Я ждала на станции прибытия электрички. Я пришла заранее, и мне было немного скучно. За минуту до прибытия на платформу зашла быстрым шагом элегантная женщина лет тридцати. На ней был темно-серый, дорогой брючный костюм.
Я посмотрела на нее и увидела странное выражение на ее лице. Я сразу подумала, не нужно ли ей пописать. Она стояла, сведя ноги, и смотрела на расписание, проверяя, когда прибудет электричка. Не было никаких объявлений о задержке, но поезда не было видно.
Она расхаживала по платформе и оглядывалась по сторонам, и я была уверена, что она ищет туалет. Но туалеты находились с другой стороне здания вокзала, и к тому же в любую секунду ожидалось прибытие поезда.
Примерно через пять минут она снова стояла рядом со мной, плотно прижав бедра друг к другу. Я могла видеть, что время от времени она немного выворачивала правую ногу внутрь, и теперь я была уверена, что ей действительно нужно пописать. Затем на электронном табло появилось объявление о том, что поезд задержится на несколько минут. Я видела, что ее это не обрадовало, но она не могла покинуть платформу, потому что эти несколько минут уже истекли. Я наблюдала за ней и снова заметила, что она иногда немного поворачивала правую ногу внутрь. Она действительно делала это очень заметно. Через некоторое время она снова зашагала по платформе, и я больше не могла видеть ее лица, но примерно через 50 метров она развернулась и вернулась ко мне.
Теперь я могла видеть, что она держала руки в карманах брюк. Затем она остановилась и встала, плотно прижав ноги друг к другу. Через некоторое время она вынула руки из карманов, схватилась за пояс и подтянула брюки. Возможно, они немного сползли из-за ходьбы и сильного давления на область мочевого пузыря. После этого она скрестила ноги и стояла так следующие несколько минут. Она почти не двигалась, но я могла видеть, как несколько раз напряглись ее мышцы, потому что брюки были очень узкими.
Она снова теребила свой пояс, и мне стало интересно, как долго она сможет продолжать бороться. Затем из динамиков прозвучало объявление, что электричка прибывает.
Я вошла в вагон за женщиной, сидячих мест не было, поэтому ей пришлось стоять в проходе. Мне тоже пришлось стоять. Она снова подтянула пояс и поставила сумку на пол, и я увидела, что, наклонившись, она нахмурилась.
Поезд резко тронулся с места, и ей, как и всем остальным, пришлось ухватиться за поручень, чтобы сохранить равновесие. Я подсчитала, сколько времени продлится поездка. Обычно поезд идет до города 18-20 минут, поэтому вместе с опозданием получается 30 минут или больше.
Я посмотрела на нее, женщина, скрестив ноги, смотрела в окно. Она постоянно меняла положение тела, то сжимала ноги, то разжимала, то скрещивала их.
Через десять минут она снова скрестила ноги и сильно сжала их вместе. Затем она снова подтянула брюки, что было непросто, поскольку одной рукой она держалась за поручень.
Она очевидно сильно нервничала и снова скрестила ноги, но лишь на короткое мгновение, а затем снова сильно сжала их. Я думаю, что ее пояс стал очень тугим.
Затем она положила левую руку на переднюю часть левого бедра, немного приспустив брюки. Я думаю, давление, должно быть, было огромным, и она больше не знала, как себе помочь. Я могла видеть, что рука, которой она держалась за поручень, была сжата изо всех сил. Затем она сунула левую руку в карман, но, очевидно, это ей не помогло, потому что через пять секунд она вытащила ее обратно и снова положила на бедро. Затем зазвонил ее мобильный телефон, и ей пришлось снова наклониться к своей сумке, и она сделала это с каким-то выпадом. Возможно, она не могла согнуться в талии. По телефону, должно быть, кто-то сказал, что ее ждут на вокзале, потому что она сказала через сколько прибудет. Во время разговора она переступала с ноги на ногу, возможно, потому, что ей приходилось больше концентрироваться на телефоне, чем на своей нужде или на намерении скрыть свою нужду.
Закончив разговор, она положила телефон обратно в сумку и снова сделала этот странный выпад.
