В стенах Академии Бастиаг, где воздух был пропитан запахом кожи, металла и невысказанных амбиций, Ксейден Риорсон чувствовал себя как зверь в клетке. Его взгляд, обычно острый и пронзительный, сейчас метался по каменным стенам библиотеки, ища выход, которого не было. Рядом, напротив него, сидела Вайолет Сорренгейл. Ее присутствие было для него одновременно и пыткой, и странным, необъяснимым притяжением.
Он ненавидел ее. Ненавидел за имя, которое она носила – Сорренгейл. За то, что она была дочерью генерала, человека, чьи приказы он выполнял, чьи ошибки он искупал. Ненавидел за ее слабость, за ее хрупкость, которая так контрастировала с его собственной закаленной природой. Но эта ненависть была лишь тонкой завесой, под которой скрывалось нечто гораздо более опасное и разрушительное – влечение. Вайолет, с ее копной непослушных волос, с ее глазами, полными упрямства и какой-то наивной доброты, привлекала его с силой, которую он не мог ни понять, ни контролировать. Эта внутренняя борьба, этот разрыв между долгом и желанием, изводил его, делая его еще более раздражительным и непредсказуемым.
Комендант, с ее вечной невозмутимостью, поручила им задание – разобраться в старых свитках, хранящихся в самой дальней секции библиотеки. И вот они здесь, запертые. Причина была банальна – сбой в механизме двери, который, как выяснилось, произошел вскоре после их входа. Теперь они были одни, в тишине, нарушаемой лишь шелестом страниц и их собственным дыханием.
Первый час прошел в напряженном молчании. Ксейден старался не смотреть на Вайолет, но ее образ, ее тихая сосредоточенность, проникали в его сознание, как назойливый мотылек. Он чувствовал ее взгляд на себе, даже когда она смотрела в книги. Это было невыносимо.
А потом началось. Сначала легкое, едва заметное давление. Он проигнорировал его, сосредоточившись на том, чтобы не выдать своего состояния. Но давление нарастало, становясь все более настойчивым. Ксейден сжал зубы, пытаясь отвлечься. Он перебирал в уме тактические приемы, вспоминал имена врагов, считал звезды на ночном небе. Все, что угодно, лишь бы не думать о том, что его организм предательски напоминал о своих потребностях.
Прошло еще полчаса. Давление стало почти невыносимым. Ксейден ерзал на месте, пытаясь найти удобное положение, но ничего не помогало. Он чувствовал, как пот выступает на лбу, как сердце колотится в груди, словно птица в клетке. Он был в ловушке, и эта ловушка была куда более унизительной, чем любая битва.
Наконец, он не выдержал. Он поднял взгляд на Вайолет. Она читала, но он видел, как напряжены ее плечи, как она старается не смотреть на него. Он знал, что она чувствует его дискомфорт, и это делало его еще более несчастным.
"Сорренгейл," – его голос прозвучал хрипло, почти шепотом.
Вайолет подняла голову. Ее глаза, обычно полные любопытства, сейчас были настороженными. "Да, Риорсон?"
Он сглотнул. Слова застряли в горле. Как сказать ей? Как объяснить, что он, Ксейден Риорсон, воин, закаленный в боях, сейчас испытывает такое унизительное желание?
"Мне... мне нужно отойти," – наконец выдавил он.
Вайолет непонимающе моргнула. "Отойти? Куда? Мы заперты."
Ксейден почувствовал, как краска заливает его лицо. Он ненавидел себя за это. "Я... мне очень нужно в туалет."
Тишина, которая последовала за его словами, была оглушительной. Вайолет смотрела на него, и в ее глазах мелькнуло что-то похожее на удивление, смешанное с чем-то еще, что он не мог расшифровать. Возможно, жалость? Или, что еще хуже, насмешка?
"В туалет?" – повторила она, и в ее голосе прозвучала нотка недоверия, словно она не могла поверить, что такое может произойти с кем-то вроде него.
Ксейден кивнул, не в силах больше смотреть ей в глаза. Он чувствовал, как его тело начинает дрожать от напряжения. Каждый мускул был напряжен до предела, пытаясь удержать то, что рвалось наружу. Он сжал бедра, надеясь, что это поможет, но это лишь усиливало ощущение неминуемого.
"Я... я не могу больше терпеть," – прошептал он, его голос был едва слышен. "Это... это очень срочно."
Вайолет опустила книгу. Ее взгляд стал более внимательным, в нем уже не было прежней настороженности, а появилось что-то похожее на понимание. Она огляделась по сторонам, словно ища решение, которого, как они оба знали, не существовало.
