Светлана Николаева - молодая, симпатичная и очень талантливая пианистка, которая мечтала попасть в главный симфонический оркестр своего города. Она несколько раз подавала заявки на прослушивание, а пока давала частные уроки фортепиано и иногда играла на частных мероприятиях.
Однажды Света вернулась домой из магазина и обнаружила в почтовом ящике письмо. Оно было от оркестра. Девушка поспешно открыла его и обнаружила, что это приглашение на прослушивание. Она была вне себя от радости; наконец-то появилась долгожданная возможность. Прослушивание было назначено на среду, в восемь часов утра. Поскольку в данный момент Света не имела постоянной работы, у нее появилась дурная привычка вставать не раньше десяти утра, но это не должно было стать проблемой.
Следующие несколько дней она могла думать только о том, добьется ли она успеха. Она была уверена, что у нее все получится, ну, почти уверена. Во вторник вечером она поставила свой будильник на шесть часов, чтобы у нее было время подготовиться. Однако по какой-то причине будильник не сработал. Светлана в ту ночь плохо спала, и проснулась раньше обычного. Она посмотрела на часы, и по ее телу пробежала дрожь. Было без пяти семь! У нее было всего 5 минут, чтобы проснуться, собраться и выйти. Она чуть не проспала шанс, который выпадает раз в жизни.
Сначала Света пошла на кухню и поставила кофе, затем быстро направилась в туалет и в душ. К тому времени, как она вернулась, большая чашка кофе была готова. Девушка налила немного молока, чтобы остудить его и выпить как можно больше, и быстро пошла в спальню одеваться. Одевшись, она вернулась на кухню, чтобы допить остаток кофе, не думая ни о чем, кроме того, что она должна быстрее образом проснуться. К тому времени, когда она вышла из своей квартиры, было четверть восьмого, и поездка на автобусе занимала как раз 45 минут.
Было ровно восемь часов, когда вбежала на сцену. В третьем ряду сидело жюри из пяти человек (3 мужчины и 2 женщины). Один из мужчин сказал: "А, вот и вы. Теперь мы можем начинать". На сцене стоял рояль, освещенный ярким прожектором. Светлана была одета в красивую блузку и узкую серую юбку до колен с разрезом впереди. Она хотела еще надеть черные колготки, но сегодня утром просто не успела их найти. Света очень нервничала и волновалась, тем более что она узнала этого мужчину. Это был главный дирижер оркестра, и она должна была сделать все, что в ее силах, несмотря на то, что резко почувствовала дискомфорт внизу живота: возможно, из-за нервов, но также, вероятно, из-за слишком большого количества кофе. Сегодня она нарушила свое основное правило: всегда посещать туалет, прежде чем надолго садиться за инструмент.
Светлана села за рояль, и голос из темного зала произнес: "Мы подготовили для вас пару пьес, которые хотели бы услышать. Пожалуйста, начинайте".
У Светы не было проблем с пьесами, она могла играть все, поэтому она начала, и через некоторое время ее страх перед сценой прошел.
Из зала ее было очень хорошо видно, освещение было очень хорошим со всех сторон - недостатком для Светланы было то, что было очень жарко, и она не могла посмотреть в зрительный зал. Она играла сосредоточенно и с чувством, но через четверть часа начала чувствовать что-то еще, намного более неприятное. Кофе, выпитый час назад, попал в ее мочевой пузырь, и он начал наполняться. Поначалу с этим не было проблем, но со временем это все больше и больше мешало ее концентрации.
Светлана была очень напряжена. "Ох, почему именно сейчас?" - подумала она про себя. - "Я не могу позволить себе отвлекаться и не должна допускать ошибок". Из зала ничего не заметили, она была совершенна, и жюри было в восторге. Прослушивание обычно длилось час, и прошло полчаса, прежде чем Свете стало совсем тяжело. Она отдавала всю свою энергию исполнению, но для нее становилось очевидным, что ей нужно в туалет, и что это быстро становилось для нее проблемой. Она надеялась, что в любую минуту жюри скажет “достаточно”, но этого не происходило, по крайней мере пока. Она начала скользить вверх-вниз, взад-вперед и сводить колени вместе в те моменты, когда не нужно было нажимать педали. Из-за жары и давления в мочевом пузыре пот струился у нее по лицу.
Светлана никогда не была в такой ситуации, ей никогда так сильно не хотелось в туалет, как сейчас, и конца этому не было видно. Минуты шли, и ей приходилось заставлять себя терпеть, наклоняясь вперед и раскачиваясь все чаще из стороны в сторону. Однако ее исполнение от этого не страдало, она продолжала играть безупречно. Для тех, кто был в зале, было очевидно, что что-то не так, они могли видеть напряжение на ее лице, но жюри больше заботило то, как она звучала, чем ее внешний вид.
