Пролог (от лица Глэдис – автора рассказа).

Я заранее прошу прощение у ветеранов Великой Отечественной войны, если они сочтут этот рассказ кощунственным над памятью всех, кто не щадя себя, защищал нашу Родину от фашистких полчищ. Если и есть в нем что-то нелицеприятное, то это всего лишь рассказ о трудной военной работе, в которой может произойти все что угодно.  A la guerre comme a la guerre (на войне как на войне), может случиться всякое.
Подвиг Ваш бесценен, велик и бессмертен. Спасибо Вам, дорогие. Кланяюсь Вам до земли!!!

Рассказ.

Эта история произошла накануне операции по освобождению Белоруссии, вошедшей в историю под названием «Багратион». Если учесть, какие беспрецедентные меры секретности были приняты ставкой, чтобы скрыть от немецкой разведки мероприятия по подготовке наступления, то естественно, что каждое рядовое (в других условиях) происшествие превращалось в ЧП государственного масштаба. Заговорила ли ранее молчавшая вражеская рация в нашем неглубоком тылу, пересекли ли линию фронта вражеские лазутчики, появился ли снайпер – все моментально бралось ставкой под свой особый контроль.
        Именно вражеский снайпер, опытный и хитрый, объявился в наших краях. За две недели его пребывания он сумел натворить много дел: от его пуль погибли командующий дивизией генерал-майор Радченко и начальник разведотдела дивизии полковник Краснов; перебил всех наших снайперов, брошенных на охоту за ним; наши разведгруппы не смогли доставить живыми ни одного «языка», хотя ребята в них не были новичками. Короче говоря, не стало жизни в наших краях не только от снайпера, но и от ставки.
          Не буду утомлять вас подробностями такими, как привязка происходящих событий к географической карте, номера воинских частей и пр. Это ни к чему, ведь собственно рассказ не для того, чтобы по нему сдавать зачет по истории Великой Отечественной войны. Скажу лишь, что действие происходило в Белоруссии, по берегам небольшой речушки, где по правому берегу располагались немцы, по левому – мы. Наш разведотдел находился в небольшом городишке, скорее в поселке городского типа в одноэтажном кирпичном здании бывшей начальной школы, утопающего в зелени школьного сада.
     - Ты мне зубы не заговаривай, - хрипло кричала трубка в руке майора разведотдела дивизии Громова, теребивший от волнения свободной рукой полевую сумку, стоял возле стола, заваленного бумагами, -Ты когда мне обещал избавиться от снайпера? А?
     - Не получилось, товарищ генерал, - робко оправдывался майор, - Матерым гад оказался, последнего моего снайпера позавчера положил.
     - И что ты собираешься делать?
     - Готовлю группу на ту сторону, товарищ генерал. Прочешем окрестности, правда результат от подобных операций чаще бывает нулевой. Но вариантов у меня больше нет.
     - А кто возглавит группу?
     - Я сам, товарищ генерал.
     - За пулей гонишься, решил свою башку подставить, - гремела трубка, правда тон становился более миролюбивым, - Погибну, мол, я смертью героя, а вы тут как хотите. Не пойдет, Сережа. Этого эсэсмана нужно найти и обезвредить.
     - Я все понимаю, товарищ генерал, - почувствовав перемену в настроении, оживился майор, - Мы найдем его и заставим землю жрать, мать его...
     - Не хорохорься, добрый молодец. К тебе выехал снайпер фронта, встречай. Сам не видел, но говорят человек опытный. На все про все даю тебе трое...
     - Четверо, товарищ генерал...
    - Хорошо, четверо суток и ни часа больше, понял?
     - Так точно, товарищ генерал, - майор облегченно вздохнул и, положив трубку, вытер со лба пот.
     Какое-то время Громов смотрел в одну точку, затем, очнувшись, быстро вышел в сад, где в ожидании своего командира ребячились почти по-детски его разведчики.
     - Смирно! - заметив майора, скомандовал бравый капитан, - Товарищ майор...
     - Отставить, Коля, - отмахнулся тот, - И так в ушах звенит. Все на месте?
     - Так точно, товарищ майор, - отозвался капитан Кузнецов, командир разведгруппы.
    - Что ж, тогда приступим, - деловито предложил майор, указывая на стоявший в глубине сада стол, обрамленный деревянными грубосколоченными лавками, на котором была растелена карта. Все направились туда, Громов же немного замешкался, он с горечью глядел на своих ребят, которых, если не случится чуда, он вынужден будет послать на верную смерть:
      "Капитан Кузнецов - ну этот бывалый, ни четра ни дьявола не боится; а лейтенант Стрешнев - совсем еще мальчик, конопатый близорукий, но как он ловко превращается во фрица, когда облачается во вражескую форму; старшина Мамаладзе - в рукопашной равен один к пяти; сержант Евстропов - снять охрану, взять "языка" - ему равных нет; сержант Григорьев... Ах, ладно, пора..."  Он подошел к столу и минуту спустя все углубились в изучение карты...

