*Своеобразное АU, где Красная и Белая королева помирились и начали править вместе (даже не спрашивайте, как!)), а Валет не помер в изгнании. Итак, не углубляясь в долгое пояснение: Шляпнику и Валету "повезло" вместе выполнять исправительные работы, а Террант перепил чая и боится в этом признаться*
Шляпнику работа нравилась. Он любил зиму, активную деятельность, ярких, как его помада, снегирей, любил проводить время на улице... Для Валета же все происходящее было воистину карой божьей: монотонно поднимать и опускать лопату, потеть и мерзнуть, слушая безмозглый треп рыжего безумца.
— ...И тогда я говорю: а раз ты такой умный, то скажи, сколько будет дважды два четыре? – Террант перевел дух, присел на сугроб и тутже получил по спине лопатой от Стейна:
— Нам это разгребать!
— И это?.. – разочарованно протянул безумец. Разочарованно по трем причинам: первая – он ощутимо подустал, вторая – не сильно приятно огребать лопатой по тощей спине, и, наконец, третья – когда Террант вскочил от удара, нервно и напряженно дал знать о себе порядком наполнившийся мочевой пузырь. Террант испытывал желание отлить еще с самого выхода на улицу: после традиционного чаепития он не успел заскочить в уборную – Валет торопил его сборы и все покрикивал:
— Быстрее начнем – быстрее кончим! Шевелись!
Но тогда хотелось немного, и Хайтопп решил дотерпеть до конца работ. Но они все что-то не кончались, а выпитое с каждой минутой настойчивее просилось наружу... Шляпник тяжко вздохнул и снова взялся за дело, периодически косясь на Стейна. Тот тихо матерился, когда на расчищенное падали куски снега, да и без повода тоже матерился. Даже чудик вроде Хайтоппа мог догадаться, что, если этого человека сейчас тронуть, он просто "взорвется" и выльет на тебя накопившийся гнев, так что Шляпник решил, что молчание – золото, а терпение и труд, как говорится...
И с тем, и с другим стало получаться чем дальше, тем хуже. Неприятно тянуло внизу живота, жидкость приступообразно пыталась просочиться наружу, и Террант уже не мог не сжимать ноги. Говорить он перестал вовсе – все мысли его были сосредоточены на природной необходимости избавиться от чая, будь он проклят. Когда Шляпник прилагал усилия к подъему лопаты со снегом, удерживать мочу становилось сложнее. Его трясло от напряжения, волнения, холода... Через полчаса он понял, что, если в ближайшее время не побежит в туалет, организм все решит за него.
— Сколько нам еще?.. – наконец тихо простонал Шляпник. Стейн дернулся:
— Откопать беседку – и вроде как можем быть свободны. Черт, они издеваются...
Оба с почти одинаковой неприязнью смерили взглядом засыпанную круглую беседку. Летом Террант пил в ней чай с ее Величеством. Чай, будь ему неладно...
— Послушай, Стейн... – Шляпник нерешительно улыбнулся, голос его подрагивал – Прежде, чем мы начнем... Я на минутку сбегаю. По делу.
— Какому? – Валет, гневливо морщась, разминал плечи. Шляпник почувствовал, как щеки краснеют смущением сильнее, чем холодом.
— По такому... которое никто не сможет сделать за меня.
Стейн глядел на него с нескрываемым недоверием. Террант измученно опирался на лопату, стараясь не слишком искренне сжимать ноги. Наивные зеленые глаза страдальчески пытались сказать что-то, что не решался сказать язык. Казалось, безумец вот-вот заплачет. Валет усмехнулся, и Шляпник не понял, догадался ли он о чем-то.
— Все ясно. Хочешь сбежать, чтоб я в твое отсутствие всю работу доделал. Чтож, иди, но если через три минуты тебя не будет... – Стейн внушительно и красноречиво показал сжавшемуся от холода, испуга и желания помочиться Терранту кулак. – И учти, до твоего прихода я даже снежинки с плеча не смахну.
Шляпник радостно закивал и, бросив лопату на произвол судьбы, как мог поспешно устремился к черному ходу дворца. Перед дверью сонно мерз лакей-лягух.
— Пустите, пожалуйста... – Террант, вежливо улыбнувшись, попытался обогнуть лягуха, но тот преградил ему дорогу.
— Готовы сдать работу?
— Нет, нет... Просто мне... нужен перерыв. – рыжий нетерпеливо приплясывал.
— Начальство не велели оставлять работу до того, как она будет окончена. – с безразличным видом заявил лакей.
— Но... – густые брови умильно и беспомощно сложились домиком, и Шляпник чуть не заплакал, когда мочевой пузырь дал знать о себе очередным сильным позывом. – Поймите, это неотложно.
Лягух зевнул и скромно пояснил:
— Не я придумываю правила отбывания наказания. Но, если вы будете настойчиво принуждать меня изменить должностным инструкциям, я буду вынужден позвать солдат.
— Не надо... – тихо пробормотал Террант и повернул назад, внушая собственному телу, что еще чуть-чуть, и все, а пока нужно потерпеть.
Валет действительно и снежинки с плеча не смахнул, как обещал. Стоял статуей, опираясь на лопату, и ждал напарника.
— Вернулся. Молодец. Теперь копай.
Террант с тяжким вздохом поднял лопату и, выпрямившись, тутже крепко скрестил ноги. К счастью, Стейн не смотрел в его сторону.
— Ладно... Нужно просто... очистить беседку... Это не сложно... и, если постараться, не очень долго... Я справлюсь. – внушил себе Шляпник и, натянув улыбку, принялся за работу. Адову работу.
