«Ну нет, только не это!» – фыркнула Джессика, опрокидывая остатки пива. «Ох уж эти мужчины! Прямо короли терпения, пока на словах. А как до дела доходит, сразу в кусты… А мы что, мы хуже, что ли? У меня по работе такие ситуации бывают, что вам и не снилось, и ничего, справляюсь! Я наоборот всегда терплю до дома»
Джон, с ленцой потягивая свой напиток, криво усмехнулся. «Не будем обобщать, Джесс. Я, например, уверен, что фору тебе дам по части выдержки. Природа, знаешь ли… анатомия… мужская стойкость…» Он небрежно махнул рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи.
И тут их подвыпившая болтовня, как сорвавшаяся с цепи, понеслась вскачь по ухабам взаимных колкостей. Они были из тех, кто предпочитает отношения «без лишних обязательств», такие себе друзья с привилегиями. Он – адепт свободных отношений, она – ярая сторонница равноправия, ну вы поняли. На трезвую голову они бы легко сошлись на том, что каждый волен жить, как ему вздумается, но стоило градусу подскочить…
«Бред сивой кобылы!» – выпалила Джессика, едва не захлебнувшись пивом. «Докажу тебе обратное! Женщинам терпеть ничуть не сложнее. Порой мне кажется, мы – настоящие асы в этом деле!» Она заразительно рассмеялась. «И где твоя хваленая анатомия, когда ты застрял в мертвой пробке или сидишь на нудном совещании у босса, и не можешь выскочить со словами: 'Простите, природа зовет!'»
Джон картинно закатил глаза, но в уголках его губ уже плясали озорные искорки. «Окей, миссис конгениальность. Давай устроим краш-тест. Прямо сейчас. Мы сейчас выпиваем еще по одной (итого – по две), а потом садимся на ближайший поезд. Ехать два часа, как раз до дома. И главное условие: никаких туалетов! Никаких поблажек! До победного конца!» Он хлопнул ладонью по столу, приковывая внимание нескольких заинтересованных взглядов. «Слабо?»
Джессика на миг задумалась, оценивая перспективу. Две бутылки… два часа… поезд… Что ж, если на работе удавалось сохранять невозмутимость в куда более сложных ситуациях, то почему бы и нет? А этот его самодовольный вид просто выводил из себя! «Слабо?! Мне?! Да раз плюнуть! Увидишь, кто тут у нас закаленный боец! Я тебе устрою мастер-класс по выдержке!»
«Да я хоть три часа продержусь!» – самоуверенно пронес Джон. Что поделать, мужская самоуверенность – это как стихийное бедствие, вроде торнадо, только куда более предсказуемое. И Джессика решила убить сразу двух зайцев: и ему нос утереть, и себе доказать, что в вопросах физиологии, как и во всем остальном, между мужчинами и женщинами можно смело ставить знак равенства.
Время тянулось, словно патока.
Спор разгорался, приобретая все более гротескные формы. Аргументы рождались в муках, один нелепее другого. Вспоминали мифические факты о выносливости мужского и женского организма, ссылались на научные труды, которых в глаза не видели.
«Вот смотри, по логике вещей, у женщин репродуктивная система сложнее, значит, органы малого таза… эээ… менее… устойчивы!» – выдал Джон какую-то феерическую околесицу.
«Какая еще репродуктивная система? Мы тут про мочевой пузырь толкуем вообще-то! – рассмеялась Джессика. – У женщин, между прочим, объем больше! Я читала!»
«Может, наоборот, меньше? Где ты это вычитала? В гламурных журналах? Там еще про диеты после шести пишут, – скептически хмыкнул Джон.
«Это ты бульварную прессу почитываешь, а я – научпоп! – парировала она. – В общем, факт остается фактом: женщины способны терпеть наравне с мужчинами. И точка».
«Никакая не точка, а многоточие! Пока я тут сижу и героически терплю! И тебя перетеплю» – Джон попытался выпрямиться, но тут же инстинктивно скорчился.
«Вижу, вижу, как ты терпишь, – Джессика многозначительно кивнула на подозрительно напряженную позу Джона. – Ну что, признаешь поражение?»
