Действие II

Пока галдящая толпа старшеклассников выбегала из автобуса на встречу фаст фуду, внутри меня шла внутренняя борьба. С одной стороны мне хотелось размять косточки и пройтись, да и возможность подглядеть за Таней выглядела очень даже притягательной. Однако, насиженное кресло очень не хотелось оставлять, есть там, в Маке, для своего же блага я не буду, а в туалете меня было бы легко заметить. Из тяжёлой думы меня внезапно вывел чай, выпитый ещё дома, который теперь просился выйти.

Желание было, конечно, не сильным, и я без каких-либо трудностей мог сдержаться даже до приезда домой, но сейчас именно это незначительное желание заставило меня подняться и выйти из автобуса, как выяснилось позже, не зря. На улице было мало чего, что стоило бы описать. То же серое небо без намёков на пропуск через хмурые облака солнечного света, тот же снег грязно-коричневого света, пивные банки на дороге, бычки (интересно, они тогда уже были накиданы, или это старания Глеба Вадимовича?) и сам Макдональдс, который выглядел, мягко говоря, неважно, даже по меркам бургерной посреди глуши. Потёртая буква "М", граффити на станах, весёлые тараканы, суетящиеся около мусорного бачка. Если подытожить, достаточно удручающая картина, от которой хотелось уйти побыстрее. Это я и сделал, войдя в сие заведение быстрого питания.

А вот внутри было чистенько. Я даже начал опасаться, неужто тут кормят нормально, и все уйдут отсюда без проблем с кишечником? В это верить не хотелось. Я перевёл взгляд к кассам. Там уже выстроилась очередь, в которой стояли и Лидка, и те два парня, болтавшие о КС, и даже та девушка в мини-юбке. Потом я заметил дисплеи, которые обычно висят над кассирами, если вы, читатель, были в бургерных, то поняли меня. На них красовалось объявление, что на все блюда с курицей идёт скидка в 50 процентов.

Моё лицо скривилось в ухмылке, пазл сложился в рисунок. Если скидка идёт на все блюда с курицей, значит она испорчена, но они-то до этого не догадаются, клюнут на дешевизну, купят именно такую еду, отравятся и будут мучатся от диареи до конца поездки! Как же долго я тогда ждал ситуации, когда я буду единственным здоровым среди отравившихся, и вот, мой день настал!

От триумфа меня отвлёк мочевой пузырь, который припомнил, что я так-то пришёл сюда по малым делам, а не предвкушать чужую диарею, так что я направился к туалету, располагающемуся совсем рядом с кассой. К моему удивлению, он был один, то есть и мужской и женский одновременно. А вот уже к моему ожиданию, к этому туалету выстроилась очередь человека эдак в три, не считая меня. Впереди меня, хвала фортуне, стояла именно Таня, а не какая-то левая тётка или вообще мужик. Мой товарищ по экскурсии уже не стеснялся своего положения, поэтому во всю плясал танец под названием: "Сейчас покакать для меня – цель жизни". Я итак был уже "заведён", если вы понимаете, читатель, но мне, как Плюшкину из "Мёртвых душ" было этого мало. Хотелось выкачать всё из сложившийся ситуации, поэтому решение поговорить с Таней как-то само собой заползло в голову:

— Хэй, привет, как жизнь, Тань? — Я пытался звучать естественно, по-дружески. Но меня выдавало во-первых неумение дружить, во-вторых возбуждение, а в-третьих та самая базаровская нелюдимость, под которой я имею в виду презрение вообще ко всем людям, а не отшельничество.

— Ты знаешь моё имя? — сказала она, ошарашенно посмотрев на меня.

— Да, а ты моё.

— Откуда?

— Боже! Ты во время переклички в автобусе оглохла что ли?

— А, ты про это? Сорри, у меня что-то совсем башка не варит. — Вот эти "башка не варит" и особенно "сорри" так резанули мне уши, что даже разговор захотелось закончить. Но тут я понял, что самая "пикантная" темя так затронута и не была.