***

И вот в этом сугубо мужском мирке неожиданно появилась она, ослепительная голубоглазая, с застывшей слегка лукавой улыбкой,  девушка в гимнастерке, юбке и сапожках, которые сидели на ней также, как, наверное, на Золушке ее бальное платье и хрустальные башмачки. Из-под пилотки, которая слегка легкомысленно была сдвинута на бок, длинная коса, переброшенная через плечо, рыжеватым аксельбантом дополняла ее униформу.
     - Что это? Фея, -  произнес первым заметивший ее лейтенант Стрешнев, приподнимаясь.
Все оглянулись и с нескрываемым недоумением уставились на нее.
     - Дэвущка, - вскочил темпераментный Мамаладзе, - Дэвущка, я уже люблю тэбя!
    - И я.., и я.., и я!.. - заголосили прочие.
    Привыкшая к подобным приемам, не обращая ни малейшего внимания на гвалт взрослых детин,  Фея отрапортавалась майору:
      - Товарищ майор, сержант Кипелкина прибыла в ваше распоряжение!..
      - Вы из штаба фронта? - спросил майор, с явным разочарованием разглядывая ее. Уж вовсе не таким представлял он увидеть  опытного снайпера Первого Белорусского фронта.
     - Так точно, товарищ майор!.. - бодро подтвердила она. Майор, мрачно посмотрев на своих разведчиков, распорядился:
     - Капитан, продолжайте, - затем, обращаясь к девушке, жестко произнес, - Сержант, следуйте за мной.
     - Товарищ майор, - деланно взмолились его подчиненные, - Не уводите королеву, това...
Но тут же осеклись, встретившись с суровым взглядом командира.
     Майор и сержант направились в здание школы, а Стрешнев задумчиво произнес, глядя им вслед:
     - Конечно, он командир, ему и трофеи и феи... - все загоготали.
     - Отставить! - приказал, оставшийся за старшего капитан Кузнецов, - Все вам бирюльки...
     Очутившись в кабинете майора Громова, девушка осталась стоять возле двери, слегка озираясь по сторонам.
     - Присажавайтесь, сержант, - указал хозяин кабинета на табуретку, стоящую около стола.
     - Вот посмотрите, - небрежно швырнув несколько фото на стол, - Эти фотографии пришли из центра.
     Девушка углубилась в изучение фото. С первой на нее глядел надменный эсэсовец в черной униформе, явно демонстрируя зрителям свои кресты. На втором - тот же человек, но уже в полевой форме. Награды сняты, лицо не выражало надменности, скорее было чем-то встревожено. На третьем - он же, сияющий от радости, т.к. сам фюрер жмет ему руку. Это фото было переснято с какой-то немецкой газеты.
     - Посмотрели? Ну и как вам сей персонаж? - спросил майор, в упор глядя на девушку, но та, встретившись с ним взглядом, не выказала никакого волнения, наоборот, смотрела на него спокойно и уверенно. Майор, не выдержав ее взгляда, отвел глаза и вспыхнул. Разозлившись на себя за эту минутную слабость, Громов раздраженно сказал:
     - Видите, сколько крестов ему навешал фюрер? А он просто так их не дарит, стало быть тот заслужил.
     - Товарищ майор, - спокойно сказала сержант Кипелкина, - Мне кажется, что вы пытаетесь напугать меня...
     - Не напугать, а предупредить, - снова вскипел тот, - Предупредить, с каким субъектом вам придется встретиться в поединке. А у нас времени играть с ним в игры - нет. Нам дано на его ликвидацию всего-лишь четверо суток, чет-ве-ро. Из них - трое ваши, четвертые - вон тех ребят!.. И они не успеют даже помянуть вас, если им придется действовать, понятно?..
