад, и с тех пор радовала каждый день. Но прямо сейчас было всё равно. Все, что Макса волновало, сосредотачивалось внизу живота его пассажира. Дэн эту проблему логично разделял, так что говорить мог только об этом, усугубляя состояние своего водителя.

— Я не писался в штаны с детского сада, — поделился он, ерзая на сидении и заставил Макса проверить, как лежат складки его свитера, — С сестрой случилось как-то, когда она уже в старшей школе училась. Помню, как она  прибежала домой вся в слезах, а я смотрю — у нее прямо по ногам льется, и на дорожке следы. Еще тогда подумал, как можно не вытерпеть, когда ты такая взрослая? Мне тогда всего лет пять было, и я всегда терпел до туалета. Тыкал в нее пальцем и смеялся. Вот карма меня и настигла, видимо. Не нужно было смеяться.

— С каждым может случиться, — туманно ответил Макс. — Если бы случилось с тобой, я не стал бы смеяться.

— Надеюсь, у нас не будет шанса это проверить, — Дэн согнулся и прижал к промежности обе руки. Потом принялся опять раскачиваться взад-вперед, то ускоряясь, то замедляясь.

Через несколько минут они двинулись вперед и проехали почти сотню метров, прежде чем снова встали.

— Скоро съезд с трассы, потерпи еще немножко, — сказал Макс самым осторожным тоном, на какой был способен. Он старался, чтобы это не звучало, как мантры из любимых им видеороликов. «Держись, сладкая, уже совсем скоро, потерпи для меня еще минутку, и я разрешу тебе пописать».

— Скорее бы это случилось, Макс, — Дэн говорил сквозь зубы, — [Цензура]. Это [Цензура].

Макс успокаивающе погладил его по плечу. Физический контакт прошибал его самого, но Дэну мог бы немного помочь — хоть какая-то поддержка.

Еще пятьдесят метров вперед. Возможно, скоро можно будет выпустить его из машины, и он дойдет до съезда пешком, там отыщет какие-то кусты. Макс уже собирался сообщить это, но Дэн начал говорить такое, что жар внутри усилился в разы. Начал он невинно:

— Я такой дурак, Макс, ты бы знал. Я ведь сам виноват во всем этом.

— Брось, ни в чем ты не виноват.

— Виноват еще как, — Дэн обратил к нему свое лицо. В его глазах стояли слезы, щеки горели, пушистые ресницы трепетали. Действительно, полный [Цензура]. — Ты никому не расскажешь, если я поделюсь?

— Конечно, Дэнни, ты чего. Я могила.

«Дэнни? Ты что, с ума сошел?». Так парня называла только мама, и Макс похолодел, поняв, что только что из него вырвалась такая трепетная форма его имени. Уязвимость Дэна, вызывающая чувство заботы, пробирала его до костей, но самому Дэну об этом знать было вовсе не обязательно. Но тот, кажется, не заметил.

— Ты сочтешь меня каким-то извращенцем, я знаю, — его голос дрожал. — Но я сделал это специально.

— Что именно? — Макс не верил своим ушам.

Дэниель потер промежность, похоже, сам не осознавая того, каким пошлым жестом он это сделал.

— Не зашёл в туалет перед тем, как мы уехали, — сказал он, явно не надеясь на понимание. Он даже не представлял, насколько ошибался в этом. — Я… Черт… Я люблю это чувство наполненности… Это… Типа того… Приятно. Но я не учел пробку! Какой же кретин. Боже, — Дэн откинул голову и зажмурился, — Я же правда могу обоссаться, Макс, ты понимаешь? Из-за этой херни дурацкой. Из-за полной херни. Ненормально.

— Я не считаю тебя извращенцем. То, что ты испытываешь от этого удовольствие — нормально, — Макс старался подбирать слова предельно аккуратно, чтобы не выдать собственный интерес. — Многие люди так делают.

Глаза Дэна открылись, кажется, он был потрясен.

— Серьезно?

— Еще как.

— Откуда ты знаешь?

— Я многое знаю, — уклончиво сказал Макс.

Дэн замолчал, переваривая услышанное. Только что он считал себя странным, а теперь человек, которому он доверяет, убеждает его в том, что его вкусы не такие уж и странные. Наконец, он подал голос вновь.

— А ты случайно не знаешь, как можно… Ну…

— Терпеть подольше?

— Да. Чтобы было легче.