— А я даже знаю почему! — в ответ она просто выпучила глаза. Из-за удивления или желания наконец-то сесть на белый трон, я так и не понял. Руками она обвила свой вспученный живот, и от это меня буквально передёрнуло от возбуждения. — Кто-то, видать, имел слишком плотный ужин вчера, а теперь…

— Ты подслушал мой разговор?! — Она завизжала на меня будто ошпаренная, даже кассиры покосились на неё пару секунд, но потом отвели взгляд.

— Не закипай, а то обделаешься. К тому же, ваш разговор был достаточно громким, чтоб вникнуть в него, особо не напрягаясь.

— Ты сраный извращенец! А ну быстро сказал, зачем подслушал! — Диалог как-то перестал возбуждать и превратился в очередную ссору с девушкой, которых из-за характера в моей жизни хватало. Я захотел прервать всё это и по-человечески пописать, тем более мочевой пузырь опять напомнил, что он никуда не делся.

— Если ты прекратишь визжать, я открою тебе свой маленький секрет…

— Ну?!

—Очередь-то рассосалась.

И это была полностью правдивая информация. Те двое мужиков, стоящие впереди Тани успели куда-то улизнуть, так что мы оба вошли в туалет. Ну, как вошли… Я просто прошёл, а вот она влетела туда будто гепард, сжимая при этом зад и самопроизвольно выпуская газы. Я неспеша начал определять по ногам, где есть свободная кабинка, при этом разглядывая туалет. Он, в отличие от зала был в прескверном состоянии. Плитка была побита, тут и там валялись куски бумаги, разливались лужицы мочи и даже поносный чиркаш. В качестве освещения тут была лампочка, болтавшаяся на двух проводках, зеркало над рукомойниками треснуло, а сами раковины были все в каком-то мутно-жёлтом налёте. Мерзость, если кратко.

Незанятая кабинка нашлась быстро, и я вошёл туда. Полюбовавшись на надписи внутри, спустил штаны, подштанники, трусы и освободил организм от бремени сдерживания мочи. Потом я развернулся к дверце, и увидел в ней одну интересную деталь. На ребре, которое соприкасается со стенкой кабинки был скол. Казалось бы, и что? Да только через этот скол снаружи было отлично всё видно, а вот увидеть меня через него было нереально. Я начал наблюдать через него, будто солдат через перископ подлодки. В это же время в кабинку, которая была напротив моей вбежала Таня. И что ещё лучше, в спешке дверь она не закрыла…

Сначала она сняла свои спортивные штаны. Именно сняла и положила их на бачок унитаза, где было относительно чисто. Затем она спустила трусы, облажила ободок туалетной бумагой, села и "процесс пошёл". Она потужилась и в унитаз упала пала горошин, расплескав воду. Последовало затишье в несколько секунд, а потом она издала такой пук, что я чуть не подпрыгнул от страха. Он был раскатистым, многоэтапным, эхо от которого раздавалось по всему туалету, а то и кафе. Вслед за газами начала вылезать колбаса. Причём Таня так долго её давила, что она, наверно, была размером с локоть, не иначе. Потом это колбаса глухо плюхнулась на дно унитаза. За ней звонко вывалилось ещё несколько шариков, раздался пук, куда менее мощный чем прошлый, и всё затихло. Я увидел, как она подтёрлась, надела трусы и штаны, по-варварски свалила все бумажки в унитаз и смыла. После этого она вышла из туалета.

Поняв, что угроза миновала, я вылез из своего укрытия и пошёл к зеркалу, предварительно обработав антибактериальными салфетками руки. Спросите, зачем мне зеркало? Всё элементарно, просто оно забавно искривляло моё отражение и я решил немного потешиться. В это же время я был несколько разочарован, потому что со стулом Тани всё было нормально, а мне такое не интересно. Вот ежели бы у неё была диарея…

Из размышлений и кривляний меня вывел хлопок двери и стук зимних сапог по плитке. Я испугано обернулся, но след гостя простыл, было слышно только поспешное закрытие дверцы кабинки. Поняв, что в туалете я задержусь на подольше, я незаметно подошёл к той кабинке, где засел незнакомец, и приготовился к аудиоспектаклю. Однако, я пожалел, что так сильно концентрировался.