     - Так точно.
     - Штурмбаннфюрер СС Хуго фон Дейч, - читал майор с листа, который он достал и ящика своего стола, - снайпер, приписанный к элитному эсэсовскому подразделению "Адольф Гитлер". Кавалер Железного Креста, Рыцарского Креста... Ну это мы видели, так, дальше, ага, вот, - продолжал Громов, - Чемпион Германии по скоростной стрельбе, чемпион Олимпийских игр 1938 года, ну и т.д. Вот с кем вам придется сразиться.
     - Товарищ майор, я понимаю ваше недоверие ко мне, я уже привыкла к этому. Я знаю, что у меня на лице написано два курса гумманитарного образования. Но ведь не за хорошие же глазки меня сделали снайпером фронта. Я решала, пока что успешно, подобные задачи. Решим и задачу под названием "Фон Дейч"! -сказала она уверенно и до жути спокойно.
     Громов посмотрел на нее недоверчиво, но ее спокойная уверенность стала передаваться ему:
     - Хорошо, - ответил он, - Этот гад как будто притаился на какой-то вершине невидимой горы. В радиусе двух десятков километров все обстреливает. Трех моих снайперов укокошил, две разведгруппы ходили за ним, но его охраняют также, как наверное ставку Гитлера, никто не вернулся. Вот такая печальная статистика, сержант...
     - Покажите, где погибли ребята, - переходя на деловой тон, спросила сержант Кипелкина.
     Они подошли к висевшей на стене карте и Громов стал показывать на ней места триумфа вражеского снайпера, поясняя.., собственно не буду повторять разговор двух пофессионалов, который впрочем нам не интересен. В общих чертах скажу следующее: в результате охоты на фон Дейча сложилось впечатление перераставшее в убежденность, что снайпер очень мобилен в течение всего светового дня, быстро меняет свои укрытия, перемещаясь вдоль линии фронта.
     - Ну что ж, сержант, теперь вы знаете столько же, сколько и я. Когда намерены приступить?
     - Прямо сейчас, товарищ майор, - твердо по-мужски ответила Кипелкина.
     - Сейчас я распоряжусь, чтобы вас накормили...
     - Нет, товарищ майор, у меня с собой паек, перекушу по дороге... Можно мне взять карту?
     - Да, конечно, - спохватился майор, - Вот ваш планшет. Да...
     Громов подошел к какой-то внутренней двери и, раскрыв ее, сказал:
     - Обитать будете здесь.
     Даже не взглянув на свои аппартаменты, сержант молча кивнула.
     - Выбирайте себе помощника, - подойдя к окну, предложил начальник развеотдела, показывая на своих архаровцев, - Вон, например....
     - Нет, товарищ майор, - перебила его девушка, - Мне никто не нужен, - и уловив его недоуменный взгляд, добавила, - Нет, товарищ майор, я вовсе не бравирую. Просто помощник для меня - помеха. Мне бы только как бы добраться до места?
     - Вас доставит на мотоцикле и проведет через посты мой помощник, капитан Кузнецов ... И все-таки кто вам познакомит с местностью?
     - У меня для этого есть все, - тоном не терпящим возражений ответила храбрая девушка, - Карта, компас... Да не беспокойтесь, товарищ майор, я и в тайге была как дома, а это всего лишь лес.
     - В тайге?..
     - Да, мой дед - таежник, охотник-промысловик, он-то и сделал из меня то, что я теперь есть. Каждые каникулы еще со школы я проводила у него. И мы с ним по несколько недель проводили в тайге, охотясь на разного зверя.
     - Пойдемте, я вас представлю капитану...
     Они направились в сад.