"Мы должны что-то придумать," – сказала она, ее голос стал более решительным. "Может быть, есть какой-то люк? Или вентиляционное отверстие?"
Они оба принялись осматривать стены, ощупывая каждый камень, каждый стык. Ксейден, несмотря на свое мучительное состояние, старался действовать быстро, но его движения были скованными, а мысли путались. Он чувствовал, как его тело начинает бунтовать, как внутреннее давление нарастает с каждой секундой.
"Ничего," – наконец сказал он, отступая от стены. "Ничего нет. Мы заперты."
Вайолет села обратно на свое место, ее плечи опустились. Она выглядела разочарованной, но в ее глазах все еще горел огонек решимости.
"Хорошо," – сказала она, глубоко вздохнув. "Тогда нам придется ждать. Но мы должны найти способ... ну, ты понимаешь."
Ксейден кивнул, чувствуя, как его надежда тает. Он снова сжал бедра, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. Он начал перебирать в уме имена всех своих врагов, вспоминая их лица, их ошибки. Он представлял себе, как они сражаются, как он побеждает их. Но даже это не помогало.
Прошло еще полчаса. Время тянулось мучительно медленно. Ксейден чувствовал, как его тело начинает сдаваться. Он уже не мог контролировать дрожь, которая пробегала по его телу. Он чувствовал, как его мышцы ослабевают, как внутреннее напряжение становится невыносимым.
Он снова поднял взгляд на Вайолет. Она смотрела на него, и в ее глазах было столько сочувствия, что это почти причиняло ему боль. Он видел, как она старается не смотреть на него, но он знал, что она все видит.
"Я не знаю, сколько я еще смогу продержаться," – прошептал он, его голос был полон отчаяния.
Вайолет подошла к нему и села рядом. Она не касалась его, но ее присутствие было успокаивающим.
"Я знаю," – сказала она мягко. "Но ты сильный, Риорсон. Ты справишься."
Ксейден горько усмехнулся. Сильный? Он чувствовал себя самым слабым и униженным человеком на свете.
В этот момент он почувствовал, как его тело окончательно сдается. Неконтролируемый спазм прошел по его мышцам, и он почувствовал, как первая струйка тепла прорывается наружу. Он сжался, пытаясь остановить это, но было уже поздно. Он чувствовал, как его лицо горит от стыда, как его тело дрожит от унижения.
Вайолет не сказала ни слова. Она просто положила руку ему на плечо, ее прикосновение было легким и успокаивающим. Он чувствовал, как тепло разливается по его телу, как его мышцы расслабляются. Он больше не мог сдерживаться.
Он чувствовал, как его тело полностью сдается, как теплое течение прорывается наружу, наполняя его штаны. Он зажмурился
Он зажмурился, ожидая худшего – насмешки, презрения, отвращения. Но ничего этого не последовало. Вместо этого он почувствовал, как Вайолет осторожно отстранилась, давая ему пространство, но не оставляя его одного. Он слышал, как она снова начала перелистывать страницы, но теперь ее движения были более медленными, более осторожными, словно она старалась не привлекать к нему внимания.
Ксейден сидел, не двигаясь, чувствуя, как волна унижения захлестывает его. Он, Ксейден Риорсон, тот, кого боялись и уважали, сейчас сидел, мокрый и беспомощный, в присутствии девушки, которая вызывала в нем столько противоречивых чувств. Это было хуже, чем любая рана, хуже, чем любое поражение. Это было полное крушение его самоконтроля, его гордости.
Он чувствовал, как тепло распространяется по его ногам, как ткань штанов становится мокрой и липкой. Каждый миг казался вечностью. Он старался дышать ровно, но каждый вдох давался с трудом. Он боялся поднять глаза, боялся увидеть в глазах Вайолет то, что, как он думал, он заслужил.
"Риорсон," – снова прозвучал ее голос, на этот раз тише, мягче.
Он медленно поднял голову. Вайолет смотрела на него, и в ее глазах не было ни насмешки, ни презрения. Было лишь… сочувствие. И что-то еще, что он не мог понять. Возможно, это было понимание того, что даже самые сильные могут оказаться в безвыходном положении.
"Ты... ты в порядке?" – спросила она, ее голос был полон искренней заботы.
Ксейден не мог ответить. Он лишь кивнул, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Он ненавидел себя за эту слабость, за эту беспомощность.
Вайолет встала и подошла к нему. Она протянула руку и осторожно коснулась его плеча. "Не волнуйся," – сказала она. "Это… это случается. Главное, что мы здесь одни."