Послышался лязг пряжки ремня, а затем раздался такой могучий поносный взрыв, которого вы, читатель, навряд ли слышали. Я аж оцепенел от такого. Потом в унитаз устремился ток жидкий фекалий, вперемешку с газами и клёкотом из живота страдальца. Он на секунду иссяк, а после послышалось, как с треском и хлюпаньем в унитаз летят отдельные брызги поноса. Волны каловой шрапнели повторились раза эдак три, а потом всё шоу кончилось, с той стороны прозвучал вздох облегчения. Женский вздох облегчения. Спустя пару секунд гробовой тишины раздался голос:

— А-у? Есть тут кто-нибудь? — Я был хоть и не охотник подмечать чьи-то плюсы, но голос этой девушки мне показался очень даже милым.

— Предположим есть, а что? — Ответил я без какого-либо сарказма и издёвки, наверное из-за пережитого шока от этих взрывов.

— Тут бумаги нет. Можете подать?

— Хе, у меня из бумаги только "Игрок" Достоевского. Пойдёт? — Ни с того ни с сего, я отпустил шутку. Ответом мне был смех, причём такой тёплый, приятный и беззаботный, аж на душе стало приятнее.

—Я, конечно, не фанатка Фёдора Михайловича, но он такого не заслуживает! — А вот тут я был удивлён. Она знает Достоевского! Возможно вы, любезный читатель, не разделяете моей радости, но поймите. Тогда у меня в окружении в основном были люди, которые и Пушкина-то не знали, а тут Достоевский, причём полное ФИО!

— Ладно, без шуток, у меня есть влажные салфетки. Они подойдут?

— Ага, давай. — Я зажмурился, чтоб ненароком увидеть что-то эдакое, и просунул их через низ дверцы.

Через несколько секунд послышался смыв, дверь кабинки распахнулась, и я увидел, с кем всё время говорил. Это была девушка, несколько бледная, примерно на год младше меня и пониже на полголовы. У неё были чёрные волосы до талии, глаза цвета свежей травы и несколько вздёрнутый нос. На голове у неё были меховые наушники, на теле малиновый свитер, на шее лазурный шарф, на ногах чёрные легинсы с кармашками. Увидел бы я такого человека на улице, окрестил бы дураком за выбор одежды, а сейчас её одеяние мне даже понравилось.

— Спасибо, что выручил, правда! — Она улыбалась и тянула мне салфетки.

— Пф, не за что. Лучше расскажи, из-за чего тебя так вот разнесло? — Мы стали двигаться к выходу из туалета, вскоре он был покинут.

— Ну, понимаешь, я не переношу лактозу. А сейчас я ездила к бабушке. Там я немного потеряла контроль и напилась молока. Сама не понимаю, как так вышло. Вот теперь и приходится делать остановки на туалет по пути домой. — Она улыбалась, непонятно из-за чего.

— Понятно, а где ты живёшь?

— Быстро ты! — Она хихикнула. — В Муроме.

— Далековато. Думаешь, доедешь без эксцессов?

— Да, путь из Сергиева Посада я вытерплю. Плюс, родители уже дали мне лекарство. А ты куда едешь?

— В Сергиев Посад! — Мы вместе засмеялись.

— Серьёзно?

— Ага, у меня экскурсия туда. Ну, технически не туда, а в Троице-Сергиеву лавру… Ты меня поняла.

— Была там, очень красивое место, особенно зимой. — Последовала пауза. — А как тебя зовут?

— Я Артём.

— Бэлла. — мы пожали руки. Внезапно ей на телефон пришло уведомление. Она прочла его и слегка погрустнела.

— Извини, мне пора. Родители зовут.

— Печаль, походу мы расстаёмся навсегда. — Бэлла задумчиво почесала подбородок, внезапно достала из карманов штанов листочек и ручку, и что-то начеркала. Позже она протянула эту бумажечку мне.

— Вот мой телефон, звони, если хочешь, а я побегу, пока!

— Счастливо!