     - А как вас зовут, сержант? - вдруг спросил Громов.
     - Сержант Кипелкина, товарищ майор!
     - И все же, вдруг что-нибудь...
     - Если что-то произойдет незапланированное, то какая разница, лучше все-таки если вы будете помнить меня как сержанта Кипелкину...
     Майор подозвал Кузнецова, они о чем-то пошептались и, отдав под козырек, капитан, стянув брезент на землю, завел трофейный мотоцикл.
    - Ну что ж, удачи, сержант Кипелкина! - сказал майор пристроившейся сзади наездника девушке и, подойдя к Кузнецову, тихо сказал ему, - Коля, ты ее ангел-хранитель, понял? - тот кивнул.
    Экипаж двинулся в путь, направляясь к линии фронта. Майор стоял и смотрел им вслед с надеждой и тревогой.

***

Вечерело, летнее солнце, раскаленное до красна, повисло на вершинах деревьев, и легкий сумрак начинал укутывать, подготавливая ко сну, этот неугомонный и тревожный "мир". Несмотря на время от времени докатывающиеся с передовой звуки войны, птицы пели свою колыбельную...
     Майор Громов не находил себе места, метаясь из своего кабинета в сад, из сада за калитку, и обратно: ни Кузнецова, ни Кипелкиной до сих пор не было. Несколько раз он хватался за телефонную трубку, но тут же клал ее на место, зная, что никто ему ничего не скажет, да и никто и не должен ничего об этом знать, гриф "строго секретно" надежно отделял его подразделение от реалий.
Только когда уже совсем  стемнело послышался рокот мотоцикла. Майор бросился навстречу.
     - Товарищ майор, - вялым голосом спросила Кипелкина, устало сходя с мотоцикла, - Можно я минут через пятнадцать вам обо всем доложу?
     - Да, конечно, сержант, - провожая ее тревожным взглядом и, обращаясь к капитану, спросил, - Ну что, Коля?
     - Понятия не имею, - пожимая плечами отвечал Кузнецов, накрывая мотоцикл брезентом.
     - Как это не имеешь, - вскипел Громов, - Я тебя для чего послал...
     - Да не нужен ей ангел-хранитель, Сережа, это она меня от пули снайперской спасла. А иначе мы не разговаривали бы сейчас с тобой.
     - Так, так...
     - Что, так-так, - в свою очередь взбеленился Кузнецов, - Не девка - это, а сущий дьявол... Я за ней час по чащобе пробирался, а она то какую-то веревочку к ветке привяжет, то палку швырнет в кусты, то еще чего-нибудь... А потом вдруг исчезла, я туда-сюда, нет девки. И тут что-то сзади мне падает под ноги, я на землю хрясь... И в это время выстрел. Не упади я, все, хана бы мне... Очухался, смотрю, а это она мне под ноги бросилась.
     Капитан улыбнулся и замолчал.
     - И что?
     - Говорит она мне, мол, товарищ капитан, я же просила майора, чтобы никто за мной не ходил, мне работать надо, а не нянчиться с вами.
     - Что, так и сказала? - первый раз за весь день улыбнулся начальник разведотдела.
     - Так и сказала, - подтвердил его помощник, - В общем договорились, что я буду ждать ее у Воронова. Вот и все.
     - И она ничего тебе не сказала.
     - Нет, всю обратную дорогу молчала, как в рот воды набрала. С характером девка...
     - Ладно, Коль, распорядись, чтобы ее накормили.
     Капитан кивнул. Громов отправился к себе. В его кабинете сидела девушка и, опершись на стол и подперев руками голову, мирно спала, но, почувствовав чутьем охотника присутствие майора, встрепенулась и встала.
     - Товарищ майор, - начала было, но майор, сделав знак рукой, чтобы она села.
     - Как же все-таки вас зовут?
     - Таня, - устало ответила та.
     - Выкладывайте, Таня, что-нибудь узнали?
     - Да, Дейча здорово прикрывают. Кроме него я насчитала еще пять огневых точек, которые имитируют перемещение снайпера. Вот почему кажется, что он все время меняет свое местоположение...
     - Вот значит что, - задумчиво произнес Громов, - Хитро, хитро. Стало быть он держит под прицелом главный по их мнению участок. А команды имитаторам он отдает или по телефону, или какими-то другими сигналами.
     - Совершенно верно, - подтведила девушка.
     - Значит надо теперь не одного Дейча ликвидировать, а еще пятерых...
     - Вовсе нет, товарищ майор. Имитаторы - не снайперы, это очень плохие стрелки. Как только ликвидируем основного, остальных просто снимут, т.к. их задача - лишь только прикрывать.
     Вошел Кузнецов с ужином.