Прошло сорок минут, и оставалось еще двадцать минут игры, но она не знала этого, поскольку не могла видеть часов. Ей просто нужно было играть, и она отчаянно хотела в туалет. Она начинала паниковать и могла думать только: "Как долго еще, как долго еще, я больше не могу!"
Ее концентрация была напряжена до предела, она больше не могла терпеть; это была чрезвычайная ситуация. Она спрашивала себя, сможет ли продолжить без ошибок, и тут это случилось. Прозвучала неверная нота, и вместе с ней пришел страх неудачи. Света больше не могла сидеть спокойно, она металась из стороны в сторону и пыталась скрестить ноги, но из-за этого пропустила еще пару нот. Давление было настолько сильным, что в ее безупречной игре становилось все больше и больше ошибок. Она была в полном отчаянии, ее мочевой пузырь наполнился так быстро, что больше ничего не помогало. С каждой минутой она потела все больше и отчаянно подпрыгивала вверх-вниз и металась из стороны в сторону на табурете. Ее юбка задралась, и теперь были видны голые бедра. Теперь это был вопрос времени, произойдет катастрофа или нет. Она молилась об окончании прослушивания, но думала, что это, вероятно, произойдет еще нескоро.
Конечно, Светлана могла прервать игру и уйти, но она так хотела попасть в оркестр, и пока из зала ничего не говорили, она думала, что у нее еще есть шанс. Ей так сильно хотелось засунуть руку между ног или хотя бы одернуть юбку, но ничего из этого не было возможно. Света с трепетом продолжила играть и вскоре стала звучать как начинающая неопытная пианистка. Она сидела на краешке стула, ей приходилось пытаться сдерживать поток мочи, угрожающий вырваться наружу, и не давать уважаемым членам жюри стать свидетелями того, как 26-летняя девушка обмочилась!! Она никогда не думала, что это может случиться с ней. Когда в музыкальном училище им говорили о важности пописать перед концертом, она хихикала, и вот теперь пришла расплата. Света вообще больше не нажимала на педали, ее трясло от усилий избежать полного позора. Ее единственной мыслью сейчас было: "Боже мой, что мне делать, я должна терпеть любой ценой, я не могу описаться как ребенок... и к тому же перед жюри!" Эта мысль приводила ее в ужас. В результате ее безрассудных движений юбка задралась еще выше, и стали видны ее белые трусики. У Светы были очень красивые ноги, но сейчас это было слабым утешением.
Она была на пределе сил, на грани худшей катастрофы в своей жизни. Жюри разочарованно покинуло зал, только дирижер был все еще там. Он единственный понял причину происходящего. Светлана больше не могла нормально играть. Слезы текли по ее щекам. Ее трусики уже были влажными, и давление нарастало все более сильными волнами. Она была на грани полного позора, что для нее было совершенно немыслимо. Девушка дрожала от усилий терпеть любой ценой, ни о чем другом не могло быть и речи. Все ее тело дрожало от напряжения, она наклонялась все дальше и дальше вперед.
Наконец Светлана прервала игру, повернулась к зрительному залу и засунула руки между ног, пытаясь сохранить контроль. Она попыталась встать, но быстро снова села. Девушка отчаянно ерзала на стуле из стороны в сторону, взад и вперед, когда поток мочи хлынул в ее трусики. Даже несмотря на то, что обе ее руки были засунуты как можно сильнее между ног, остановиться было невозможно. Моча потекла у нее из-под пальцев на ноги и образовала большую лужу на полу. Света сидела, слегка расставив ноги, задрав юбку, и когда она медленно убрала руки, стало видно, как моча течет на пол. Это продолжалось больше минуты. Это случилось. В 26 лет, на сцене, Светлана описалась перед приемным жюри, как маленькая девочка. Она была так потрясена и унижена, что провалилась бы сквозь пол, если бы могла. Она медленно встала, когда дирижер вышел на сцену. Света плакала, он протянул ей платок и сказал: "Мне очень жаль".
"Не принимай это близко к сердцу. По крайней мере, это показывает, как сильно ты хотела присоединиться к оркестру. Ты очень талантливая пианистка, думаю ты заслуживаешь второго шанса" - сказал дирижер, и смущенная улыбка осветила лицо Светы.
Дирижер исчез за сценой и привел уборщицу с ведром и шваброй. Света встала, и она стала вытирать лужу. Затем дирижер сказал "Пойдем со мной", и Света последовала за ним в гримерку за сценой. Он показал ей, где находится туалет, к тому же в гримерке было множество одежды. Она нашла подходящие брюки, и направилась в туалет приводить себя в порядок.
Когда Света снова появилась, дирижер все еще был в гримерке. Она горячо поблагодарила его, и они договорились встретиться после следующего, более успешного прослушивания.