Она ушла. Через окна было видно, как она прыгает в машину родителей и уезжает. Я был огорчён, что единственный человек, с которым у меня за долгое время вышло завязать околодружеский разговор, ушёл. Потому что кроме неё, я мог спокойно говорить только со своими тремя друзьями и моей домашней жабой. Но не всё потеряно, у меня её номер, мы ещё увидимся! (Примечание: потом мы действительно виделись и не раз, но о сим позже).

Я решил проверить, как там мои товарищи по экскурсии. Они были обнаружены за одним столом. И угадайте, что они ели, о читатель? Правильно, блюда с курицей! Моё итак хорошее настроение теперь было просто идеальным. Я не только нашёл нового друга, в виде Бэллы, но и воочию узрею чужое отравление! Прекрасный день, прекрасная экскурсия!

Я хотел снова послушать о чём они болтают, но в Мак вдруг вошёл Глеб Вадимович и сказал:

— Перерыв окончен! Всем в автобус!

Все бросили остатки еды, вышли на улицу, ввалились в автобус, рассевшись так же, как и до перерыва. Моё настроение было всё также отличным, как, впрочем, и у остальных.

Дорога в Посад оказалась длиннее ожидаемой, поэтому я вскоре уснул. Пробудился я уже когда автобус стоял на месте, а Глеб выдворял всех на улицу. Когда я вышел, на меня величаво глядели купола и башни церквей Троице-Сергиевой лавры. Какие же они красивые зимой, Бэлла не врала! А потом я посмотрел на своих товарищей. Все они были белые и держались за животы, гул из которых был слышен за версту. Тогда я понял, кульминация моей истории начинается…

Продолжение следует…

Отредактировано Average monarchist (20-02-2022 22:06:19)

Действие III

После того как мы немного постояли на улице, привыкая к морозному воздуху и давая затёкшим конечностям размяться, Глеб Вадимович повёл нас к воротам монастыря. Мои товарищи еле двигала ногами, всё время сгибались и хватались руками то за животы, то за рты, а я бодро шагал впереди, внимательно рассматривая стены лавры. Белые, с изумрудными крышами их, казалось, не могло испортить ничего, даже граффити, оставленные какими-то идиотами. Да грубо, но как ещё назвать тех, кто уродует историческое наследие?

Позже мы вышли к главному входу в лавру. Хоть это и было ожидаемо, но я всё равно разочаровался, увидев там столпотворение туристов всевозможных возрастов и национальностей. В очередь эту мы, однако, не влились. Глеб Вадимович остановил нас и сказал:

— Ребята, я пойду узнаю, можно ли тут фотографировать. Стойте здесь, не разбегайтесь и не беситесь!

Делать нечего, пришлось ждать. Можно было, конечно, подойти к моим товарищам и снова посмотреть на их страдания, но я почему-то не решился. То ли спросонья мне ничего не хотелось (хотя вряд ли, стены-то я разглядывал с охотой), то ли после увиденного в Макдональдсе интерес к этой теме у меня угас, то ли ещё чего, но сейчас было решено сосредоточится на лавре. Я ослушался Глеба Вадимовича и стал бродить вдоль стен, продолжая ей дивиться. Вдруг, рядом с одной из башен (вроде как она называлась Луковой) я заметил здание. Неприметное, одноэтажное, выкрашенное бежевой краской, оно мало напоминало какое-то духовное место. Рядом с этой непонятной пристройкой на табурете сидел низенький бородатый мужик, кутающийся в дешёвую шубёнку. Он чем-то напоминал тролля из сказок, стерегущего проход через мост. Поскольку мне уж очень хотелось узнать о назначении этого здания, я пошёл к этому мужику за ответами:

— Многоуважаемый! — Начал разговор я, приблизившись к нему. — Скажите-ка пожалуйста, а что это за здание?

— Туалет. — устало ответил мне бородач. Понимая, что информация о здешнем месте справления нужды мне может пригодиться, я решил побольше узнать о том, как он работает.

— А он платный?

— Не.

— А зачем вы тут тогда сидите?

