Выпускная речь

Автор: Axis (2015-06-14 03:08)

Я сделала это! Я сделала это! После четырёх изнурительных лет в эдакой тюрьме строгого режима, которую они называют старшей школой, я наконец-то её закончила. Меня теперь примут в колледж, у меня будет полная стипендия, и мне даже удалось поймать Salutatorian. Я несколько офигела, получив такое письмо, в котором говорилось, что я была такой, вот оно в двух словах. Я получила второе место среди выпускников. Несмотря на моё презрение к образовательной системе, я всё равно преуспела для себя. Я никогда бы не подумала, что моя успеваемость лучше, чем девяносто девять процентов среди моих выпускных классов. Но кто я такая, чтобы спорить?

Это сделало моих родителей счастливыми, и под конец это сделало меня счастливой. Что меня не порадовало, так это то, что я прочитала остальную часть письма и узнала, что я должна произнести речь на выпускном мероприятии. Публичное выступление — самый распространённый страх на Земле, и я — одна из счастливиц, у которых он есть, и у меня он сильно выражен. Я сразу же позвонила в школу и спросила, может ли это сделать кто-то другой вместо меня, ну, кто-нибудь ещё. Но они мне сказали, что им нужно будет тогда письменное объяснение, и я никак не собиралась убеждать родителей дать мне его. Вот так я и застряла, теперь мне только осталось произносить речь на выпускном.

Поднявшись наверх и сделав быстрый заход в туалет, я села за свой стол и стала готовить свою речь. Это была лёгкая часть. Я неплохая писательница, по крайней мере, так мне говорят. Моя самоуверенная натура имеет тенденцию брать верх надо мной, но когда я пишу, у меня получается отлично. Я никогда в жизни не делала второго черновика, и даже не исправляла первоначальный текст. Я поняла это с первого раза, и эта речь получилась тоже с первого раза. За полчаса я всё написала.

Я прочитала речь воображаемым слушателям (не судите строго) и убедилась, что она достаточно длинная. Когда я закончила, мой секундомер показывал несколько минут. Мне пришлось бы читать немного быстрее, что я, безусловно, сделала бы, учитывая, как сильно я буду нервничать, когда действительно поднимусь на подиум и буду выступать перед остальными. Я бы всё же хотела, чтобы кто-то другой прочитал это всё за меня, я действительно не хотела этого делать сама. Я вздохнула и сказала себе, что это моя участь, моя ответственность, и что это будет последнее, что мне придётся сделать для этой школы, прежде чем всё это закончится. Это успокоило мои нервы и даже заставило улыбнуться.

Примерно через неделю этот день настал. Церемония вручения дипломов была в 19:00, а день обещал быть жарким. Я посмотрела утром температуру за окном и просто застонала. Я проверила точку росы и застонал ещё громче. Может ли эта церемония стать ещё хуже? Если бы я знала, что вскоре произойдёт, я бы отвесила себе пощёчину за то, что сказала это. Но я не знала, что меня ждёт впереди, поэтому я этого не сделала. Я надела кепку и мантию, щеголяя шёлковым халатом в зеркале. Я почувствовала первый приступ потребности в туалете прямо здесь и сейчас, но на мне было платье и пояс с надписью «Виват!», а также причудливое платье под ним, которое сложно снимать, чтобы поссать.

Это была идея моей мамы. Учитывая жару, я бы предпочла остаться голой под платьем. Несмотря на это, снимать всё только из-за лёгкого желания в то время не стоило, поэтому я проигнорировала своё тело и направилась к машине. Я села сзади, а мама и папа были впереди меня, говоря мне, что мне делать, чего не делать, и как они гордились мною и моими успехами. Типичные родительские штучки, вы все знаете эти правила. Моя мама вручила мне большую бутылку с водой, сказав, чтобы я выпила, чтобы я не потеряла сознание в эту знойную жару. И я выпила по дороге всю бутылку целиком, так как меня мучила жажда и от температуры, и от собственных нервов.

Когда мы добрались наконец до школы, мне сильно захотелось пи-пи. Однако сначала это было лишь лёгкое нытьё организма. Как будто мой мозг предлагал мне пойти отлить, но не говорил мне настойчиво. Даже если бы поблизости был девчачий туалет, которого не было, потому что мы были на футбольном стадионе, а внутренняя часть школы была закрыта, я бы потерпела в туалет по той же причине, что и раньше, из-за платья. Кроме того, полный мочевой пузырь помогает мне сосредоточиться, а мне был нужен этот импульс. Основываясь на этом ходе мыслей, я решила выпить вторую литровую бутылку воды из машины. Это была нагретая солнцем вода, отчего я сразу чуть не выплюнула её. Я люблю пить воду только холодной. Тем не менее, я таки закончила бутылку и помахала на прощание, когда мои родители и я разошлись.

Я встретилась с несколькими подругами, поговорив с ними о том о сём, как мы будем скучать потом каждый день друг без друга, и как нам нужно хоть раз встретиться летом и т.д. и т.п.

Вскоре директор объявил, что церемония вот-вот начнётся и что всем нужно занять свои места. Я прошла через футбольное поле к своему месту, которое было обращено к остальным учащимся, не считая тех, кто произносил речи. Я поблагодарила себя за то, что решила надеть сегодня балетки, а не каблуки, иначе такая прогулка убила бы меня, и села прочно на стул, потихоньку уже ёрзая.