Макс знал, и теперь думал, как бы лучше всего об этом сообщить. Он решил, что лучше всего сделать это деловито и прямо.

— Тебе может помочь эрекция.

Дэн слушал его, ерзая, и в нем уже не было ничего, похожего на самоконтроль. Макс сглотнул. Его пассажир двигался быстро, с мелкой амплитудой, в ритме увлеченной дрочки. От этого зрелища член натягивал штаны и по ощущениям уже превратился в раскаленный кусок камня.

— Дэн, ты слышишь?

— Да, — сказал он хрипло. — Есть что-то еще? Потому что эрекцию я уже использовал.

— Использовал? — вскинул брови Макс.

— Я же говорю, мне нравится это ощущение. Ты меня не понял? Я имел в виду, что оно нравится мне… физиологически.

— Понимаю, — он кивнул, притворяясь, что не вспотел. — Все в порядке, это нормально. Больше лайфхаков я не знаю, но у меня есть мысль.

Макс потянулся на заднее сиденье. В их барахле было полотенце, которым Дэн пользовался в душевой площадки, когда смывал с тела грим, имитирующий грязь рудника. В руднике Дэн «выживал», следуя своей роли. Нащупав махровый край, Макс потянул за него и передал полотенце в руки пассажира.

— Зачем это мне?

— Подложи его себе под задницу. Если ты не сможешь дотерпеть, то хотя бы перестанешь париться из-за машины, — принятое решение вернуло Максу часть самообладания. — Я смогу отвезти нас к себе домой, и мы приведем тебя в порядок, чтобы никто не спалил тебя в таком виде.

Теперь Дэниель смотрел затуманенным взглядом. Если Макс действительно разбирался в людях, то насчет возбуждения парень вовсе не врал.

— Не могу поверить, что мы всерьез это планируем, — прошептал он.

— У нас нет выбора.

Сложенное вчетверо полотенце легло на переднее пассажирское сиденье. Дэн сел на него и опять застегнул ремень безопасности, чтобы Ауди перестала на него пищать. Он снова согнулся и дергал ногой.

Макс признался себе, что подрочит на этот вечер несколько раз подряд, пока яйца совсем не иссякнут.

— Макс… — позвал слабый голос, спустя пару минут тишины.

— Да?

— Ты правда понимаешь это или просто соврал ради меня?

— Правда понимаю. Люди любят разное, и такое в том числе.

— Поговоришь со мной? Об этом.

Макс замер. То, что сейчас происходило, напоминало скорее эротический сон, чем реальность. Неужели он правда сидит в одной машине с парнем, который находится на грани того чтобы обоссаться (да еще и заведен от этого), и собирается просвещать того насчет омораши? Прекрасно. Коллеги с разницей в возрасте ненамного, но все же больше десятка лет, оба со стояками. Он посмотрел на Дэна. Тот уже без стеснения сжимал себя между ног, с явно большим энтузиазмом, чем просто человек, который терпит. Матерь божья, он совсем с ума сошел? Ох, мальчик. Бедняга. Совсем ему плохо.

От его страданий сердце сжималось, но зато внизу живота все сводило от желания. Вот же проклятье. Денни-Денни, знал бы ты, что делаешь.

— Задавай вопросы. Что тебе интересно?

— Реально есть люди, которым нравится терпеть?

— Да. Кому-то терпеть, кому-то наблюдать, кому-то даже контролировать другого человека.

Дэн вздохнул. Следующий его вопрос был именно тем, которого Макс боялся.

— Ты понимаешь в этом, потому что тебе тоже нравится?

Но он решил ответить честно, хоть и без подробностей:

— Кое-что нравится.

— Терпеть или наблюдать?

— Наблюдать, — сообщил Макс, признавая поражение. Он не привык врать себе, и больше не мог притворяться, что этот разговор не приносит ему удовольствие.

— То есть в теории мы с тобой можем прямо сейчас обратить эту ситуацию в нашу пользу?

Кажется, балансирование на обрыве лишило Дэна остатков здравомыслия. Нужно было вести себя очень аккуратно, не сорваться и вырулить эту ситуацию из возможной катастрофы, рядом с которой меркнут любые мокрые штаны. Макс не может завести с актером, которого продвигает, роман, и ничего похожего на близость быть у них не может. Так нельзя.

— Дэн. Если ты хочешь превратить все это в сексуальную игру, я пас. Нам с тобой нельзя ничего подобного устраивать. Мне жаль.

