Возвращение с Фестиваля газировки обернулось испытанием. Солнце пекло немилосердно. Автобус, набитый до отказа счастливыми и липкими от пролитой газировки подростками, застрял в пробке. Воздух был густым и сладким. И вот, веселье стало понемногу уступать место беспокойству - десятки литров выпитой на фестивале газировки стали .

Маша, с рыжими хвостиками и в ярко-розовом купальнике под сарафаном, сжала ноги. Ей казалось, что внутри нее надувается огромный, невидимый шар, который вот-вот лопнет. Она ерзала на сиденье, пытаясь найти положение, в котором станет легче, но становилось только хуже.

Соня в кружевном сарафане и плотном раздельном купальнике сидела неподвижно, чувствуя, как болезненная пульсация в низу живота отдается в висках.

Лиза с веснушками и в желтых шортах испуганно смотрела в окно, ей казалось, она сейчас расплачется от напряжения.

Сережа, загорелый мальчуган в синих плавках с машинками, сидел неподвижно, впившись пальцами в край сиденья. Он чувствовал себя живым водонапорным столбом, который готов вот-вот взорваться от переизбытка воды. Каждый толчок машины в пробке отзывался в нем болезненной судорогой.

И вот мисс Алина, их молодая учительница, объявила свое невероятное решение.

— Ребята, слушайте! — ее голос дрогнул, но был тверд. — Мы все сейчас сделаем это. Прямо здесь. Не терпите больше.

Сначала был шок. Но когда она сама, слегка дрожа, встала перед ними и сделала это, запрет рухнул.

У мисс Алины это было похоже на прорыв плотины. Горячая, почти обжигающая волна хлынула по ее внутренней стороне бедер, заструилась вниз. Она почувствовала, как плотная ткань сарафана мгновенно промокла и прилипла к коже. Потом струйки, нежные и щекотливые, побежали по ногам, огибая колени, наполняя теплотой ее легкие сандалии. Внутри нее все дрожало — и от стыда, и от невероятного, всепоглощающего облегчения. Это было освобождение, физическое и моральное. Она слышала, как жидкость с тихим плеском наполняет ее обувь, и это был звук победы над обстоятельствами.

Ее пример стал сигналом.

Маша, зажмурившись, наконец-то расслабила зажатые мышцы. Сначала это была тонкая, горячая струйка, которая с трепетной нежностью обволокла ее кожу под купальником. Поток нарастал, превращаясь в мощный, успокаивающий водопад. Теплота растекалась по самым сокровенным местам, наполняя ее живот приятной тяжестью. Ей стало так хорошо, что она непроизвольно вздохнула и уронила голову на спинку сиденья, чувствуя, как мокрый купальник приятно холодит кожу.

Соня почувствовала, как тепло разливается по самым сокровенным местам, пропитывая трусики под сарафаном. Ей стало так хорошо, что она непроизвольно вздохнула, чувствуя, как мокрая ткань холодит кожу.

Лиза расплакалась, но это были слезы облегчения. Она чувствовала, как горячая влага заливает ее желтые шортики изнутри, смывая весь страх и напряжение.

Полина в панамке с интересом наблюдала, как темное мокрое пятно расползается по её яркому купальнику, и ей стало смешно от этой тайны.

Катя и Оля, сестренки-близняшки, перешептывались, сравнивая ощущения: «У меня горячо!» — «И у меня!».

Юля, самая старшая, смущенно краснела, но когда волна тепла хлынула по ее ногам в сандалии, она лишь зажмурилась от блаженства.

Вероника-хохотушка сначала захихикала, чувствуя щекотные струйки, а потом засмеялась во весь голос, когда ее сандалии наполнились теплой жидкостью.

Сережа, с облегчением выдохнув, почувствовал, как напряженная струя бьет из него, наполняя его плавки. Густая ткань мгновенно стала тяжелой и теплой, приятно обтягивая его. Он чувствовал, как тепло разливается по всему паху, по бедрам, создавая невероятно комфортную, уютную лужу прямо на нем самом. Он смотрел, как на полу под ним образуется маленькая лужица, и чувствовал себя не нарушителем, а первооткрывателем.

Дима в клетчатых шортах с облегчением ахнул, когда горячая жидкость залила его шорты. Он чувствовал, как мокрая ткань прилипла к бедрам, а тепло растекалось по всему тазу, снимая адскую боль.

Егор в зеленой майке и черных шортах закрыл глаза, наслаждаясь тем, как мучительный спазм превращается в поток глубокого, спокойного тепла, наполняющий его плавки.

По всему автобусу стоял счастливый гул. Дети перешептывались, смеялись, сравнивая ощущения. Кто-то с интересом наблюдал, как моча заливает узоры на его шортах, кто-то, как Маша, просто наслаждался долгожданным покоем. Воздух наполнился легким, терпким ароматом — запахом общего, выстраданного освобождения.

Когда пробка рассосалась и они доехали до бассейна, дверь открылась, и наружу выплеснулся шумный, мокрый, пахнущий летом поток. Мокрая одежда подростков хлюпала, сандалии издавали веселые звуки.

— А теперь все в воду! — крикнула мисс Алина, даже не скидывая свои наполненные сандалии. Она, не стесняясь, в своем мокром сарафане, первой разбежалась и с смешным плеском прыгнула в прохладную, голубую воду.

За ней последовали все. Дети в своих промокших шортиках, плавках и купальниках ныряли, брызгались и смеялись.

Алина, плавая в своем сарафане, смотрела на их сияющие лица. Мокрая ткань сарафана Алины развевалась вокруг нее, как крылья медузы. Она чувствовала, как бассейн смывает с нее все, оставляя только чистую, детскую радость. Они были единой командой, прошедшей через испытание и окунувшейся в счастье. И в этот момент не было на свете более счастливых людей.