Моя речь была предпоследней среди десяти выступающих, так что мне пришлось долго ждать своего выступления. Я уже начала постукивать ногами, отчасти от скуки, а отчасти потому, что к этому моменту вся вода полностью переработалась и мне уже сильно хотелось ссать. Я сказала себе быть спокойной и невозмутимой, и не показывать никаких признаков того, что мне нужно идти в сортир, которого тут нет. Я уже видела себя в туалете, предвкушала это, и как мои тревоги и заботы вытекли бы из меня. Я хихикнула при мысли о поэтичности писанья, ещё в тот момент, когда церемония началась.

По ходу дела я начала нервничать из-за своего уже полного мочевого пузыря. Он был явно сильно полон от выпитой воды, и тупая пульсация в животе каждые пару минут исключала всякое моё сомнение в этом. Я там сидела, скрестив ноги, поигрывая большими пальцами и постоянно меняя своё положение. Я взаправду хотела ссать, как никогда! Я молилась, чтобы зрители списали это на нервы, но я могу сказать, что пара зрителей уже что-то подозревала. Я игнорировала их осуждающие взгляды, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы не попасть в мокрую аварию в свои восемнадцать лет, не меньше, чем перед всем моим выпускным классом.

О, тут были и мои родители, и их родители, и куча всяких родственников. Одна только мысль обоссаться сейчас в конце школы перед ними заставила меня содрогнуться от ужаса. Почему я оказалась в такой нелепой ситуации? Почему я не слушала свой мочевой пузырь раньше? Я была полна сожаления и лёгкой паники, пытаясь при этом казаться всем беспечной.

Именно тогда произошла первая стремительная утечка в трусы. Я громко воскликнула и дёрнулась на стуле. Почти все повернулись ко мне, чтобы посмотреть на меня, что там со мной. Моё лицо было теперь таким ярко-красным. Я села на стул и попыталась сделать вид, что слушаю говорящего.

Когда я посмотрела на подиум, меня осенило. Я была следующей! Ещё несколько минут, и я, наконец, смогу выступить и пойти в туалет… на другой конец территории или в кусты. В школе, наверное, всё заперли. На меня нахлынуло некое отчаяние, когда я поняла, что у меня почти нет шансов добраться теперь быстро до туалета. Я никогда не стеснялась такого рода вещей, и когда вы так сильно хотите ссать, ваше мышление начинает меняться. Я был совершенно счастлива присесть за машиной, в траве, где угодно, только не там, где я была прямо сейчас! Я мысленно одёрнула себя, говоря себе взять себя в руки. Я дожила до конца текущей речи без происшествий.

Теперь была моя очередь выступать. Я встала со своего места, стараясь при этом не обписиться, и прошаркала к трибуне, затем проверяла микрофон. Я глубоко вздохнула, положила свою речь на деревянную поверхность и начала читать текст...

Я была в каком-то трансе, до того хотела ссать с выпитыми 2 литрами, будучи совершенно не сосредоточенный на том, что я сейчас читала. Я могла думать только об одном: я хочу ссать, я хочу ссать. Я кричала это в своей голове, продолжая говорить другое, спотыкаясь о слова и время от времени заикаясь. Я обливалась потом, и относительно короткий отрывок, который я написала, казался растянутым в вечность, удлиняя время моего терпения.

Я даже до половины текста не дошла, когда всё это началось... Я вдруг перестала читать речь, вцепившись в края подиума так сильно, что чуть не получила занозы. Это происходило со мной, и я был бессильна остановить это. Моё тело слишком многое пережило за последние час-два и окончательно сдалось. Я уже ссала, и не просто ровной струйкой. Я делала напор в полную силу, некий пожарный шланг громко брызгал мне в трусики и дальше. За считанные секунды они пропитались, и моча из сдавшегося мочевого пузыря начала стекать по моим ногам и лодыжкам.

Ощущение этого тепла было мелочью по сравнению с горячим потоком стыда, который захлестнул меня в тот же момент. Моя тяжёлая выпущенная струя громко ударялась об пол, разбрызгиваясь по трибуне. В этот момент любой, кто ещё не понял, что я ссу на подиуме, был удивлён, увидев водопад золотой пенистой жидкости, стекающий по краям подиума.

Я закончила ссать примерно через минуту, но это казалось мне вечностью. Скажу вам, я даже почти не хотела, чтобы это прекращалось. По крайней мере, тогда мне не пришлось бы столкнуться с тем, чтобы сделать мучительное усилие терпеть дальше.

Глядя на толпу школьников, учителей и родителей, я видела много эмоций. Одни явно сочувствовали мне, другие начали смеяться, хихикать и сразу высмеивать меня. Некоторые ребята даже казались возбуждёнными от увиденного.

Я посмотрела дальше и увидела своих родителей. На их лицах была смесь шока и растерянности. Такого рода вещи давно не случались со мной раньше. Они как будто жалели меня, как будто хотели помочь, но не знали, что они могут сделать. И я тоже не знала, что мне делать теперь.

Я убежала с их поля зрения, слёзы текли ручьями по моему лицу... Мои родители встретили меня у машины, утешая меня, пока мы ехали домой, и когда затем я приводила себя в порядок. Пока я была в душе, я думал о сверстниках, которые смеялись и подшучивали надо мной, обоссавшейся на трибуне, и сказала себе, что, по крайней мере, мне теперь больше никогда их не придётся увидеть.