«Еще чего! Я еще полон сил! Это ты просто уже мечтаешь, чтобы я сдался, и ты наконец-то могла побежать в туалет – раскусил ее Джон.
«Да, да, конечно, ты угадал мои мысли» — она выдавила улыбку.
Они решили об этом не говорить и сменить тему, а то терпеть становилось труднее.
Через 45 минут они уже чувствовали себя героями авантюрного триллера, сидя в мчащемся сквозь живописные, но до боли безлюдные просторы поезде. Две выпитые бутылки пива начинали настойчиво напоминать о себе с пугающей быстротой. Джон первым подал признаки внутреннего смятения. Он ерзал на сиденье, переминался с ноги на ногу, корчил гримасы в стиле «я сейчас расплавлюсь от муки» и нервно поглядывал на часы, будто надеялся усилием воли ускорить ход времени.
Сидели, буравили друг друга взглядами, тщетно пытаясь отвлечься. Телефоны мелькали в руках, словно спасательные круги, в которые отчаянно пытались вцепиться. Шутки летали, как искры, пытаясь разжечь хоть какой-то огонь в этом назревающем бедствии.
«Ну что, теперь точно пойдёшь в туалет? – язвительно промурлыкала Джессика, выждав еще мучительные 15 минут.
«Даже не надейся! Я – супергерой, – бравировал Джон, хотя по его лицу читалось, что его суперсила дала трещину.
«Ага, вижу я твоего супергероя. Что-то он подозрительно дрожит, как осиновый лист, – подколола Джессика. – Может, стоит уже признать женское превосходство в этом щекотливом вопросе?»
«Ни за что! Это все твои женские чары, чтобы меня сбить с пути истинного! Пытаешься психологически сломать мою стальную волю!» – возмутился Джон.
«Давить? Да я тут сижу, не шелохнувшись, как статуя Свободы, а ты уже ерзаешь, как уж на раскаленной сковородке, – Джессика явно упивалась его страданиями, жаждая доказать свою правоту.
До конца оставалось ехать целый час и еде идти домой минут двадцать.
Джессика пока держалась молодцом, даже умудрялась подкалывать его. «Что, Джонни, уже приплыли? А где же хваленая мужская анатомия и физиология?»
Он скорчился, словно на него наехал небольшой грузовик. «Ой, Джесс, перестань… Ну, блин… А ты, что, вообще ничего?» Голос его предательски дрожал.
«Я? Я – кремень!» – отрезала она, стараясь придать себе вид неприступной скалы. В действительности, она тоже уже нутром чуяла, что две бутылки на голодный (или почти голодный) желудок, да еще и под такой идиотский спор, – верный путь к фиаско. Но нельзя же выказывать слабость, особенно когда он и сам, кажется, вот-вот рухнет под бременем жидкости!
Прошло еще полчаса. Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Бравада Джессики медленно, но верно таяла, уступая место нарастающему дискомфорту. Теперь ерзали оба. Джон выглядел откровенно плохо. Его бил озноб. Джессика уже не хихикала и не подтрунивала, а, как ни странно, начинала за него волноваться.
«Джесс…» – простонал Джон, согнувшись в три погибели. «Мне кажется… кажется, это конец… Может, сойдем на ближайшей станции? Забудем про этот идиотский спор? Объявим ничью?»
Джессика посмотрела на него. Его лицо посерело, на лбу выступила испарина. Он искренне страдал. Да и сама она была далеко не в лучшей форме. Но сдаться прямо сейчас? После всего этого? «Нет!» – решительно отрезала она, хотя внутри все сжималось от напряжения. «Надо довести дело до конца, Джонни! Ты же сам предложил! Потерпи полчаса и еще чуть чуть. Впрочем, можешь признать поражение, если не вывозишь.»
Внезапно Джон вскочил с диким выражением ужаса на лице и, крепко держась за причинное место, рванул куда-то по проходу. «Джон? Ты куда? Ты сдался?» – крикнула она вслед, но в ее голосе не было ни капли триумфа, только тревога. Сейчас возьмет и выскочит из поезда, но он умчался дальше.