Затем женщина снова сжала бедра вместе. Она крепко прижала к бедру руку, и теперь я могла видеть, что в течение нескольких секунд она осторожно двигала большим пальцем у себя между ног. Теперь она была по-настоящему в отчаянии, и я стала сомневаться, сохранит ли она контроль, потому что мы проехали лишь половину пути.
Женщина снова подтянула брюки с озабоченным выражением лица. Теперь ее действия стали более частыми, и было ясно, что она достигла своего предела. Мне действительно было интересно наблюдать за ней. Сейчас ей действительно ужасно хотелось в туалет, но она упорно и успешно пыталась сохранить самообладание. У нее, должно быть, большая сила воли. Но теперь у нее все чаще и чаще был большой палец между ног, пусть и не очень заметно, но тем не менее.
Еще два раза подтянув пояс, она стала пробираться к выходу, и я слышала, как она спросила женщину перед собой, сколько времени займет, пока мы доедем до вокзала. Я не расслышала ответа, но подумала, что это наверняка займет еще минут десять.
Через одну или две минуты женщина сказала одному из сидящих мужчин, что ей плохо, и попросила его уступить ей место. Естественно, он согласился и она села, прижав сумку к коленям. Я видела, что она с силой закусила нижнюю губу. Ее ноги были прижаты друг к другу. Своей просьбой она привлекла к себе внимание, и теперь ей приходилось еще лучше скрывать свое затруднительное положение.
Я не могла в это поверить, но следующие пять минут она почти не двигалась. Когда мы подъезжали к вокзалу, она снова заволновалась, возможно, в ожидании близкого облегчения.
Женщина встала заранее, чтобы побыстрее выйти из поезда. Но она немного просчиталась с прибытием, и поэтому ей пришлось две долгие минуты стоять в тамбуре, и я сзади могла видеть лишь ее сильно сжатые ноги. Затем она снова завозилась с поясом, чтобы облегчить давление, но, я думаю, это не сильно помогло.
Наконец двери открылись. Выйдя на перрон, она огляделась, держа обе руки в карманах.
Затем женщина направилась к зданию вокзала, и я последовал за ней. На полпути другая женщина окликнула ее, и она остановилась. Они поздоровались, и она встала, скрестив ноги. Подойдя ближе, я уловила слова: "...я прошу прощения, но мне нужно в туалет… Вы не подскажете, где он находится?"
Быстро двигаясь в указанном направлении, она вытащила руки из карманов и снова подтянула пояс. Я пошла за ней. Она действительно спешила изо всех сил, и после полуминутной пробежки мы обе одновременно оказались внутри женского туалета. Там было три кабинки, и две из них были заняты, в третью вошла девушка, когда мы вошли, и две женщины ожидали перед нами.
Женщина снова стояла, сжав бедра и засунув обе руки в карманы. Даже в туалете она пыталась сохранить самообладание. Две кабинки открылись одна за другой, и женщины, стоявшие перед нами, вошли. Теперь она снова вынула руки из карманов и, нащупав пояс, снова немного наклонилась. Мы посмотрели друг на друга, кому достанется первая освободившаяся кабинка, и я переступила с ноги на ногу, давая понять, что мне тоже нужно в туалет. Я сказала, что электрички без туалетов это мучение, и она молча кивнула. Затем она немного отвернулась, но я могла видеть, что она расстегнула брюки, обнажив розовые трусики. Начиналась агония. Женщина стала сжимать ноги, затем замерла, согнулась в талии, схватившись правой рукой за промежность.
Кабинка открылась, я посмотрел на нее, и она просто умоляла меня глазами, и поэтому я пропустила ее. Она закрыла дверь, и через несколько секунд я услышала стон и плеск мочи. Я зашла в соседнюю кабинку и слышала, как она очень долго писает, и я думаю, что она действительно достигла предела своего мочевого пузыря.
Наверно, я никогда не видела, чтобы женщине так сильно хотелось писать и она так хорошо контролировала свой мочевой пузырь. До последних десяти минут в электричке она действительно не подавала никаких явных признаков того, как сильно ей хочется пописать. Мне оставалось лишь позавидовать ее самообладанию...
