Моя бабушка жила в частном доме, в котором нет отопления, но есть большая русская печь, в котором туалет во дворе, правда зимой, но только в исключительных случаях, применялось для этих целей ведро. И вот однажды зимой, когда мне было лет десять, я гостила у нее. Время было уже за десять, и мы готовились ко сну. «Маша, - позвала бабушка, - Пойдем на двор». Это означало, что мы должны влезть в валенки, накинуть что-нибудь из верхней одежды и выйти из дома, чтобы пописать перед сном. Выйдя во двор, мы, присев в полу реверансе, окропили сугроб и несколькими минутами позже под большим пуховым одеялом обживали холодную постель в бабушкиной кровати. Чтобы быстрей согреться, я тесно прижалась к бабушке и быстро уснула. Не знаю, может я на ночь слишком много выпила чая, может на морозе не достаточно пописала, но ночью мне снится сон: будто я иду на лыжах в лесу. Вдруг я почувствовала жуткий позыв. Не могу сойти с лыжни, чтобы спрятаться за деревьями; на лыжне я не могу так же сесть, слишком народу много. Не долго раздумывая, я делаю вид что падаю и мгновенно оказываюсь в сугробе. Сижу, становится сыро, и я писаю в штаны…
«Ну что, Маня, кто из нас описался?» Я ужасом чувствую, что мои трусы сырые. Бабушка скидывает одеяло и моему взору предстает картина: мы обе лежим в огромной луже, у нас обеих мокрые трусы. Бабушка смотрит на меня с лукавой улыбкой: «Так ты или я?» «Не знаю», - подавленным голосом отвечаю я, хотя отлично знаю, что эта лужа – мой сон про лыжню и сугроб. «Ну, значит, мы обе описались», - весело говорит бабушка и встает. Она достает из шкафа пару своих трусов-панталон, одни швыряет мне: «Одевай». Сама же быстро снимает свои мокрые и одевает другие, сухие. Я следую ее примеру, и вскоре ее трусы сидят на мне словно шаровары на янычаре. Бабушка, переодевшись, быстро меняет простыню, переворачивает матрас, и вскоре мы снова обживаем холодную постель.