Через пять мучительных минут он вернулся, едва держась на ногах, хватаясь за голову. Лицо его было белее мела. «Блин!» – простонал он, чуть ли не плача. «Туалет… Туалет закрыт! Сломан! Там табличка: "Не работает"! Сломан! А ехать еще полчаса! Или больше! Что делать?!» Его голос сорвался на истерический визг.
Джессика тоже запаниковала, но постаралась не подавать виду. Сломанный туалет? Еще полчаса в этом аду? Это было худшее, что могло случиться. Но, видя Джона в таком отчаянии, она почувствовала, что должна сохранять спокойствие ради них обоих. «Так… спокойно…» Она снова схватила его за руку, крепко сжав ее. «Ну, ничего… Значит… потерпим. До следующей остановки… там…»
Но пока отвлекала себя и его разговорами.
«Ну вот! – победно воскликнула Джессика. – Ты побежал к туалету, пусть даже сломанному! Это проигрыш! »
«Но он же сломан! Я же так и не сходил! »– запротестовал Джон.
«Неважно! Сам факт твоего намерения! Твое физическое желание было настолько сильным, что ты предпринял попытку! А я сидела! Я не двигалась! Я кремнистее! »– настаивала Джессика.
«Может, ничья? – наконец, предложил он.
«Какая еще ничья? » – фыркнула Джессика. – Твой преждевременный поход к нерабочему туалету – явное признание твоего поражения! И даже если бы была ничья, это все равно доказало бы, что женщины в этом плане ничуть не уступают мужчинам! Это вы, мужики, возомнили, что можете всех перетерпеть, а на деле…»
Да ей уже было всё равно в этот момент, главное сейчас доехать и добежать до туалета.
Он ничего не ответил, сидел молча рядом, скрючившись в три погибели и обхватив живот руками. Дышал тяжело и прерывисто. Джессика видела, как ему плохо, и от этого ей самой становилось еще хуже, но теперь ее главной целью было не доказать свою правоту, а просто пережить этот кошмар вместе с ним.
Вдруг Джон испуганно уставился на свои джинсы. И там, на самом интересном месте, начало расползаться предательское влажное пятно. Маленькая, но неопровержимая отметина его окончательного поражения. Он посмотрел на нее жалким, просящим о пощаде взглядом.
«Джесс… Я… обоссался…»
«О, чёрт, Джон!»
Ей стало его безмерно жаль. Никакого удовлетворения от победы не было и в помине.
Только сочувствие. Но времени на сантименты не было. Ехать еще как минимум сорок минут. Сможет ли он вообще дотянуть до дома, не устроив в вагоне настоящее наводнение? Джессика вздохнула. Этот спор пошел совсем не по плану, но теперь у них была другая цель – просто выжить. «Ладно, Джонни…» – прошептала она, сжимая его руку. «Держись… Почти приехали… Идиотский спор… Но мы справимся… Вместе…»
И, несмотря на собственную муку, она придвинулась ближе, словно пытаясь своей поддержкой удержать его от полного, катастрофического фиаско.
По вагону пополз шепот и сдавленные смешки. Видимо, свидетелей их позора прибавилось.
Она продолжала гладить его по руке, тихонько что-то нашептывая, стараясь отвлечь его от мучительных ощущений. «Представь, что ты медитируешь… Ты – пустой сосуд… Никаких ощущений…» Ее голос дрожал.
Она схватила его за руку. «Соберись! Ты сможешь! Мужская физиология, помнишь? Покажи ей, кто тут хозяин!»
Он посмотрел на нее с изумлением. Ожидал насмешек, а получил поддержку. «Но… но я уже… мне очень плохо… Хуже, чем когда-либо!»
«Я знаю!» – ответила она, стискивая его руку. «Мне тоже, поверь! Но мы же договорились! Представь, что это самое важное совещание в твоей жизни! Или самая страшная пробка на свете! Дыши! Не думай об этом! Подумай о… о единорогах! Или о космосе! Сейчас сойдем на станции» Ее советы звучали абсурдно, но она говорила их с такой серьезностью, что Джон даже слегка отвлекся от своей муки.