Ее слова, ее прикосновение, были как бальзам на его израненную гордость. Он посмотрел на нее, и впервые за все время, проведенное в этой проклятой библиотеке, он увидел в ней не дочь генерала, не объект своей ненависти и влечения, а просто человека. Человека, который понимал.
"Спасибо," – прошептал он, его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций.
Вайолет улыбнулась, и эта улыбка была такой искренней, такой теплой, что Ксейден почувствовал, как что-то внутри него начинает меняться. Он все еще ненавидел ее, но эта ненависть теперь была смешана с чем-то другим, чем-то более сложным и глубоким.
Они сидели в тишине, но эта тишина уже не была напряженной. Она была наполнена пониманием и, возможно, зарождающейся дружбой. Ксейден все еще чувствовал себя неловко, но теперь он знал, что не одинок в своем унижении.
Прошло еще несколько часов, прежде чем дверь библиотеки наконец открылась. Когда это произошло, Ксейден был готов выскочить наружу, как ошпаренный. Но Вайолет остановила его.
"Подожди," – сказала она. "Я помогу тебе."
Она подошла к нему и осторожно помогла встать. Затем, взяв его за руку, она повела его к выходу. Она шла рядом с ним, прикрывая его своим телом, словно защищая от посторонних глаз. Она знала, что если кто-то увидит его в таком состоянии, его ждет неминуемый позор.
Когда они вышли из библиотеки, Ксейден почувствовал облегчение, смешанное с благодарностью. Он посмотрел на Вайолет, и в его глазах было то, чего он сам еще не мог понять. Это было нечто большее, чем просто благодарность. Это было начало чего-то нового.
"Спасибо, Сорренгейл," – сказал он, его голос был тихим, но искренним.
Вайолет улыбнулась. "Всегда пожалуйста, Риорсон."
Для Ксейдена этот день, проведенный в заточении с Вайолет Сорренгейл, оставил неизгладимый след. Он все еще ненавидел ее, но теперь эта ненависть была омрачена уважением и, возможно, чем-то еще, что он боялся признать даже самому себе. Он знал, что эта борьба внутри него только началась, и что Вайолет Сорренгейл, дочь генерала, стала для него чем-то гораздо большим, чем просто врагом. Она стала загадкой, которую ему предстояло разгадать, и испытанием, которое он должен был пройти.
По пути к своей комнате, Ксейден старался идти как можно быстрее, но его шаги были неуверенными. Он чувствовал, как влажная ткань штанов прилипает к коже, напоминая о пережитом унижении. Каждый шаг отдавался неприятным ощущением, и он боялся, что кто-нибудь заметит его состояние. Он представлял себе насмешливые взгляды, шепот за спиной, и это заставляло его сжиматься еще сильнее.
Но Вайолет шла рядом, ее присутствие было как невидимый щит. Она не говорила ничего лишнего, но ее молчаливая поддержка была красноречивее любых слов. Она шла так, чтобы его никто не видел, прикрывая его своим телом, словно защищая от всего мира. Это было так неожиданно, так… правильно.
Когда они подошли к его комнате, Ксейден остановился. Он повернулся к Вайолет, его взгляд был полон смешанных чувств. Он хотел сказать ей что-то, но слова не шли. Он чувствовал, как его гордость борется с благодарностью, как ненависть уступает место чему-то более сложному.
"Я… я должен…" – начал он, но снова замолчал.
Вайолет кивнула, ее глаза смотрели на него с пониманием. "Иди," – сказала она мягко. "И не волнуйся. Никто не узнает."
Ксейден кивнул и быстро вошел в свою комнату, закрыв за собой дверь. Он оперся спиной о дверь, чувствуя, как напряжение покидает его тело. Он был в безопасности, но его мысли были далеко, с Вайолет.
Он снял мокрые штаны и бросил их в угол. Затем он подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. Его лицо было бледным, а глаза выглядели усталыми. Он видел в себе не воина, а слабого человека, который только что пережил самое унизительное испытание в своей жизни.
Но в то же время, он чувствовал и что-то другое. Он чувствовал облегчение от того, что Вайолет была рядом. Он чувствовал благодарность за ее помощь, за ее понимание. И он чувствовал, что его отношение к ней начало меняться.
Он провел рукой по лицу, пытаясь собраться. Он должен был вернуться к своей обычной жизни, к своим тренировкам, к своей борьбе. Но он знал, что этот день в библиотеке навсегда останется в его памяти. И что Вайолет Сорренгейл, девушка, которую он ненавидел и желал, стала для него чем-то гораздо большим, чем просто врагом. Она стала загадкой, которую ему предстояло разгадать, и испытанием, которое он должен был пройти. И он знал, что эта борьба внутри него только началась.