— Так а вдруг кому плохо станет, я в таких случаях загляну и скорую вызову.

— А вас сюда монастырь поставил или как?

— Не, я тут на добровольческой основе, так сказать.

— Ой, какой вы, однако, человек-то великодушный! И вас не прогоняют?

— Нет.

— Ладно, сир. Мне в туалет не надо, я пойду, мешать не буду.

— Иди.

В моей голове крутилось несколько вариантов того, кто это может быть. Может это простой бомж, извращенец-подглядывальщик или действительно это добрый человек, заботящийся о других? В последнее мой разум как-то слабовато верил, но сердце всё же хотело, чтобы так всё и оказалось.

Заполучив ценную информацию, я вернулся к своей группе. Рядом с ней уже стоял Глеб Вадимович. Он, завидев моё возвращение, стал отчитывать меня:

— Ты где был? Я же сказал, не расходиться!

— Я в туалет писать ходил. — Солгал я. — В следующий раз предупреждай.

— Он отвернулся от меня и начал говорить уже со всеми. — Дети, фотографировать внутри храмов нельзя. Снаружи можно, но отключайте вспышку. Понятно?

— Понятно… — Страдальчески протянули мои товарищи. Было видно, что им уже до лампочки на лавру и на эту экскурсию. Было даже немного жалко их, но они сами не догадались о том, что есть блюда с курицей в Макдональдсе по скидке — плохая идея. Это будет им уроком.

Мы наконец начали проходить в монастырь. Шествуя через Успенские ворота, я неотрывно смотрел на фрески, которыми они были исписаны. Тут и там на меня с потолка и стен глядели святые, апостолы, архангелы и, естественно, Иисус, куда же без него в монастыре. Я вынул из портфеля телефон и начал лихорадочно фотографировать каждый сантиметр каждой фрески. Но ещё мне не давала покоя информация о туалете. Хотелось как-то воспользоваться её, извлечь из этого прибыль. Только как? Пока что я не знал.

Тем временем миновали ворота. Наша группа вновь остановилась, Глеб Вадимович вынул из кармана своей куртки несколько сложенных буклетиков и раздал по одному для каждого. Я развернул свой, как оказалось, это была карта монастыря. Послышалось, как остальные тоже разворачивают буклеты, а потом раздался коллективный вздох сожаления:

— Чёрт! Туалет не отмечен! Как так?!

Моё лицо вновь исказилось улыбкой Дьявола, и сейчас я объясню почему. На этих картах не был помечен туалет, но я знал его место нахождения. Соответственно, я мог спокойно отметить его на картах сам. Но мне, любезный читатель, тогда не хотелось быть героем-рыцарем на белом коне. Я не хотел добровольно преподнести информации о нахождении туалета товарищам, я хотел эту информацию продать. С таким скотскими планами я подошёл к своим коллегам и, приняв позу супергероя, который сейчас спасёт положение, заявил:

— Господа! А я ведь знаю, где он! — В момент у всех в глазах зажглась надежда. Увы, но сейчас в моих планах было её растоптать.

— Да?

— Где?

— Отведёшь? — Голосам страдальцев вторили их животы. В них то и дело что-то бурлило, переливалось, стонало, булькало и урчало так, что весь монастырь мог слышать. Интересно, почему Глебу Вадимовичу было всё равно?

— Тише, народ, тише… Кто-нибудь дайте мне какой-нибудь фломастер. Я отмечу на ваших картах туалет… — Я начал выдерживать драматичную паузу. Теперь уже не только глаза ребят сияли. Уже их рот растянулся в радостной улыбке до ушей. Настала пора разрушить ожидания… — Стоимость отметки — четыреста рублей. Разрешаю скинуться.

Отчаяние. Примерно так можно было описать выражение лиц моих коллег. Однако вскоре это отчаяние было заменено на другую эмоцию — гнев. В мгновенье ока на меня повалил такой шквал оскорблений, проклятий и брани, что вам, любезный читатель, вряд ли выйдет представить. Я, конечно мог бы просто переписать его, но не буду, за мат на этом форуме банят.