     - Прошу вас к столу, господа, - торжественно произнес он, "серверуя" стол, стоящий у противоположной стены, - Кушать подано!..
     -Не обращая на его приглашение, майор и сержант подошли к карте.
     - Вот здесь, здесь, здесь и здесь, - водя карандашом по карте, докладывала Татьяна, - Находятся огневые точки имитаторов, это уже точно. А что касается самого фон Дейча и пятого, то я завтра это выясню. И если мне удастся это сделать, то послезавтра мы сразимся с этим эсэсманом.
     - Ты понял, Коля? - спросил Громов подошедшего к ним помощника.
     - Лихо, лихо, - подтвердил тот, - Мы, значит, гоняемся за ним по всей линии фронта, а он, подставляя своих людей, преспокойненько сидит в своем укрытии. Мы может уже десяток уложили его подстав. А нам кажется, что он неуязвим и мы бессильны перед ним. Лихо, лихо...
     - Ладно, давайте поужинаем, - предложил хозяин кабинета и все уселись за по-фронтовому накрытый стол.   
    Они, Кузнецов и Кипелкина, уехали рано утром, скорее еще ночью, ей надо было попасть на передовую еще до рассвета.  Они заранее договорились, что капитан приедет за ней где-нибудь около восьми вечера и будет ждать у Воронова.
     И снова для майора Громова потянулись долгие-долгие часы ожидания. Хуже нет, ждать да догонять. Но вся работа разведчика в этом и заключается - в ожидании. Сидишь ли ты в засаде, находишься ли в своем кабинете, везде одно - ждать.
     И вот он - волнующий момент, где-то около девяти раздалась стрекотня мотоцикла. Тревога и надежда, что там скрывается за рокотом мотора, крах или возможность победить... Вид Кипелкиной вселил надежду, усталая, она торжествующе произнесла:
     - Все, Сергей Николаевич, знаю, - она ловко спрыгнула с мотоцикла и стремительно направилась к кабинету начальника разведотдела, напрочь нарушая всю субординацию, от чего повеяло "гражданкой".
     - Коля, на кухню, живо!
     - Есть!
     Влетев вслед за ней в кабинет, Громов воскликнул:
     - Танюша, не томи, Солнышко!
     - Вот, товарищ майор, - ткнув карандашом в карту, рапортовала торжествующая девушка, - Вот его логово, вот откуда он пакостит. Все, штурмбаннфюрер фон Дейч, завтра ты прекратишь творить свои гадости.
   - А пятый имитатор? - спросил Сергей Николаевич.
   - Вот здесь, - показала она и добавила, - Стоит ли о нем говорить? Он безвреден, как укус ужа.
   - А может не рисковать? Накроем его огнем и все.
     - Ни за что, Сергей Николаевич, пятьдесят на пятьдесят, может уйти, и тогда начинай все сначала. Я уверена, что у него есть запасные варианты. Мне уже приходилось сталкиваться с подобным. А вы все-таки не доверяте мне.
     - Танюша, - он посмотрел на нее и вдруг понял, что до этого момента он не видел ее. А перед ним стояла настоящая красавица, рафаэлевская Мадонна, сошедшая с полотна великого мастера, но по иронии судьбы была одета в эту полевую форму. Он опять смутился, но теперь не разозлился на себя, т.к. это было приятное смущение, смущение мужчины перед очаровательной женщиной.
     - Танюша, была бы моя воля, я бы запретил на десять тысяч верст подходить девушкам к линии фронта. Вы только посмотрите на себя, вы красавица, вы можете осчастливить жизнь любого мужчины. А вам приходится гоняться за этим мерзавцем, вам, очаровательной женщине. Вот откуда моя тревога, ведь не дай бог, что с вами что-нибудь случится, как нам, мужикам, жить с таким грузом: не смогли уберечь.
     Пришел черед смутиться девушке, она никак не ожидала услышать такую тираду от начальника разведки.
     - Не беспокойтесь, Сергей Николаевич, все будет в порядке. Он и не подозревает, что мы раскрыли все его уловки, а значит, он слишком уверен в своем преимуществе. А это - его минус.
     - Дай-то, бог! - ответил майор.
     - А вот и я! - громко и торжественно объявил Кузнецов, вошедший в кабинет начальника разведки с нехитрой военной снедью, - А смотрите, что я достал, молоко, ах, парное...
     - И где ты достал, - спросил Громов, кивая на бидон.   
     - У Трофимовны выпросил, сказал, что для самой прекрасной девушки фронта.  Все, все, хватит секретничать, давайте ужинать...
     - Ну, Николай Васильевич, а я и не знала, что вы такой отъявленный льстец, - смущенно улыбнувшись, воскликнула Татьяна, - В краску вогнали...
     - Это - не лесть, Танюша, это самая настоящая военная правда...