Некоторые пассажиры начали снова оглядываться на эту странную парочку, которая то бледнела, то зеленела, ерзала и шепталась о единорогах и пустых сосудах. Но им было плевать. Все их внимание было сосредоточено на внутренней борьбе.
Прошло еще пять минут, которые показались вечностью. Джон сидел, сжавшись в комок, его трясло все сильнее. Джессика сидела рядом, стараясь сохранять невозмутимый вид, хотя сама уже почти скулила от дискомфорта. «Джонни… держись… уже скоро…» Она гладила его по спине. «Почти приехали до остановки… Ты молодец… Терпи, Джон, терпи…»
Она подбадривала его, как могла, хотя сама ощущала приближение "часа Х".
Он ныл, жаловался на несправедливость жизни и сломанный туалет… Он был в полном отчаянии. Она тоже чувствовала, что ее терпение на исходе.
Видимо, сказался стресс или просто предел человеческих возможностей (или мужского терпения, ага) и вдруг мокрое пятно резко увеличилось в размерах. И Джон сделал… лужу. С сиденья потекли предательские ручьи.
Звук шипения был… отвратительным. И запах. И зрелище… И вот при виде этого зрелища Джессика сорвалась и побежала в тамбур, где тоже не выдержала.
Она, которая до этого держалась так стойко, вдруг почувствовала, что все ее тренировки пошли насмарку. Организм, увидев пример товарища, решил: "А ну его! Сдаемся!". Хотя она еще пыталась держаться. Но немного намочила джинсы. Почти до колен.
Поезд остановился, и они выскочили на платформу, как ошпаренные. На какой-то чужой, незнакомой остановке.
Пока бежали, Джон спотыкался о собственные ноги, а Джессика, сквозь смех, не переставала подгонять его. «Быстрее, быстрее! Сейчас случится катастрофа!» – кричала она, прижимая сумку к животу и пытаясь на ходу расстегнуть ширинку. Но было уже слишком поздно. Она как будто расслабилась. За ней тянулся мокрый след. Наконец она присела где попало и выдохнула.
Куда бежать? Куда деваться? Ей, конечно, было уже совсем не до приличий.
«Ну что, кто был прав?» – Джессика закончила и выпрямилась, щурясь на его покрасневшее лицо. Оба стояли посреди платформы в мокрых джинсах, словно два побитых жизнью героя.
Джон попытался отдышаться, опершись руками о колени. «Ну… ладно, я промок. Пожалуй, тут спорить бессмысленно». Он выпрямился и пригладил мокрые волосы. «Но ты же тоже… как бы это сказать… не сохранила сухость до прибытия домой.»
«Пха! Я от твоего вида не смогла больше терпеть! Это совсем другое дело!» – Джессика всплеснула руками. «Ты первый побежал искать туалет! Это очевидное признание поражения!»
«Но этот туалет был… на ремонте!» – Джон возмущенно махнул рукой.
«Я еще буду жаловаться и в суд на них подам… А ты? Ты же буквально минуту до остановки не дотянула! И что? Фонтан "Нептун" в миниатюре!»
«Я думала, успею!» – Джессика надула губы. «Это форс-мажор! А ты зато как "Писающий мальчик", ручеек сделал на сиденье. И сдался окончательно! Не мог потерпеть еще пять минут?»
«Пф! Да я больше не могла на это смотреть! Теперь-то ты выглядишь куда достойнее!» – Джессика театрально всплеснула руками. «Первым побежал к спасительной фаянсовой обители ты! Это безоговорочное поражение!»
«Ладно-ладно, признаю… произошла небольшая… техническая накладка», – Джон процедил сквозь зубы, словно пережевывал гранит. «Но это ничья! Мы оба не дотянули до дома, разве нет?»
«Нееет, проигравший – тот, кто первым выбросил белый флаг!» – Джессика стояла на своем, как скала.