Когда поток ругани иссяк, я хладнокровно ответил:

— Если вам не нужно знать местонахождение туалета, то пожалуйста. Я сделал всё, что мог.

Ухмылка не сходила с моего лица. Где-то внутри было понимание, что это поражение, но всё же я почему-то думал, что я своё возьму. Тогда мною было решено. что они не заплатили мне только из-за того, что были в состоянии сдерживаться. Вот когда их ресурсы будут исчерпаны, когда терпеть они уже не смогут, тогда-то они мне заплатят эти четыреста рублей, альтернативы просто не будет.

Меж тем экскурсия текла своим чередом. Первым делом нас повели в Троицкий собор, где хранятся мощи Сергия Радонежского. Сперва я обомлел от великолепия фресок, икон, огромных люстр и пения монахов, которое всегда вгоняло меня в какой-то транс. А когда пришла очередь выходить из церкви, я хоть и был человеком очень далёкий от религии и относил себя к агностикам, всё равно неясно из-за чего трижды поклонился мощам святого. Далее путь нашей группы лежал в Успенский собор и Усыпальницу Годуновых. И вновь они встречали меня блеском, позолотой, изумительным запахом ладана, пением священников. Там я, снова пренебрегая своими агностическими взглядами, поставил свечку за упокой Бориса Годунова. Хороший был царь. К несчастью, ему пришлось тянуть на своей спине Россию в слишком тяжкое время… После я набрал из Сергиевского источника святой воды. Мне она не пригодиться, но вот для моих глубоко религиозных родителей будет хорошим подарком. Далее мы поднялись на колокольню, где поп даже разрешил мне ударить в колокол, но не слишком громко. Потом мы поднялись на уже не раз упомянутые мною стены, где я на каждой башне понаделал фотографий. Спустившись с них, мы зашли в Церковь Зосимы и Савватия. Из неё моя группа двинулась в Духовскую Церковь, где я очень даже приятно побеседовал с батюшкой. Далее мы побывали в Михеевском и Смоленском храмах. А вот в Трапезную Церковь нас, увы, не пустили, потому что там кого-то отпевали. На этом как таковая экскурсия завершилась. Но оставалось одно незаконченное дело — покупка сувениров.

Глеб Вадимович сказал, что там мы можем закупиться сами, а сам он пошёл прогревать автобус. Пока мы шли к сувенирной лавке, меня не покидало ощущение какой-то незаконченности. Оно было продиктовано моими товарищами, которые хоть и отравились, но по-прежнему героически терпели. Я, подозревая, что их возможность держаться уже исчерпана, перевёл на них взгляд. Теперь они были не белые, как поначалу, а зеленовато-красные, руки их уже не отползали от живота, а щёки непрерывно надувались, судя по всему, сдерживая выход рвоты. Подумав, что сейчас прям-таки идеальное время для продажи знания о местонахождении туалета, я подошёл к ним:

— Друзья, я напоминаю. Четыре сотни бумажных ассигнаций, и дислокация туалета станет вам известна!

— Чего? — Послышался сдавленный голос Лиды, который почти невозможно было разобрать за гулом чужих кишок.

— Ах! Четыреста рублей и узнайте, где сортир. Так хоть понятно? — Старая добрая базаровская желчь вновь полезла изо рта.

— Блин, а можно без платы? Итак, уф, еле… — Договорить Лидке не дали хлопающие газы, которые она громко и произвольно выпустила. Мои ожидания подтвердились, их терпению приходит конец. Но почему они до сих пор не могут просто дать мне несчастные четыреста рублей?! Я ТАК МНОГО ПРОШУ, ДА?!

Понимая, что от меня уступок не добиться не выйдет, Лида пошла на отчаянный шаг. В этот момент рядом с нами проходил поп. Обычный такой поп в чёрной рясе, с золотым наперсным крестиком на шнурке, отрастивший тёмно-седую бороду длинною до ключиц и в старых очках в круглой оправе. К этому монаху Лида и пошла. "Она серьёзно будет спрашивать священника о туалете?" - подумал я. Как выяснилось, да, будет:

— З-здравствуйте… — продавила она, сдерживая газы и рвоту. — Можно… вопрос? — Конечно же! Что угодно? — Как-то странно растягивая слова, ответил ей клерик.

