Основано на реальных событиях.
В школе нас всех заставляли заниматься какой-либо дополнительной внешкольной деятельностью, типа: кружки, секции, и т.д., прямо с середины первого класса. А во втором классе это было прямо обязаловка. Мои дружки затянули меня на секцию вольной борьбы и мне по началу даже нравилось там заниматься. Ходил туда регулярно.
И вот это случилось!
А случилось это ранней весной, после тренировки вечером. Было уже довольно тепло и многие из нас на тренировку приходили уже с поддетыми борцовками (это не обувь, так мы называли трико для борца потому, что слово «трико» – звучало как-то по девчачьи) и домой шли тоже не переодеваясь, а просто сверху накидывали спортивный костюм или кто, что хотел, только переобувачку с собой таскали. Я был такой же. Дома перед выходом обычно я надевал трусики (Х/Б-шные плавки – кто-то сказал, что так удобнее, они у меня были белого цвета, но они мне нравились, потому что там было нарисовано много всяких паровозиков, машинок и т.д.), потом борцовку (она у меня была новенькая, совсем недавно купленная, светло синего цвета), сверху спортивный костюм и так чапал на тренировку. И вот именно в эту злополучную пятницу сверху я одел джинсовый комбинезон (который с лямками через плечо), а сверху на него легкий свитер, потому что спортивный костюм я весь измазал накануне на физре, и он лежал в «стирке».
После тренировки, вдоволь надурачившись (тренер сегодня решал какие-то свои проблемы и в спортзале появился всего два раза – в начале тренировки и в конце, а мы без него делали, что хотели, бегали, прыгали, кувыркались, толкались, дурачились по полной) оделись, и собрались идти по домам. Мне уже немного хотелось в туалет. Но я не пошёл, решил, что дойду до дома и там схожу, тем более что совсем-совсем недавно уже ходил писять. Идти до дома было каких-то десять минут, но в том детском возрасте эти десять минут могли растянуться в целую вечность, по пути находя себе миллионы всяких приключений.
А приключения начались сразу же на выходе из спортзала нашего ДК. Как только я переступил порог спортзала (мои попутчики в полном составе – все пятеро уже собрались здесь) кто-то сказал: «- А спорим, ты по этой лестнице на одной ноге на третий этаж не до прыгаешь?». И не важно кому это было сказано, все начали предлагать свои варианты, кто сколько раз подряд туда и обратно запросто допрыгает, но это нужно было ещё и на деле доказать друг другу, и тут же все начали прыгать. В общем, допрыгал и я до третьего этажа, а теперь ещё нужно было и вниз допрыгать до первого этажа. И вот тут я начал чувствовать, что каждый прыжок отдаётся мне внизу, писять хочется всё сильнее и сильнее. На втором этаже я приостановился из-за резкого позыва писять, даже немного присел и сжал ноги. Что в принципе мне сразу помогло. Потом я спустился на первый этаж уже пешком, чтобы ничего не расплескать, потому что писять хотелось и уже сильнее чем прежде, ну, и своих товарищей догонять нужно было. В туалет я не стал возвращаться, решив, что мы всё равно сейчас выедем и сразу же пойдем домой.
Не тут-то было…
В фойе ДК стояли детские игровые автоматы, в основном нерабочие, но вот баскетбольный автомат ещё «фунциклировал» и мы мимо него пройти ну никак не могли. Окружив автомат, мы все вместе начали «буцать» мячик, нажимая на все кнопки подряд. Он прыгал как бешеный, все ржали и спорили. А мне хотелось писять, но и азарт от игры меня тоже не отпускал. Желание писять на меня накатывало волной за волной. Я переминался с ноги на ногу, но продолжал с кем-то спорить и давить на все кнопки подряд. Мячик бешено прыгал. Желание писять периодически усиливалось до такой степени, что я просто инстинктивно пальцами одной руки прижимал свой писюн и начинал слегка припрыгивать на месте – это немного помогало, но не на долго. И бросить игру тоже не мог.
Мне уже дико хотелось писять. Я бы мог сходить в туалет – вот он рядом, но мне это даже в голову не пришло, главное – игра! Я просто терпел, наверное, предполагая, что сейчас мы закончим играть и пойдём домой. В какой-то момент меня пронзило такое сильное желание писять, что в голову стрельнула единственная мысль – всё бросить, куда-то убежать и вылить все свои страдания! Я тут же повиновался ей и побежал. Пробежав вокруг автомата в сторону выхода из ДК шагов десять, я почувствовал, что вот прям сейчас я уже уписяюсь. Мне показалось, что мой писюн расслабился и уже начинает выливать из меня содержимое моих страданий, из-за этого я остановился и инстинктивно, снова прижал пальцами писюн, немного согнулся и сжал колени и даже слегка потоптался на месте. Это, кстати, помогло и в этот раз. Желание писять немного утихло, и я тоже немного успокоился.
Наконец мне в голову всё же пришла эта умная мысль – бросать эти все игры и бежать уже скорей домой. Я разогнулся, в этот момент до моих ушей донеслись разговоры моих попутчиков, что хорош уже играть, пора уже идти домой, а кроме того, возле автомата валялась моя сумка с переобувачкой. Я оглянулся – и правда, все начали собираться идти. Самое интересное, что все так были увлечены игрой, что никто не обратил внимания на мои странные движения, никто не догадывался, что со мной происходило (что в общем-то и хорошо).
