Лида сглотнула последнюю оставшуюся во рту влагу, глядя, как на веревке опускают картонку с бутылками воды – помощь туристам-узникам средневековой темницы.

Группа смуглых иностранцев, говорящих непонятно на каком языке, налетела на картонку с водой, гогоча, как стая гусей. Один смуглый карапуз пролез между ногами взрослых и поднес Лиде бутылку, сияя глазами-угольками – видимо от благодарности миловидной девушке-гиду за сказочную историю о королях и принцессах.

- Нет, спасибо, дружок, выпей сам лучше, - широко улыбнулась Лида, несмотря на то, что внизу живота в очередной раз кольнуло.

«Как же хорошо, что теперь минут пять не придется вытанцовывать перед ними…» - с некоторым облегчением думала девушка, поёжившись от звуков бульканья и капанья минералки. Бедная девушка-гид уже не раз успела пожалеть, что не выскочила в туалет в перерыве между группами, но в который раз признала, что это едва ли было возможно – это был невероятно загруженный день и уже третья группа до обеда.

Несмотря на весь форс-мажор, Лида выполняла свои обязанности по развлечению толпы на высшем уровне и вовсе не соврала, пообещав им в начале экскурсии «погружение в историю»: несколько часов назад вход в башню, напугав всех до полусмерти, обвалился на вход, угрожая погрузить в историю всех разом, но башня оказалась крепче, чем на вид. Завалило лишь выход, находившийся на верху трехметровой металлической лестницы, которая теперь вела в стену из старых камней, к счастью оставаясь на месте вопреки своему архаичному виду.

У Лиды во время завала сердце ушло в пятки, и она до сих пор не понимала, как ей удалось утерпеть и не уписяться от страха, отделавшись всего лишь одной струйкой, которую она не смогла не пустить в трусы. Струйка была небольшая, и контроль над собой ценой немалых усилий она быстро восстановила, но ощущение теплой влаги между ног было настолько невыносимым, что бедная девушка с трудом стёрла выражение омерзения с лица, будучи вынужденной успокаивать народ и отвлекать их историями, находясь притом в печальном положении. Ни тебе вентиляции, ни нормального места для отдыха, да ещё и туристы, которым дай волю – будут засыпать вопросами, какая любопытная группа... Ей самой было интересно всё объяснить, но жжение между ног отвлекало немилосердно и вынуждало порой нелепо подергиваться. Лида надеялась, что они спишут это всё на нервы, но тут же в голову лезла мрачная мысль, что оно-то да, но мокрые штаны уже нельзя будет списать на обычный стресс.

В раскаленной летним солнцем башне, которая была совсем, как казалось девушке, невелика для 10 людей, воцарились зной и духота, но Лиде начисто отбило охоту утолять жажду из-за колющего ощущения внизу живота, и мальчик пошёл предложить воду кому-то другому. Уже несколько часов, стиснув зубы, вопреки нарастающей рези, ей удавалось терпеть, как и полагалось взрослой 23-летней девушке, которая при этом из-за своей бледной кожи, длинных темнорусых волос и выражению нарастающей паники на лице, сама напоминала европейку-туристку, опоздавшую на свой тур-автобус и оказавшуюся наедине с чужеземным бытом.

- Скоро вас витягнем! Нам ще трохи залишилось пороздовбувать, а потім швиденько розчистим і випустим. У вас як, ніхто ще не зомлів?
- Все добре, за воду спасибі! Будемо чекати!  - слегка натянутым голосом крикнула Лида, непроизвольно сгибая ноги от очередного сильного позыва.

Серыми глазами полными увядающей надежды, Лида посмотрела в узкое окошко сверху возле лестницы, из которого выглядывал заведующий их освобождением - веселый дядька с казацкими усами, который бы в кино, играй она польскую королевну, а он – завзятого запорожца, тут же бы её освободил и увёз бы на коне в закат.

Но мечтания быстро прервались криками туристов, которые, после того как им всё перевели, благодарно заклокотали всеми голосами сразу, чтоб дядя наверху точно не услышал ничего по отдельности, в такой-то хорошей акустике.

- Спасибо! Ещё женщина одна просила лекарство, спустите нам аптечку, пожалуйста! – крикнула Маша, помогавшая в этот день Лиде с переводом и прочими заботами.
- Что ты там, не описалась ещё? – уже потише спросила она Лиду, нагловато улыбаясь и стряхивая с темно-рыжих волос каменную крошку, что начала сыпаться со стены после коробки с водой.

Лида уже успела позабыть, что она была в этой башне не наедине с оравой иностранцев. Как бы она ни хотела огрызнуться, Машин издевательский взгляд неожиданно вселил в неё мысль, что всё это - лишь глупая шутка, такая же глупая, как и чувство юмора переводчицы, протягивающей подруге бутылку воды. 