***

    "Вот, наконец, и добралась, - подумала девушка, облегченно вздохнув, и посмотрев на часы, - Есть еще полчасика, перевести дух."
     Она  скинула на землю вещмешок, сняла винтовку, аккуратно положив на землю и плюхнувшись в траву, блаженно потянулась. Девушка зажмурилась и перед ее глазами предстало суровое, но красивое лицо майора Громова. "Все-таки как быстро война сближает людей", - подумала Таня, который раз удивляясь этому факту. И действительно, еще два дня назад она и не знала, что есть на белом свете майор Громов, капитан Кузнецов, лейтенант Стрешнев, а теперь кажется, будто знала их всю свою жизнь...
И снова она увидела лицо майора. Нет не суровое, суровым его делали усы, а глаза добрые, приветливые, голубые... А голубые ли? Нет, не помнила она цвета глаз, ничего, разглядит, когда вернется, если вернется. "Должна! - строго приказала она себе, - Прикончу фон Дейча и вернусь"... Девушка взглянула на часы: "Все, пора."
     Она встала и направилась к заранее выбранному месту, небольшому бугорку, рядом с которым росла высокая сосна. Там она начала готовиться к своему поединку: расстелила шинель и вытряхнула на нее содержимое вещмешка; выбрав из прочего небольшой клубок с "суровой" ниткой, взяла и, разматывая его, подошла к кустам, находившимся неподалеку, и, привязав нитку к одной из веток, вернулась на место; другой конец веревки она привязала к прикладу винтоки, которую аккуратно положила на бугорок, слегка прислонив ее к стволу сосны; начищенная до зеркального блеска обычная медная пряжка солдатского ремня также заняла свое место на бугорке. "Кажется все,"- про себя сказала Таня, придирчиво осмотрев результаты своих действий. Взглянув на часы, отметила, что до восхода солнца еще часа полтора, так что есть время перекусить. Быстро закинув обратно в мешок лишнее, она взяла его и отправилась в близлежащую лощинку, где и расположилась для завтрака, который состоял лишь из ломтя черного хлеба, сдобренный несколькими глотками молока из ее походной фляги. Кстати, то, что во фляге оказалось молоко, явилось для нее полной неожиданностью, т.к. сама наливала в нее воду, видно капитан Кузнецов постарался, решив ее еще раз побаловать. Таня невольно улыбнулась, вспомнив его слова: "У Трофимовны выпросил, сказал, что для самой прекрасной девушки фронта"... Закончив завтрак, девушка  привела вещмешок в порядок и спрятала под кустиками в лощинке. Затем, выйдя из нее, инстинктивно направилась к близлежащим кустам, чтобы справить все нужды. По-маленькому она уже давно хотела, еще когда они с Кузнецовым подъезжали к месту назначения, но, подчиняясь многолетней привычке - делать это непосредственно перед заданием - терпела. Она задрала подол своей форменной юбки, приспустила свои светло-голубые рейтузы и, наклонившись вперед и широко расставив ноги, слегка присела. Мощная струя тяжело упала меж ее ног, окропив ее сапоги множеством каплюшечек. Писала она долго, неторопливо, выжимая из себя все до самой последней капли и закончила лишь, когда последняя капля упала в траву. Тогда Таня, оставаясь в той же позе, поднатужилась и громко, раскатисто пукнула. Удовлетворенно хмыкнула и стала натягивать рейтузы. Оправившись, снайпер Первого Белорусского вернулась на исходную позицию.

