- Что-то ты совсем затихла… - разочарованно протянула Марина. Он трещала не переставая всю дорогу, и Лена только изредка вставляла односложные ответы, пока окончательно не погрузилась в молчание. Подруги возвращались с вечеринки, и Марина находилась в легком подпитии, которое хорошенько развязало ей язык. Лена, будучи за рулем, не пила совсем, но в полной мере компенсировала это обильными закусками... и сейчас начинала об этом жалеть.

Да, причиной ее неожиданно плохого настроения была постепенно нараставшая боль в животе, но пока она не была готова говорить об этом, и ответила только:

- Просто слежу за дорогой. Темно уже.

Марина, кажется, полностью удовлетворилась этим ответом и продолжила рассказывать что-то про танцы и приглянувшегося ей молодого человека. Она говорила так увлеченно и громко, что Лена позволила себе немного покряхтеть и даже негромко застонать, и Марина ничего не заметила. Остановившись на светофоре, Лена расстегнула пуговицу на своих джинсах, освобождая стиснутый плотной тканью живот. Она надеялась, что это принесет облегчение, но почему-то вышло совсем наоборот: ее живот, будто почувствовав свободу, заурчал громче и словно бы начал надуваться на глазах.

Этого Марина уже не могла оставить без внимания.

- Что случилось? – засмеялась она. – Переела?

- Еще как, - вздохнула Лена, смирившись, что скрывать до конца поездки эту проблему не выйдет. И не только… в смысле, плохо мне. Что-то не то съела… мне еще и жирное нельзя, вечно от него кишки крутит, - она поморщилась, вспоминая, сколько проглотила сырных палочек… и много чего другого.

Улыбка на лице Марины наконец-то увяла. Она порылась в сумочке, извлекла уголь и но-шпу, початую бутылку воды. Лена послушно проглотила поданную комбинацию и принялась ждать в надежде, что одолевавшие ее спазмы сойдут на нет. Но не тут-то было. Утихать они не собирались – наоборот, сделались чаще, сильнее и продолжительнее.

- Ох! – она отняла левую руку от руля и положила на крутящий живот. – Ох, ох! Марин, не помогает. Болит сильно, - она слегка согнулась, но необходимость следить за проезжей частью не давала ей отвлечься. – М-м-м-м… - снова не сдержалась она. – И на кой черт я так обожралась. Теперь вот мучайся от колик всю ночь. Доехать бы… - она вдруг с ужасом поняла, что вести машину ей становилось все труднее: живот ныл уже совершенно невыносимо, словно что-то разрывало его изнутри. Скопившиеся газы бурлили под прижатой ладонью, не находя выхода. Ей бы сейчас как следует посидеть на унитазе… Но сейчас лучше было вообще об этом не думать, сконцентрироваться и завершить маршрут. А уж потом, когда она окажется в своей квартире… - А-а-а-а-ах! – закончить мысль ей не удалось: прямо в центре живота сразу за пупком потянуло так зверски, что она дернула руль: машина вильнула и едва не зацепила кого-то в соседнем ряду.

- Осторожно! – воскликнула Марина. К счастью, сразу после этого они встали на переезде, и Лена откинулась в водительском сиденье, наконец-то имея возможность как следует помассировать свой живот. Она осторожно водила ладонью широкими круговыми движениями, надавливая там, где бурление казалось особенно сильным.

- Черт, живот… - простонала она. – Газы…

- Не стесняйся, - быстро сказала Марина. – Если что, окно пошире откроем.

- Да если б я только могла, - стеснение уже покинуло Лену, которая отчаянно тужилась, корчась в кресле, но ни один даже самый крошечный пук не раздался, хотя ее кишечник отчетливо шевелился, весь раздутый. Но от усилий стало только хуже: теперь отдельные колики слились в сплошную непрерывную резь. – Болит, очень болит… - захныкала она. – Очень болит живот. – И тут переезд открыли, пришлось снова браться за руль и давить на газ.

- Не переживай, я помогу, - Марина придвинулась ближе и положила ладонь Лене на живот. – Ты продолжай вести, я помассирую. Сейчас пройдет твой животик, - ее пальцы быстро пробежались по болящему Лениному пузу. – Где именно болит?