- Будешь? Мне тут уже один кавалер поднёс бутылку специально, ещё немного и замуж позовет! – кивнула она на того самого мальчика, который был несказанно рад, что его подарок достался не одной, так другой прелестной девушке.
- Нет, спасибо, но ты выпей, так мне будет не скучно самой писаться… - ответила Лида, и тут же удивилась, как само это слово вновь вселило в неё душераздирающую тревогу.
- Хах, ты смеёшься, но к этому всё идёт… Боже, да, смехота, какой дурак мог не заметить, что эта стена на соплях там… Там подпорки ставили ещё трипольцы, небось… - заявила Маша и отошла к окну, заприметив место для импровизированной фото-сессии, к которой располагали немаленькие по меркам средневековой башни окна.
- Давай, я их буду фоткать, а ты найди место и по-быстрому… Потом поменяемся – я тоже хочу! – вдруг предложила Маша, слегка поморщив на последней фразе носик, и, не дожидаясь ответа, заговорила звучным голосом с группой на их языке, приглашая всем сделать фото на память.

Слушая беззаветно веселое – как и сама Маша – щелканье телефонной камеры, Лида была готова расцеловать подругу, но времени было мало, и девушка-гид тут же быстрым решительным шагом ринулась в другой конец башни в поисках слепой зоны.

Она была нужна Лиде позарез – она не припоминала, чтобы от нужды пописать в висках колотила кровь, а между ног пульсировала уже столько времени несносная резь. Прижимая вспотевшую под джинсами промежность, Лида отошла ото всех настолько далеко, насколько позволяли стены, хоть и сильное эхо вынуждало её всё время оборачиваться – не приблизился ли кто. Остановившись в дальнем углу башни, Лида – всё ещё дергаясь и пружиня на месте, отчаянно выискивала глазами то самое укромное место.

Слава богу, Маша хорошо справлялась со своей задачей: и дети, и взрослые хохотали, пока украинская девушка развлекала их, заняв всех игрой на камеру и заставляя даже самых унылых серьёзных взрослых ставать в нелепые позы и посмеиваться над собой в комичных инсценировках по мотивам исторических событий, о которых им рассказывала Лида.

«Боже, спасибо, Маша!» - подумала Лида и тут же заприметила нишу в стене, и, подойдя к ней на пару шагов, тут же загорелась надеждой, завидев цепочку со знаком «не ходить».

И не думая слушаться знака, девушка, зажимая одной рукой бушующую промежность, а другой рукой придерживая над головой цепочку, на цыпочках пробралась вовнутрь и, заглянув за угол, увидела лестницу из четырех по виду хилых ступеней, ведущих… в никуда.

Несмотря на перила по бокам, эта часть башни уже давно была непригодной для экскурсий. Измученная Лида жадно глотала чистый воздух и видела распуганных раскатом грома человечков, которые суетливо разбегались по своим домикам в урочище. Лидино сердце сжалось от страха и от восхищения одновременно: падать было далеко, но вид на пейзаж между поселком и лесом был настолько неповторим и свеж, что девушка на пару секунд забыла о болезненно раздувшемся мочевом пузыре, приклонившись к стене.

По Лидиному виску скатилась струйка пота. Одна капелька упала на её лиловую футболку - девушка содрогнулась от ужасного спазма между ног - мочевой пузырь уже сделал за неё выбор – опасно или не опасно, Лида уже не думала. Она быстро расстегнула пуговицу на темно-синих джинсах, взвывая от ощущения уже второй горячей утечки в трусики, и инстинктивно спустилась на ступеньку вниз, чтобы никоим образом не попасться на глаза даже самому любопытному туристу.

- Ні, ні, не зараз, ні! – приговаривала Лида, стащив до колен джинсы, но только она завела пальцы за резинку трусов, стало не на чем стоять.

Громко крикнув, Лида увидела, как перед ней становится видно всё больше пейзажа и всё меньше лестницы: три из четырёх ступенек обвалились так быстро, что оставались лишь доли секунды, чтоб отскочить назад. И – к превеликому счастью – полумомента хватило, чтобы Лида обеими руками сначала вцепилась в поручень, потом отчаянно подтянулась обратно в башню и, забившись в противоположный угол ниши, застыла, дрожа и держась за стены всё ещё со спущенными до колен штанами.

Девушка зажмурилась от страха: пару секунд ей казалось, что обрушилась не только её тесная ниша, но и вся башня – и вот-вот всему конец… Но через пару мгновений, полностью ощутив спиной стену, Лида пришла в чувства и открыла глаза: всё было на месте – стены, последняя ступень, а также Лидины трусы и джинсы, намокающие под бурной рекой желтоватого цвета.