***
     
Уже светало. День предвещал быть солнечным и жарким. На небе не было ни единого облачка, что очень и очень устраивало снайпера. На солнце Татьяна делала особый расчет, если солнца не будет, то придется долго, очень долго лежать в засаде, выжидая, когда вражеский снайпер обнаружит себя. А так Таня солнце брала в помощники, надеясь загнать его в нехитрую ловушку при помощи простой медной солдатской пряжки. Она легла на расстеленную шинель и, достав из кармана гимнастерки компас, сверила направления света. Затем она, взглянув на часы, взяла пряжку и передвинула примерно на полметра от того места, где до этого положила ее. Таня вырвала траву вокруг пряжки и не сильно вдавила ее в землю. Затем она проверила веревку, чуть-чуть дернув за нее - ветка куста слегка шевельнулась. "Готово, - про себя сказала Татьяна, - теперь только ждать!.."  Приведя винтовку в боевое положение, снайпер слилась с ней в одно единое целое.
        Потянулись долгие минуты ожидания. Но неожиданно для себя девушка вдруг почувствовала дискомфорт в своем животе. Там заурчало и легкие позывы стали отвлекать снайпера от ее работы. "Этого еще не хватало! - про себя выругалась Таня, - Это все молоко, мать его!.." Она поднатужилась и газы, неизвестно откуда взявшиеся, вырвались наружу. Немного полегчало, и снова минуты, минуты, минуты... Новая волна судорог в животе подкатила быстрее, чем вставало солнце. Нет, не удается выйти из этого дурацкого положения с минимальными потерями для себя. Это уже не просто отвлекает, это - мешает. До условного времени чуть менее полчаса, что можно сделать? И Татьяна приняла быстрое решение: она набрала полную грудь воздуха и что было сил поднатужилась. Девушка почувствовала, как сначала медленно, затем быстрее и быстрее начала расти горка, натягивая ткань ее рейтуз и, когда она отделилась и скатилась по бедрам,  упав меж ног, произошло сильное извержение, и горячая липкая мерзкая жижа, обжигая, стала растекаться по бедрам. В нос ударила жуткая вонь. Но стало очень легко. Таня вновь слилась с винтовкой, не обращая внимания на происшедшее. Минут за пятнадцать до условного времени третья волна накатила с новой силой. Таня, не раздумывая, повторила это "упражнение", но на сей раз "вулкан" бушевал дольше и обильнее поливал бедра горячей массой. Но все же затих, не доставляя девушке больше никаких хлопот.