- Везде, - прошептала Лена. - Вот прямо везде, клянусь, от талии и до низа самого… но больше всего под пупком сразу ниже… там совсем скрутило. Ой-ой-ой, как болит, - она даже всхлипнула. Потом схватила ладонь Марины и прижала ее крепче к центру живота. – Вот здесь, вот здесь… режет, - и, не выдержав, съехала в сторону на обочину. – Не могу больше, - простонала она. – Не могу вести машину, болит дико, - она согнулась пополам, все еще держа Маринину руку у своего живота.

- Может, еще но-шпы? – робко предложила та.

- Да не поможет твоя но-шпа, - ответила Лена резковато из-за ужасной боли, никак не желавшей ее отпускать. – Здесь кусты рядом, я попробую сейчас сходить. Если повезет, просрусь и дальше поедем.

Она осторожно вылезла и заковыляла прочь от дороги, согнувшись от сильных спазмов, атакующих ее один за другим. Стянула штаны и сразу же поняла, что ничего не выйдет, разве что совсем немного газов протиснулось наружу – и все. А живот, словно приняв какой-то вызов, болел все сильнее, так что она не могла и разогнуться, только громко заохала:

- О-о-о-о-ой, ой, ой, живот, у-у-у-у! – Марина, услышав стоны, выскочила следом и довела Лену обратно, помогла откинуть сиденье и деловито положила ей на живот уже обе свои руки.

– Давай-ка я. Я ведь на массажные курсы хожу. Правда, делаю антицеллюлитный, но все же… Может, поможет расслабиться… - большими пальцами она осторожно надавила в разных местах, потом уже ладонями нажала сильнее и принялась плавно водить по раздувшемуся животу.

Закрыв глаза, Лена стонала от мучительных ощущений. Пока массаж приносил больше боли, чем облегчения, но если это был единственный шанс… Марина была нетрезва, да и прав у нее не было – довести их до дома она не могла, не торчать же всю ночь на обочине или вызывать эвакуатор…

- Сейчас поможем твоему бедному животику, - повторяла Марина, старательно продолжая свои действия. Может быть, это выпивка так ее раскрепостила – а Лене было уже все равно, лишь бы режущая боль хоть немного ослабла. – Очень пучит твой живот, надо его успокоить, - теперь она массировала его сверху вниз долгими сильными движениями. Лена вскрикнула, выгибая спину, и она нерешительно отстранилась: - Что, я делаю хуже?..

- Нет, - быстро сказала Лена. Только сейчас она почувствовала, что без массажа боль усиливалась, а с ним становилась хотя бы немного терпимой. – Нет, не останавливайся. Прошу, а то очень больно. – Та с готовностью продолжила, и Лена снова откинулась, покусывая от боли нижнюю губу. Вот же вляпались, а все из-за ее жадности… Теперь боль вся сконцентрировалась внизу живота, огненно пульсируя в нем, растягивая каждую кишку. Она снова громко застонала, и в этот раз Марина только заработала руками активнее.
Но потом боль вспыхнула совсем уж нестерпимо, и Лене пришлось выпрямиться.

- А-а-а-а-а-а-а! – закричала она, хватаясь за ручку дверцы. – Скорее… скорее… сейчас разорвет… - лепетала она, снова направляясь к заветным кустам, поддерживаемая Мариной. Она едва успела снова стянуть штаны – вновь не без помощи подруги – как облегчение застало ее такой продолжительной волной, что некогда было даже перевести дыхание. Сколько же она съела! А ведь наверняка еще не все вышло.

- Да уж, - сказала Марина, осторожно отступая от зловонной лужи. – Пойдем-ка отсюда подальше. Дам тебе салфетки.

Снова оказавшись в кресле, Лена промокнула мокрое от испарины лицо. Положила руку на заметно уменьшившийся живот.

- Болит все еще, зараза, - заметила она. – Но теперь уж точно доедем.

- Ничего, ты поезжай, а я опять… - вздохнула Марина, уже почти привычно пристраиваясь рядом. – Приедем ко мне, я тебе грелку дам, вот тогда сразу отпустит, обещаю.

Возвращаясь обратно на трассу, Лена клятвенно пообещала себе никогда больше не есть столько – честное слово, уж лучше пить.