Я пошёл к автомату за своей сумкой, пацаны уже шли мне навстречу. Кто-то все же у меня спросил: «- Чо ты бегаешь?». Я ответил: «- Переобувачку нада взять». Забрал сумку и направился к выходу.
Пацаны, что-то бурно обсуждая, были уже у выхода, и я поспешил их догонять. А писять хотелось сильно и каждый шаг отдавался у меня внизу.
Мы вышли из ДК, спустились по ступенькам. Пацаны продолжали что-то друг-другу доказывать. Я вышел последним, и уже с таким чувством, что моча уже подпирает под самый кончик моего писюна, а я его пытаюсь сдерживать невероятными усилиями, иногда украдкой, прижимая его пальцами. Как только я спустился с последней ступеньки меня пронзил очередной резкий позыв писять, я снова прижал писюн пальцами и снова согнулся, и слегка присел. Жжение внизу не проходило. И сейчас мне в голову снова стрельнула та же мысль – Бежать! Я быстро, толи пропищал, толи прошипел: «- Пацаны, я щас…» и кинулся бежать за ДК в ёлки, всё не отпуская пальцами писюн. Жжение и боль были неимоверными. Терпеть не было сил. Я бежал с одной только мыслью – Не Уписяться! Метров через десять моего нелепого бега мне показалось, что мой писюн на мгновение расслабился и из него с еще большим жжением что-то немного вылилось. Я его придавил ещё сильнее и даже попытался сжать колени, но продолжал бежать в этой нелепой позе к тем заветным ёлкам.
Забежав за ёлки, я остановился с чувством, что всё – конец, сейчас уже точно мой писюн расслабится и начнет все вылевать, от чего я опять слегка присел и свел ноги, и начал топтаться на месте не отпуская писюн, и при этом даже начал постанывать. Ничего не помогало. Писять хотелось неимоверно сильно. Нужно было расстегивать лямки комбеза, но писюн страшно было отпускать, потому что может сразу же политься. Как бы там ни было, но нужно было снимать штаны, тем более что на моём комбезе не было ширинки. Бросив сумку на землю и отпустив, таки, свой писюн, я полез расстёгивать лямки комбеза под свитером, и при этом я, наверное, немного выпрямился. Внизу всё болело, я чувствовал, что мой писюн уже вот-вот сам расслабится! И он – Расслабился! От этого я тихо айкнул и снова слегка присел. Но ничего уже не помогло. Из моего писюна вырвалась Мощнейшая горячая струя мне в трусики. Я впал в ступор и сдался. Я так и застыл с руками под свитером. Стоял, писял себе в трусики и боялся пошевелиться, и даже посмотреть вниз. Меня просто «замкнуло», а в голове проскочила только одна мысль: «Блин! Как же так? Я же писяю себе в трусики!» И при этом не могу ничего предпринять, стоя в ступоре! Я чувствовал, как горячая моча беспрепятственно наполняла мои трусики, пропитывала боксёрку и горячими потоками стекала по ногам. У меня уже не было сил снова попытаться сдержать поток, я просто стоял и писял себе в трусики и ждал, когда же всё закончится. А горячий поток всё лился и лился, растекался по ногам, и даже немного пропитывался на попу.
Не знаю, сколько я так простоял (для меня это казалось вечностью), но наконец всё закончилось и поток иссяк. Я осторожно выдавил в трусики последнюю струйку, и только теперь осмелился опустить свой взгляд вниз. Впереди огромное мокрое пятно, огромные стекающие до низу мокрые пятна спереди и внутри ног.
Сказать, что я от увиденного испытал шок – ничего не сказать… В голове всё перевернулось, крутились лишь одни мысли: «Как же это случилось?» «А почему со мной?» «Как я теперь пойду домой?», «А вдруг меня кто-то увидит такого, всего обоссаного?», «Что же теперь делать?». В тот момент я чувствовал страх и обиду, что такое могло произойти со мной. Но и под ёлками всю жизнь стоять не будешь.
В общем подобрал я свою сумку с переобувачкой и побрёл домой. Хорошо, что наш ДК и мой дом примыкали к парковой зоне, так, что можно было выбрать самый безлюдный маршрут. Я шёл, опустив голову, боялся смотреть по сторонам. Мне казалось, что если я никого не вижу, то и меня никто не должен увидеть. Только изредка оглядывался, чтобы по пути всё же никто не попался. Намокшая ткань комбеза уже остыла и как-то не приятно шлепала по ногам, а мокрые трусики и боксёрка обтягивали мне всё внизу при ходьбе. Было очень неприятно идти, но деваться было некуда.
А когда я проходил по заднему двору нашей гостиницы (из-за особенности её постройки, там было эхо), мне казалось, что мои мокрые уже остывшие штанины комбеза так громко шелестят, что вот-вот все высунутся из окон, начнут показывать на меня пальцами и говорить – «Смотрите, он обоссался!».
Когда я подошёл к своему двору, увидел, что там играли другие дети и на лавочках возле подъездов кто-то сидел. В таком виде просто так идти через весь двор было не вариант. И я решил, что нужно просто пробежать через двор пулей, и тогда никто ничего не заметит. Что я и сделал. Собрал все остатки своего духа и помчался к своему подъезду.