          Теперь ничто не мешало снайперу... Стрелки часов медленно, но верно приближались к заветной отметке. Татьяна была вся внимание. Минута, полминуты, четверть... Девушка сильно рванула веревку, ветка резко качнулась и тут же солнце пришло на помощь, поднимаясь, оно скользило по поверхности земли, чуть заметно перемещая тени. И, когда девушка  тронула ветку, его лучик коснулся пряжки и зайчиком прыгнул в сторону, чиркнув по глазам вражескому снайперу. Два выстрела прозвучали дуплетом. Два снайпера сделали по выстрелу. Таня схватила пряжку и взглянула на нее - пуля фон Дейча пронзила ее насквозь. И тут раздалась автоматная очередь, за ней вторая и третья... Танюша вжалась в землю, ее сердце радостно стучало. Она теперь знала точно, что ее пуля также достигла цели. Поэтому то и рассвирепели немцы, потому то и палят, не жалея патронов... Одной рукой она схватила винтовку, прижав ее к себе, другой схватила край шинели и, дождавшись, когда успокоятся автоматчики, перекатилась в ложбинку. Как вовремя она сделала это… Только успела накрыться шинелью, как по месту, где еще недавно она находилась, угодила мина, разорвавшая в клочья бугорок и свалив сосну. Немцы стали накрывать минами всю местность, вспахивая землю. Девушке оставалось только молиться и надеяться...

***

           - Здесь она, товарищ майор, - прокричал Стрешнев, он стоял у самой бровки ложбинки и показывал на кусок шинели, выглядывающий из-под земли. Кузнецов ловко очутился возле шинели.
            - Здесь, жива... Она дышит, - радостно закричал капитан и принялся быстро очищать ее от земли.
            - Ранена? - тревожно спросил Громов.
            - Да вроде все цело, да она спит...
             - Как спит?
             - Так. Спит, бедняжка, намаялась она...
         Татьяна открыла глаза и непонимающим взором уставилась на Кузнецова:
             - Где я? - спросила она.
             - На земле, Солнышко, на земле, - радостно воскликнул Кузнецов, - На небо тебе еще рано!..
        Девушка медленно приходила в себя, наконец ей вернулось состояние действительности. Она вспомнила, как Дейч пронзил пряжку. Таня протянула руку и разжала кулак:
            - Вот - метка фон Дейча, - сказала она.
            - Да, девочка, - ответил майор Громов, и тут же спросил, - А ты сама знаешь, что ты сделала?
         Его вопрос застал ее в тот момент, когда она вдруг вспомнила, что обделалась, на ее глазах отразился ужас, что мужчины ее застали в таком виде:
           - Я наложила в штаны, - с отчаяньем в голосе, ответила она, - Уйдите, мне стыдно...
           - Ты фон Дейча свалила, слышишь, ты орден заработала, - не обращая внимания на ее признания, ответил майор, - Спасибо тебе, родная, от всех моих ребят и меня лично...
            Женщина всегда остается женщиной, непостижимым существом, даже в такие вот минуты, она думает лишь о том, как она выглядит, а подвиг, что, это просто работа...

Конец

Рассказ с сайта Глэдис
https://pac2006pac.paccident.com/Storie … per_01.htm

Отредактировано Cabaliero (22-05-2019 00:26:20)