— Ты ведь сам сказал, что любишь наблюдать. Значит и сейчас тебе нравится, ведь так? Или я недостаточно красочно терплю? Я могу делать это лучше, я актер.

Он сразу же застонал и закусил губу, направленный на Макса взгляд стал совсем мутным и умоляющим. Что он творит?

— Перестань, прошу тебя, — попросил Макс, чувствуя, как все его нутро требует обратного. — Нам нельзя.

— Почему? — спросил Дэн. — Я давно совершеннолетний. Я ведь не трахнуть меня прошу. Тебе же нравится наблюдать! Помоги мне это пережить!

Последняя фраза была сказана с уже нешуточным надрывом. Но у Макса в голове звенел чугунный колокол. Он никогда не думал о том, что Дэна можно трахнуть, запрещал себе даже думать в этом направлении. Но сейчас тот произнёс это сам. Произнёс так, будто связь с мужчиной возможный для него сценарий, и… черт. Он бы его трахнул. Но что на кону? Макс уже не соображал. Он собрал последние силы и сказал:

— Дэн, послушай меня внимательно. Сейчас ты заведен и не можешь мыслить здраво. Тебе кажется, что поиграть в это со мной — хорошая идея. Но позже ты пожалеешь, у тебя будет ужасный отходняк, и мы можем потерять рабочий контакт. Я этого не хочу. Лучше думай о том, как отвлечься и дотерпеть. Или решись, и выйди на дорогу. Если же ничего из этого не сработает, и ты… и если это случится, значит так тому и быть. Мы подстраховались полотенцем, так что ни о чем не волнуйся.

Дэн закрыл лицо руками и простонал:

— Да не будет у меня никаких отходняков.

— Будут. Ты слишком молод, чтобы понимать, о чем говоришь.

— Я достаточно взрослый, чтобы понимать, что ты сводишь меня с ума вот уже полтора месяца! Думаешь, я только сейчас так перевозбудился?

Макс перестал воспринимать реальность.

— Чего?..

— Что слышал. Я знаю, что ты встречаешься с женщинами, и ни на что не надеюсь. Но ведь сейчас другое! И, если хочешь знать, мне сбоку отлично видно, что у тебя стоит.

Это было уже слишком. Макс скрипнул зубами.

— Тебе больно?

— Да, — ответил Дэн сдавленным и хриплым голосом.

— Ты можешь выпустить немного, чтобы стало легче.

— Не могу. У меня блок.

— Значит ты сможешь потерпеть еще. Держись, Дэнни.

Снова это «Дэнни». Но в этот раз реакция последовала.

— Скажи это снова.

Макс осознал, что безнадежно поплыл. Ему конец. И он сдался.

— Держись, Дэнни. Потерпи еще немного… для меня.

Тот, кажется, подавился воздухом.

— Макс, мне так ужасно стыдно. Я не могу поверить, что правда готов описаться, что это случится со мной. Я всегда так этого боялся.

— Не бойся, все хорошо. Я с тобой, и мне плевать на машину. Если это случится, я никому не расскажу.

Дэн закинул голову назад и его ресницы дрожали.

— Я правда так сильно этого боялся… И я соврал тебе… Когда моя сестра обмочилась, возвращаясь из школы, я не смеялся над ней. Просто застыл, как статуя, а потом думал об этом несколько дней. Слышал, что ей попало от матери, она тогда на весь дом орала, какой это позор. И теперь мне кажется, что описаться — хуже смерти. Не понимаю, как так вышло, что теперь я люблю потерпеть, как будто специально себя испытываю…

Макс понимал, в чем дело. Он хорошо знал, как работают сексуализированные страхи и не сомневался, что в случае Дэна именно это и произошло. Тот с детства так сильно боялся намочить штаны, что его психика защитила его сексуальным желанием. И он, Макс, в силах позаботиться. В силах создать по-настоящему безопасную обстановку.

— Все хорошо, — повторял он мягко, — То, что ты чувствуешь, нормально. И тебе нет смысла мучиться сейчас. Ты правда можешь отпустить. Хотя бы немного. Ты можешь это сделать, я тебе позволяю.

Дэн сминал член сквозь джинсы и всхлипывал от боли.

— Не могу…

— Тогда терпи, хороший. Ты умничка, что держишься так долго.

— И терпеть больше не могу. Сейчас обоссусь, Макс, реально. Описаюсь, как маленький… Уже не выдерживаю. Еще немного, и стояк не спасёт меня… Боже, как больно…

Макс испытал огромное желание проверить наполненность Дэна, поэтому спросил:

— Могу я к тебе прикоснуться?