Её бедные белые трусики промывало потоком бледно-желтой воды, раскатывающейся по её ногам, и всё тело обмякло от облечгения. Громко и свободно выдохнув, Лида увидела, как пятно на трусах быстро растет и как пенистая лужа под ногами и выливается прямо в пропасть. Лидины джинсы, которым не повезло осесть на уровне колен, принимали на себя потоп первыми, разбивая сильные струи на ручейки, заползавшие ей в носки и кроссовки. Лида поняла, что так сильно никогда не приходилось мочиться, тем более прямо себе в штаны, но ей было радостно до слёз за себя и за окаменелый пузырь.

Она закрыла глаза в блаженстве, чувствуя, как ветер обдувает ей мокрые ноги и разносит брызги по стенам. Не смея рыпаться, Лида стояла и писала, потеряв счет времени, аж пока гигантский поток не иссяк. Потом девушка опустила голову и заплакала одновременно от облегчения и омерзения – трусики и джинсы были совершенно мокрыми, хоть на темной ткани пятно не особо выделялось.

Полностью описавшись, через минуту Лиза поняла, что не может здесь оставаться надолго – кто знаёт, насколько надежен здесь пол. Лида с трудом взяла себя в руки и задержала в груди плач, опасаясь, что если начнет рыдать, то не сможет остановиться. Она взялась дрожащим руками поднимать джинсы обратно, как тут…

- Лид, ты где?! Я слышала крик… С тобой всё хорошо?..

Перед Лидой вдруг появилась Маша, и у рыжеволосой девушки тут же отвисла челюсть: Лида стояла перед подругой во всей красе, так и не успев сразу поднять джинсы. Маша увидела мокрые почти до резинки некогда белые трусы, большое пятно на штанах и не могла не заметить сплошную лужу на том, что осталось от пола.

Лида тут же залилась краской и поспешно надела штаны обратно, хоть ощущение мокрой сырости и всеобщего дискофорта от этого лишь усилилось. У Маши все слова застряли в горле, и на пару мучительных для обеих девушек моментов настала немая сцена.

- Лида, давай сюда, ещё свалишься… Чёрт, не повезло тебе… Извини, что я… Я не знала… - нервной скороговоркой выдавала Маша.

Лида не ответила, будучи до сих пор испуганной до безмолвия и, опустив глаза, медленно вышла из ниши, словно позабыв о том, что в зале могут быть люди.

Но, к счастью, их там не оказалось: последние туристы выходили из башни через разблокированный вход, стряхивая на ходу пыль с одежды и сумок.

- Нас выпустили, наконец, - улыбнулась Маша, на этот раз без насмешки.

- Лид, не уходи, пожалуйста! Постой тут на стреме, я очень сильно хочу, сама чуть не обоссалась, чёрт…

С этими словами, Маша на полшага приблизилась к последней ступеньке и начала в спешке снимать с себя узкие джинсы, обнажая перед подругой свои прелести, завидные пусть не для самой Лиды, но для большинства девушек точно.

Лида увидела на её розовых трусах немаленькое темное пятно, и Маша, поняв это, быстро покраснела. Лида только теперь увидела в  Машиных карих глазах слёзы, хотя её светлосиние джинсы с виду были абсолютно сухими.

Лида отвернулась, и тугая струя её подруги ударилась о пол, и Маша выдохнула так же сладко, как Лида пару минут назад. Снаружи начался дождь, который почти заглушили Машины процедуры.

Отвернувшись, Лида принялась вытирать слёзы салфетками из Машиной сумки, брошенной впопыхах на пол. Лидины горящие щеки принялся бережно остужать ветер с капельками дождя, залетающий из окна, будучи против того, чтобы она унывала.

Уже вскоре обе девушки выбрались из башни и распрощались с благодарными туристами. Конечно, разбалованные Машей дети сначала хотели ещё играть, но начался сильный дождь – да и Лида, восстанавливая улыбку на лице, сказала, что им надо идти. Конечно, любое оправдание годилось, чтобы уменьшить риского того, что кто-то  сфоткает её и выложит в сеть гида в мокрых штанах, хоть – к её облегчению – все были одинаково облеплены пылью, и на темной ткани Лидиных штанов авария почти не была видна. Но как же противно было чувствовать эту остывшую сыростьь...

Дождавшись, пока туристы ушли под сплошным разноцветным куполом зонтиков к автобусу, Лида вышла из-под небольшого козырька под дождь и начала обыденными умываться дождем, будто у себя в ванной, и потянула за собой Машу.

- Боже, я ни ногой больше в эту башню! – восхищенно кричала Маша, поднимая лицо в небо навстречу жидкой свежести.
- Да, по крайней мере, пока они не поставят унитаз… над пропастью!

Девичий смех заглушил гром, и дождь зарезвился по-настоящему.