Что тут скажешь? Мужская гордость – вещь хрупкая, особенно когда ее подмочили. Раздувается от важности, даже когда вокруг мокрые доказательства фиаско. Непоколебима, даже когда приходится изображать из себя Ниагарский водопад. Но сейчас важнее всего было как можно скорее добраться до дома, пока конфуз не достиг апогея.
Первый таксист бросил на них подозрительный взгляд, его лицо скривилось, словно он почуял неладное. Он нервно теребил руль, словно тот был причиной всех его бед. «Куда едем?» – спросил он, с опаской, будто они могли быть заразны.
«Мы… эээ… Нам нужно… вот сюда, пожалуйста», – Джессика смущенно ткнула пальцем в экран телефона, показывая адрес.
Таксист кивнул, но в его глазах отчетливо читалось: «За этот мокрый аттракцион я возьму тройной тариф». И они переплатили. Безбожно переплатили. И стыд прожигал их насквозь. Казалось, каждый прохожий смотрит на них с нескрываемым знанием того, что произошло.
До дома добирались в тягостном молчании, стараясь занимать как можно меньше места и, главное, не совершать резких движений. Обменивались украдкой взглядами, в которых плескалось все: смущение, усталость и тлеющие угольки неразрешенного спора.
Первым делом – под ледяной душ, сбросить с себя липкое ощущение позора и облачиться в сухое. На кухне у Джессики, завернувшись в пледы, они пили чай (с мизерным содержанием жидкости, на всякий случай), и тихий смех начал пробиваться сквозь броню неловкости, стоило только вспомнить эту до абсурда нелепую поездку.
«Помнишь, как ты чуть не рухнул с платформы, словно подкошенный?» – Джессика прыснула со смеху, отпивая крошечный глоток.
«А ты как вылетела из поезда, будто за тобой гнались санитары с клизмой? И все равно…» – Джон многозначительно вскинул бровь.
И вот, неизбежно, они вновь вернулись к злополучному предмету спора. «Так кто все-таки победил?» – Джессика поставила чашку на стол с притворной серьезностью.
Джон покачал головой, не желая сдаваться. «Я же говорю, ничья! Мы оба пришли к финишу… ну… в освежающем виде. Это компромисс».
«Никакой это не компромисс! Ты первым не выдержал! Победа за мной!» – в ее глазах плясал азартный огонек.
«И видишь, Джон, – Джессика откинулась на спинку стула, торжествуя. – Я же говорила, что мы, женщины, выносливее. А ты… ну, ты просто поторопился к водному финишу».
Джон обреченно вздохнул. «Ладно, ладно. Ты просто натренирована бесконечными совещаниями. У тебя всегда найдется последний аргумент, чтобы добить».
«Окей…» – Джессика на мгновение задумалась, словно вынося вердикт.
«Хорошо, допустим, ничья. Допустим, я тоже не донесла до дома. Но это же доказательство! Доказательство того, что мы… мы одинаково выносливы! В этом вся суть! Равенство полов, Джон! »
Джон усмехнулся, не желая сдаваться. «Равенство в конфузе».
«Главное, знаешь что?» – Джессика посмотрела на него с лукавым блеском в глазах. – « Это было эпично! У нас теперь есть что вспомнить». И оба засмеялись.
Вот такая вот история о том, как женская напористость столкнулась с мужской самоуверенностью, двумя выпитыми в баре бутылками пива и вышедшим из строя туалетом в поезде.
Спор остался в прошлом, а вместе с ним и необходимость что-либо доказывать друг другу. В конце концов, что может быть лучше, чем вместе попасть в нелепую ситуацию, а потом вместе же над ней от души посмеяться?
Они еще долго вспоминали это мокрое приключение, эту до смешного абсурдную и незабываемую поездку.
Мораль? Не спорьте с женщинами, особенно по пьяни. И не пейте две бутылки пива перед поездкой на поезде – туалеты там та еще лотерея! Неважно в какой точке географии. А еще… иногда самые безумные споры заканчиваются совершенно неожиданно.
P. S. Мнения и убеждения персонажей могут не совпадать с мнением автора. Он всего лишь рассказчик.
Отредактировано Stalk94 (23-05-2025 05:29:24)