— Прошу тебя…

Ладонь отодвинула футболку и легла, чуть спрятавшись за поясом темно-серых джинсов. Макс ощутил, что низ живота Дэниеля твердый, как камень.

— Ничего себе… Бедненький… Такой терпеливый, — он немного надавил и услышал вздох боли. — Нравится?

— Да… Только я так не выдержу. Точно описаюсь, Макс…

— Ты можешь сделать это. Просто раздвинь ножки и расслабься. Я разрешаю тебе перестать мучиться, Дэнни. Писай в штаны.

— Не могу. Это позорище, это ужасно. Я слишком взрослый, взрослые не писают в штаны.

— Это не ужасно. Ты прекрасен даже в этот момент, я уверен. Я могу держать тебя, хочешь? И ты поймешь, что мне не противно. Давай.

Дэн смотрел с такой пронизывающей мольбой, что от нее все переворачивалось внутри. Макс мечтал показать ему, что тот может все, что его никак не испортят мокрые штаны.

— Макс. Я сейчас написаю на сиденье.

— Писай. Все в порядке, — он надавил еще сильнее, и из глаз Дэна брызнули слезы. Они потекли по щекам, и он вскинул бедра навстречу руке Макса. Ладонь прижалась к его ширинке.

— Помоги мне, сделай что-нибудь!

Макс убрал руку, потому что поток машин снова сдвинулся, и они поехали. Но теперь он не собирался останавливаться на обочине, даже когда она появится. Теперь он хотел увидеть, как Дэн сдастся. Это стало для него самым важным на свете.

— Я сделаю для тебя что угодно. Но ты не должен себя сдерживать. Договорились?

— Что ты сделаешь?

— Я смогу довести тебя до оргазма, Дэн. Любым способом, каким захочешь. Даже если ты захочешь секса.

Тот закатил глаза, и сжал ширинку обеими руками.

— Я хочу тебя…

— Я тоже тебя хочу, — признался Макс. — Видел бы ты себя сейчас, такой сладкий. Мне больно видеть, как ты мучаешься. Умоляю тебя, писай в штаны.

Тот извивался и сжимался, и Макс видел, что это не актерский отыгрыш. Дэн действительно дурел от боли, но тело его держалось. Блокировало «позор», сводя его с ума. Волосы намокли от пота, щеки от слез, штаны оставались сухими.

— Сейчас обоссусь, правда, я обоссусь, Макс, прямо сейчас… — повторял он.

Машина вновь остановилась, и Макс опустил руку к паху Дэна, расстегнул пуговицу на его джинсах, чтобы прижать ладонь к низу живота, и снова начал гладить и надавливать — ритмично, требовательно. Тот стонал так сладко, что Макс готов был кончить прямо в трусы.

— Давай милый. Сдавайся. Я хочу это почувствовать. Писайся. Я тебя держу.

Дэниель вдруг выгнулся дугой и ахнул, распахнув глаза.

— Макс… Все. Я больше не могу… Я писаю…

И в этот раз он не смаковал, не обманывал и уж точно не притворялся. Его серые джинсы стали стремительно намокать. Макс сразу же положил руку чуть справа от ширинки Дэна, прямо поверх обозначившегося под мокрой тканью члена и стал гладить его, чувствуя непрекращающуюся струю.

— Вот так, молодец, Дэнни. Я тебя держу. Какой же ты мокрый…

— Я не могу остановиться, — бессильно произнёс он, — Я пытаюсь, но не могу…

— Тебе не нужно останавливаться. Не со мной.

Дэн уперся ногами и приподнял бедра, крепче вжимаясь в ладонь Макса. Влага закапала с его задницы на промокшее полотенце и заструилась по штанинам. Он с хлюпанием опустился обратно, когда понял, что Макс не отпустит, продолжая ласкать, пока он писается. Парню это явно нравилось, и очень, хотя стояк, похоже, пал жертвой потока.

— Прости меня, прости…

Горячая жидкость перестала литься. Вряд ли Дэн был опустошен, скорее всего ему помешала вернувшаяся эрекция. Повторяя извинения, он обезоруживающе, совершенно бесстыдно терся пахом о ладонь Макса. Тот с трудом удерживал руль — пробка рассасывалась.

— Тебе не за что просить прощения, сладкий. Ты все сделал правильно, молодец… Умничка… Незачем было мучиться.

