Дверь распахнулась. Я по привычке вскочила с небольшой лежанки, на которой только недавно расположилась отдыхать.
- Сэр, - почтительно склонила голову я. Этикет общения служанки и ее господина требовал соблюдения всех церемоний, но душа моя пела. Если ОН сам пришел в мою комнату, значит случилось ЧТО-ТО. И я знала, ЧТО. Его живот.
Я была служанкой в доме родителей сэра Томаса с самых ранних лет. А еще я была его личным секретом, его тайной.
- Меня хотят выдать за какую-то богатую дуру, - начал Томас. - Ты половину моей жизни выручаешь меня. У меня болит живот от всего этого сватовства. Жуткий запор. Ну посмотри, в общем...
Я вздохнула. Да, его желудок часто подводил хозяйского сына. И несколько лет назад он открыл то, что я могу помочь ему бороться с расстройствами. Но ему приходилось платить мне определенную цену за это. И никто не знал об этом.
- Сколько дней вы не можете сходить в туалет, сэр? - голос мой изменился. Из него исчезла привычная покорность. Вся моя волевая, по сути, натура внезапно набирала обороты. Даже слово "сэр" прозвучало насмешкой, и отозвалось дополнительными спазмами в его страдающем животе. И он знал, что с этим приходится мириться. Слишком уж сильно крутило живот.
- Дней пять, - пожал Томас плечами.
- Пойдем...
Мы пошли в подвал, в комнату, о которой знала только я из всех слуг. Это была огромная древняя купальня. В центре ее возвышалась каменная ванна. Вокруг - бочки с водой.
Я потихоньку начала греть воду. А еще у ванны лежала клизма, разные металлические и стеклянные трубочки. На полках в склянках мерцали отвары разных трав, приготовленные мной же.
Томас пока переоделся в свободную одежду, не стесняющую больной живот, от этого ему стало немного легче. И сначала он лег на кушетку. Я ощупала его живот. Он был тугой, как надутый мячик. Внутри сильно бурлило. Слишком много газов гуляло по кишечнику, вызывая ужасные колики. Из-за запора они не выходили наружу, сильно распирая живот, который теперь надулся и выпирал.
Я начала гладить и массировать его живот, потихоньку перемещая часть газов вниз. Живот начал урчать сильнее.
- Больно... - выдохнул Томас.
- Пукай, - произнесла я.
- Не получается пока... - признался он, - Меня ужасно пучит, живот крутит.
Я начала сильнее массировать живот, но ничего не получалось. Газы все равно не выходили, только ходили по кишечнику, громко бурля и вызывая новые спазмы, от которых сэр только кусал губы. Он доверял мне, моим рукам.
Я попросила его лечь в ванну. Томас повиновался. Теплая вода немного облегчила боли в животе. Я поднесла палец к его заднему проходу, ввела его внутрь и начала мягко массировать стенки прямой кишки. От этого массажа ему сразу же захотелось пукать, но снова что-то пошло не так, и выпустить распирающий его груз не получилось. Я продолжила массаж живота теплой губкой, смоченной в воде. Томас потужился, я усилила массаж, и наконец-то он с облегчением выпустил огромную порцию газов. Прозвучал стон облегчения, от которого я ощутила адское возбуждение. Я просто не могла дождаться моей любимой части.
Газы продолжали выходить, я чувствовала, как они проходят мимо моих пальцев. После каждой порции Томас ощущал облегчение, блаженно вздыхал. Его живот продолжало крутить, но постепенно становилось легче терпеть. Газы выходили, давление в животе ослабевало. Он постепенно уменьшался в размерах.
Через какое то время я вставила наконечник клизмы вместо своего пальца. Раствор содержал отвары трав. Клизма была очень большой, жидкость медленно поступала в его живот.
В растворе начали бурлить газы, живот снова начал раздуваться. Терпеть становилось все тяжелее и тяжелее. Снова появилось распирание.
- Можно уже в туалет? - простонал Томас, поглаживая руками живот. - Больно, живот очень крутит.
- Нет, конечно...
Я наслаждалась. Это была единственная власть, которую я имела над ним. И теперь это был мой триумф. Это была единственная форма издевательств, протеста, доступная мне. И я использовала ее в полной мере.
Когда весь раствор перетек в его живот, он очень сильно раздулся и громко бурлил, двигался и булькал. Я извлекла наконечник клизмы и заткнула проход пробкой.
- Отпусти... - простонал он.
- Нет... - прошептала я, поглаживая его огромный надутый и тугой живот.
Томас встал, раздел меня. Рубашка соскользнула с моих плеч. Я, возбужденная, разгоряченная, стояла перед ним, наслаждаясь прикосновениями его рук и бурлением в его животе. Мой хозяин положил меня на дно ванны. Его булькающий живот коснулся меня, я ощутила его упругость, движения газов и жидкости внутри. Это было намного приятнее, чем прикосновения его губ. А вот те ощущения, когда он вошел в меня - дополнили сводящее меня с ума чувство. Я была слишком возбуждена его бушующим животом.
Он начал двигаться. При каждом его движении наполненный водой живот громко булькал. Бурление в нем усиливалось, газы двигались быстрее. Очень скоро я ощутила теплую волну, которая распространилась по телу до мозга костей. Я вскрикнула, впиваясь ногтями в мужское тело. Но Томас продолжил. Я слышала только булькание в его животе, сходила с ума от его плотности между нашими телами. Громкое урчание и бурление, стоны самого Томаса.
- Боже, как крутит мой бедный животик, - шепотом приговаривал сэр. - Его так сильно распирает, что кажется, что он сейчас лопнет. Меня просто переполняют газы и вода. Все так крутит, я просто не могу.
Я сходила с ума, разгоряченная, расслабленная. Я вскрикивала от волн удовольствия несколько раз, пока он не [Цензура] сам.
После этого я вынула пробку и Томас побежал до отхожего места.
Я услышала звуки, с которыми он испражнялся. Громкие многочисленные пуки, журчание воды и стоны облегчения. Потом небольшая пауза - новая волна громких пуков, и снова стоны блаженства. Томас гладил и массировал свой постепенно уменьшающийся в размерах живот, чувствовал, как уходит боль и распирание, наступает желанная пустота.
А я тем временем, слушая это, продолжала отчаянно себя ублажать, лежа в той же самой ванне. Мне было слишком хорошо.
После этого я поспешила в свою комнату. Возбуждение еще было велико, поэтому я планировала еще какое то время удовлетворять себя сама.
И это будет, еще будет много раз... Я это знаю. Не он владеет мной, а я им. Живот у него болит часто, поэтому он снова придет за клизмой...