— Где… туалет… тут? — Дьяк явно ожидал какой угодно вопрос, но не этот. В ответ он выпучил глаза и секунд эдак пять пытался переварить полученную информацию. Потом он таки собрался с мыслями ответил:

— Ну, эм… В монастырский тебе нельзя… Поищи снаружи, он рядом с одной из башен, кажется…

— Хорошо, спасибо, пока! — Завизжала Лида, бросившись к воротам из лавры. За ней устремились те два любителя КС. Таня и девушка в мини-юбке почему-то остались, видать, им хотелось меньше.

Всё произошло слишком быстро, чтобы я понял это. Поп посмотрел на меня взглядом, говорящим: "Я понимаю, что происходящее это не моё дело, но что тут вообще происходит?". Подумав немного, я понял, что я вообще-то могу догнать этих трёх и отвести их в туалет. Не по доброте, а за деньги, ясное дело. Так что я посмотрел на пастыря взглядом: "Извини, меня влечёт жажда наживы, не могу говорить!", и помчался вдогонку за Лидией и компанией.

Пожалуй, я никогда ещё так не бегал. Буквально весь мир для меня сжался до размеров брусчатки, по которой я нёсся, и этих троих страдальцев, еле заметных вдали. Я перепрыгивал мелкие камешки на дороге, оббегал зевак-туристов, едва ли не таранил попов… И всё это я делал на автомате, потому что не мог думать ни о чём, кроме наживы. В какой-то момент я даже прекратил представлять себя собой. Я виделся себе немецким солдатом времён Первой мировой войны, который с винтовкой наперевес бежал атаковать французов под Верденом. Только винтовки у меня не было, вместо риска схватить пулю солдат Антанты был риск налететь на кого-нибудь, вместо мечтаний о триумфе Германской Империи и её мировой гегемонии было желание получить четыреста рублей…

Почти в неадекватном состоянии я всё же добежал до туалета и незамедлительно вошёл туда, едва ли не протаранив дверь. Но, как выяснилось, волновался я зря, потому что там было пусто. Я вышел на улицу, тот мужик до сих пор сидел рядом. Было решено просто подождать Лиду и остальных, уже смирившись с потерей денег. Я просто отдыхал от забега пару минут, а потом вдруг увидел именно эту троицу, которая пробегала рядом.

— Сюда! Сюда! Тут туалет! Бегите на голос! — Звал я их. К моему удивлению они услышали меня и уже вскоре по очереди влетали в уборную. Я прошёл за ними.

Этот туалет был куда чище того, что был в Макдональдсе. Тут и полноценное освещение, и чистая нетронутая плитка, и блестящее зеркало с чистыми раковинами… Идиллия прямо.

Но созерцание чистоты туалета было звуками рвоты, а потом и поносной бомбардировкой. Если от устроенного Бэллой я был шокирован, то тут я перенёс чуть ли не контузию. Многочисленные взрывы жидкого стула, влекущие за собой разброс фекалий по всей чаше унитаза длились две минуты. Потом стал слышен тягучий выпуск газов, такой длинный и зловонный, что даже мне, как обладателю стального желудка, захотелось стошнить. Копро-цунами, однако, не думало стихать. После пуков в унитазы ударили реактивные струи диареи. Они с рёвом лились и разбивались о керамики или журчали, соприкасаясь с водой. Позже эти четыре действия зациклились и совершили примерно два оборота. Потом в двух из трёх занятых кабинок послышался звук отрывания бумаги, шорох одежды и смыв. В оставшейся кабинке, однако хлопанье и разбрасывание жидких фекалий не стихало. Ко мне подошли те два парня и заговорили:

— Чувак, ты нам жизнь спас! Если б не ты, эта дура так и водила бы нас кругами! — Внезапная благодарность ещё сильнее выбила меня из колеи.

— Не вопрос… Рад стараться, наверно…

— Чел! — Мои уши заболели. — Проси, что хочешь, всё твоё! Правда, без тебя этот сортир бы не нашли!