Впереди показался съезд — совсем не тот, что был им нужен. Кажется, он вообще не был нужен кому либо. Но Макс направил Ауди туда, съехал с грунтовой дороги на высокую траву и остановился. Наконец-то он мог направить свое внимание туда, куда было нужно.

Взгляд Дэна был виноватым, но в то же время блядским. Макс отстегнул свой ремень безопасности непослушными пальцами, не владея собой подался к нему и немедленно был прижат обхватившими его дрожащими руками, обхвачен искусанными губами. Дэн вдыхал в его рот стон со вкусом мятной жвачки, его горячий язык обводил язык Макса. И тот таял. Рука ощупывала натянутую членом мокрую джинсу, высекая из Дэна вздохи.

— Не останавливайся. Ты обещал… Позволь мне кончить…

Макс втянул запах его шеи, и это было хуже кокаина. Он с трудом держался, чтобы не оставить укусы до синяков, такие, которые не скрыл бы никакой грим. Пришлось довольствоваться вылизыванием.

— Позволю, Дэнни. Ты заслужил.

— Я сейчас умру… Что же мне делать?

— Спускать в штаны.

Эти слова, кажется, задели Дэна физически. Все его тело дернулось в судороге, и член под мокрой ладонью Макса запульсировал. Хриплый голос издал протяжное «А-ах!» и пальцы Дэна сжались тисками, явно одаривая Макса синяками на ребрах.

— Ты просто [Цензура], — прошептал ему Макс.

— Ох, нет, это ты [Цензура]… — прозвучал ответ.

Макс смутно надеялся, что сможет прийти в себя после такого и приготовился делать дыхательные упражнения, однако Дэн оттолкнул его от себя, избавился от ремня безопасности и не говоря больше ни слова, склонил свою темную голову к паху Макса. Его рука взялась за пояс спортивных штанов, дернула его вниз вместе с бельем и высвободила член.

— Вау, — выдохнул Дэниель, когда увидел  его. Он провел пальцами по стволу, заставив застонать уже Макса и добавил, — Я принял бы тебя любым, но это настоящее сокровище…

Макс не успел даже осмыслить происходящее, как Дэн взял его в рот. Опыт, который ощущался в его действиях, вызывал одновременно гордость и пронзительную ревность.

— Я долго не продержусь, Дэнни, — сказал Макс. — Ты меня [Цензура], как завел.

— М-м, — ответил тот, запустив по члену крышесносную вибрацию. Он потянул правую кисть Макса и зажал ее между своих ног, продолжая отсасывать. Тот ощутил, как начавшая остывать джинсовая ткань теплеет снова.

— Стояк больше не мешает тебе писать, — понял он, не осознавая, что думает вслух. Макс был слишком занят чувством, как Дэн освобождает мочевой пузырь до дна прямо в его руку. Близость и доверие, выраженные этим жестом вкупе с перевозбуждением и мастерским минетом привели Макса к разрушительному, выворачивающему душу оргазму.

Он попробовал потянуть Дэна за волосы, но тот жаждал остаться до конца. Дрожа, Макс кончал в его рот, и ему казалось, что он вот-вот умрет от ощущений.

Парень поднялся и откинул волосы с лица. Кажется, отходняк все же настигал его — вид у Дэна был растерянным. Макс обнял его и поцеловал в горячий лоб, успокаивая.

— Что я наделал… — потянул тот тихо. — Я все испортил…

— Ты ничего не испортил. Мы со всем разберемся.

— Не обманывай. Я ведь всю грязь тебе выдал... И машину испачкал. Все испортил, и теперь ты уйдешь.

— Ни за что. Никуда не уйду. Особенно теперь.

— Кем ты теперь будешь меня считать?

Макс усмехнулся.

— Кажется, самым сногсшибательным парнем, которого я когда-либо встречал. Подойдет?

Дэну потребовалось время, чтобы продышаться. Похоже, он поверил, что его никто не бросает. Реальный мир наваливался на них волнами, и с каждой из них Макс понимал, как позаботиться об этом внезапно упавшем ему на голову чуде. Он пристегнул его, еще не до конца пришедшего в себя, ремнем безопасности и включил обогрев пассажирского сиденья.

Макс знал, что все для них изменилось.

— Едем ко мне домой, — сказал он и прежде, чем тронуться с места, вручил Дэну свой смартфон с открытым на нем приложением доставки. — Закажешь нам пиццы, Дэнни?