Алгоритм был таков: Террант, крепко сжав ноги, наклонялся, цеплял в лопату небольшой сугроб, кое-как перебрасывал его в сторону, затем вновь загибался, иногда забываясь и хватаясь за пах, а, пережив пик желания отлить, повторял цикл. Он даже как-то забыл, что Валет может смотреть на него. А Валет, сволочь, смотрел и не сильно торопился в деле откапывания.
В этом месте отвлечемся, предоставив Шляпнику копать еще минут десять, а Стейну – столько же наблюдать за ним.
Илосович Стейн никогда особо не задумывался о нормальности своих, скажем так, вкусов. Этот вопрос редко бывал актуален, имелись другие важные темы для размышлений. Но, с одной стороны, он жил в стране безумий, где чем чудесатее, тем лучше, а с другой – это правило вроде как не касалось постели... которую приходилось делить с Кровавой ведьмой, совершенно не учитывающей особых пожеланий любовника. Однажды Валет попытался поведать ей, какое удовольствие может доставить женщине, нестерпимо желающей отлить, однако Ирацебета резко заявила, что любит мучить других, но не себя. И Стейн наслаждался только мечтами и воображаемыми приятными (для него) ситуациями. Например, зажать в уголке Мирану, чтоб она в полуобмороке бледнела, а по полу под пышной юбкой журчал дождь. Залезть рукой под эту чертову юбку, и чтоб перчатка промокла насквозь... Или, с недавних пор, Алиса. В варианте высокого роста. Даже, стоит признать, некоторые мужчины. Но никогда не Шляпник – Валет и сам не знал, почему. Как-то не думалось о нем, будто либо Терранта Хайтоппа не существует, либо мочевого пузыря у него нет. А он, оказывается, был, причем сейчас еще и переполнен, и рыжий чудик, вообще-то перманентно раздражающий Валета, приобрел совершенно иной смысл. Наконец-то самые тихие и страстные желания мужчины удовлетворятся – превосходное отчаяние, какого он давным-давно не наблюдал!
Террант наконец поднял глаза и тутже встретился с плотоядными очами Валета. Поспешно сделав вид, будто согнулся он от боли в спине, а руки лежали на промежности потому, что... ну, лежали и лежали, а тебе какое дело?! – Шляпник выпрямился и даже попытался улыбнуться, чтоб скрыть испуг и внутреннюю борьбу.
— Я свою пловину окончил. Жду тебя. Ты до второго Бравного дня ковыряться собираешься? – одноглазый фыркнул и резким движением солдата воткнул лопату в сугроб.
— Стейн... Я тебя прошу... Можешь помочь? – Хайтопп сложил бровки жалостливым домиком. – Я... У меня... Я... Вобшем, спина что-то разболелась... – для убедительности он снова согнулся, держась за поясницу, и тихо застонал от болезненного давления внизу живота, до дрожи крепко сжав ноги. – О-ох... Я правда до вторго Бравного дня буду делать. Помоги. Я тебя очень прошу, Стейн.
Валет неторопливо подошел к безумцу и отобрал у него орудие труда.
— Если бы ты и в Бравный день, когда выходил бороться со мной, был таким же вежливым, жизнь была бы другая.
«Догадался или нет? Догадался или нет?» – вертелось в кучерявой голове Шляпника, пока Валет неторопливо, но все же эффективно, заканчивал его работу. Стоя терпеть было уже практически невозможно – разве что приплясывая, но Стейн так часто оборачивается... Нет, наверное, догадался, сволочь. Сказать, что замерз? Нет: напарник вручит опять лопату, и тогда уж Шляпник наверняка не выдержит... это будет ужасный позор...
Чуть не плача, Террант опустился на хололную скамейку и вжался в нее, закинув ногу на ногу. Стало немножко легче. Это чуть успокоило его на десять минут, пока Валет ни закончил работу.
— Что, кучерявое недоразумение, сдаем работу? И дали же мне тебя, черт бы побрал, работничка... – Илосович сплюнул и совершенно неожиданно поднял Терранта за воротник. Тот тихо скульнул, чувствуя, как первые горячие (и, страшно сказать, приятные!) капли впитались нижним бельем. Зеленые глаза помутнели, пару секунд Шляпник ничего не мог сообразить, отчаянно борясь с измученным организмом.
— Р-работу?.. Да... К-конечно...
До черного хода идти – меньше минуты, но этого времени оказалось вполне достаточно, чтоб Хайтоппу моча «ударила в голову», и он решил про себя: не важно, будет ли смотреть Валет или стражники, не вадно, что холодно, не важно, что каморка с лопатами и граблями – не лучшее место для мочеиспукания, он должен пописать! Хоть как-то! Хоть в штаны, дольше терпеть он не в состоянии! И пусть Валет смеется, сволочь... Решив так, Шляпник бросил свою лопату и, уже не особо соображая, ломанулся в вышеупомянутую каморку. От резких движений он немного потерял контроль над собой, длинная темная полоса поползла по брючине вниз, снова стало горячо и страшно... Террант поспешно вытащил член и наконец позволил себе прекратить сдерживаться. Изумительно горячая струя яростно брызнула на каменный пол, через минуту залив, кажется, егт полностью. Шляпник тихо постанывал от облегчения; ему иногда казалось, что он теряет сознание. Придя наконец в себя, он оделся и обернулся, врезавшись в Валета, все это время преспокойно стоявшего за ним с двумя лопатами наперевес. Террант, задыхаясь от недавнего удовольствия и крайнего смущения, опустил глаза.
— Стейн... Пойми, я... Я не мог больше, я бы лопнул... Мне стыдно... Это ведь останется между нами, правда?
— У теья есть баба? Или мужик? – Стейн поднял бровь над здоровым глазом. – Хотя... Какая разница? Я тебя отобью.
*Делитесь впечатлениями! Надеюсь, понравилось. Пока в планах писать трелогию.
*