— Хмм… А дайте-ка мне вашу карту лавры и какой-нибудь фломастер… — Один из них достал обе вещи из кармана. Я быстро намалевал крестик на месте, где находился туалет.

— С вас четыреста рублей — Эти двое тянули мне долгожданные денежки, которые я едва ли не с руками у них вырвал. — А теперь несите эту карту остальным, дети мои!

— Как скажешь, мужик!

Они ушли. Если не считать до сих пор давящей понос Лиды, то в туалете был только я. Было уж решено уходить, как вдруг я услышал… Плач? И действительно, Лидка непонятно из-за чего ревела. Я мог, конечно, оставить её, но решил поговорить. В конце концов, тогда я поговорил с Бэллой и она стала мне подругой, может фокус повториться дважды?

— Ты чего ревёшь? Нормально же всё.

— Я не добежала-а-а-а-а!!! — А вот это было неожиданно. Теперь ясно, почему она не выходит.

— А у тебя есть сменная одежда?

— Не-е-е-е-е-ет!!! — Прошло меньше минуты, а её вопли уже меня взбесили. Хотелось дать ей что-то, чтобы она просто умолкла.

— Я сейчас посмотрю, что у меня есть в рюкзаке, только кончай ныть!

Поиски в портфеле длились долго. Я вынул всё: и "Игрока", и термос чая, и пакет бутербродов — вообще всё и уж было отчаялся. Как вдруг на самом дне я нашёл две пары штанов. Меня будто молнией прошибло. Эти штаны моя гиперзаботливая мать положила мне ещё за день до поездки. Одни на случай, если будет слишком холодно, вторые — если слишком жарко. Я даже успел забыть о них, но теперь был несказанно рад им, ведь это нытьё наконец прекратиться! И в какой момент меня так внезапно перестала интересовать Лида? Ведь её формы остались такими же отличными. Хотя, у Бэллы они ничуть не хуже, а её я знаю куда лучше Лидки… Ох уж эти человеческие взаимоотношения! Такая морока! Лучше просто днями напролёт болтать с жабой!

— Смотри, у меня есть штаны. Хочешь?

— Да, да! Умоляю! Дам всё, что есть.

— С тебя триста рублей!

К моему удивлению, она правда вытянула мне деньги через низ дверцы кабинки. В ответ я закинул ей через верх штаны.

— Если ты обосрешь их, я с тебя шкуру сдеру!

Ответа я не ждал. Просто сразу вернулся в лавру за сувенирами. По пути мне встретились Таня и девушка в мини-юбке, сжимающие ягодицы и бегущие по направлению к туалету. Всё же те двое сделали, что я просил, молодцы. В сувенирном магазинчике я по скидке купил медную фигурку Сергия Радонежского, блюдце с принтом в виде местной колокольни и две книги. Одну про оборону лавры во время Смуты, вторую про монастыри Европейской России. Вроде безделушки, а приятно.

Потом я стоял у входа в монастырь и подмечал, кто сколько раз бегал в туалет. Лида, которая в моих спортивных штанах выглядела ужасно, ещё примерно четыре, Тяня три, девушка в мини-юбке тоже три, а парни и вовсе больше не ходили. Через некоторое время наша группа была вновь вместе и за нами вернулся Глеб Вадимович, сказав, что пора ехать домой. Мы все сели в автобус. Он неспешно тронулся и покатился туда, где должна была быть вторая остановка на обед. Хотя, теперь вернее будет сказать: "остановка на туалет". Впереди был последний рывок в моей эпопее…

Продолжение следует…

Отредактировано Average monarchist (23-02-2022 00:18:25)

Matts
Мне врать смысла нет. Как было, так и рассказываю.

Тебе повезло. Вот мой брат там однажды отравился. Хотя, тут наверно вина не самой сети, а конкретных рестиков. В городах они относительно безопасны (ну, насколько может быть безопасен фаст-фуд). А вот в после обеда в тех, что загородом начинается лотерея. Может всё нормально будет, а может и не повезёт.