Рад, что мои рассказы вызывают одобрение и интерес на форуме. Публикую ещё один, из "дорожной" темы (он, я думаю, гармонично впишется в череду других того же направления - не я один пишу про "дорожные" ситуации, так уж тесно они по жизни связаны с "темой"). Та же Аризона написала про это, по-моему, рассказ, и не один (ещё на старом форуме). И я на омо.ру этот рассказ публиковал, даже хотел создать целый "цикл" рассказов (с помощью других пользователей) и объединить их под единым разделом (всё, относящееся к "авто" и дорогам). Что получится здесь - не знаю. Итак:

Безопасность на дорогах.

Машины медленно, вереницей, одна за другой, объезжали груду металлолома, которая ещё недавно представляла собой (по отдельности) три легковухи: две иномарки и один наш, родной жигуль (модель Ольга, проезжая мимо на своём «Матизе», не разглядела, потому что наш «соотечественник» перевернулся при аварии набок и был развернут почти поперёк шоссе, и рассмотреть его можно было только с «крыши»). Да и другие две тачки, просто столкнувшиеся (правда, в мясо), Ольга отметила чисто инстинктивно: С «нашей» стороны, на левой полосе, была «Мазда», решившая, видимо, на «бреющем» полёте обойти тот самый затрюханный «жигуль» и при этом слегка (или не слегка?!) вылететь на «встречку», а с этой самой «встречки» летел «пассат», в тот же самый момент, по горькой иронии судьбы тоже решивший кого-то там обогнать-подрезать… В «Мазде», судя по всему, камикадзе был поопытней и посноровистей двух других, так как он, видимо, в последнюю секунду успел крутануть резко вправо, но всё же «пассат», тоже выехавший на «встречку», вошёл в него на полном ходу (правда, смяв в лепёшку лишь заднюю половину «Мазды», где, по счастью, никто не сидел). Сам же водила «Мазды» был жив, невредим и яростно жестикулировал, доказывая что-то подъехавшим гибэдедешникам… То же делал и «пассатник», правда прихрамывая и прижимая что-то вроде тряпицы к окровавленному лбу, а также массируя периодически бицепс правой руки. А на обочине «встречки» стояла «Скорая», и там, скорее всего оказывалась помощь водителю «Жигулей», какому-то пенсионеру всесоюзного значения, который, видать, после того, как его обогнала «Мазда», тоже решил тряхнуть стариной и втопить следом за ней «впритирку». И когда та «встретилась» с «пассатом», развернувшись поперёк шоссе и , разумеется, резко остановившись, тот, бедолага, на полном ходу в неё воткнулся (под углом, правда, что наверное, жизнь и спасло чудиле). И, в отличие от тех двоих, ещё и взлетел птицей, перевернувшись при падении набок. Теперь он был «извлечён» из своей покорёженной тачки опытными и гуманными руками врачей и отнесён в машину «Скорой», без сознания, по-моему.
Все эти подробности Ольга успела выслушать от товарищей по «колонне», переговариваясь через опущенное стекло, в те минут сорок, пока они, как мухи, ползли к выезду на «свободу» по единственной оставшейся полосе (а то и «вставая» мёртво). Она была не слишком склонна к такому «шофёрскому общению», но сейчас ей надо просто отвлечься. И марки пострадавших машин она скорее успела запомнить из бесчисленных пересудов водил, чем «запечатлеть» зрительно… Потому что мозг её всё это время был занят совершенно другим, и к тому моменту, когда пришла её очередь выезжать из этой «горловины», она уже не могла думать ни о чём другом, кроме как о том, чтобы рвануть на как можно большей скорости подальше отсюда и вообще как можно скорее уйти с этого чёртового пригородного шоссе в две полосы, на главное, большое шоссе, ведущее в город. Нет…до города она, конечно же, не доедет. Но там, на главном шоссе, по дороге, есть и лес (правда, километров через семь-восемь) , и вообще много укромных мест, где она могла бы… Но надо ещё добраться хоть до какого-то из них, надо дотерпеть… Надо выбраться с этого злополучного шоссе…
Ольга дико хотела в туалет. Просто нестерпимо. Она в этот знойный воскресный летний вечер ехала с дачи домой, в город. Как всегда, простояв должное время в пробках (это не считая этой долбаной аварии!) С момента выезда с дачи, где она в течение всего дня прикладывалась то к газировке, то к лимонаду (при жаре она просто не могла по-другому, а выходные были просто раскалёнными, только к вечеру жара чуть спала), она уже находилась за рулём больше двух часов! И вот теперь всё выпитое просто рвалось наружу, нижнюю часть живота просто распирало, и Ольга много отдала бы за то, чтобы хотя бы иметь возможность расстегнуть пуговицу и молнию на своих белых (как назло!) выходных брюках… Но при том, что периодически приходилось «общаться» (пусть и через стекло!) с коллегами мужского пола, а возможно, пришлось бы выйти из машины (с гаишниками общаться или что там ещё…), Ольга не могла себе такого позволить. Да и не решило бы это проблему. И на педали нажимать (периодически меняя их) было адской мукой.
Сейчас же Ольга летела (уже по «главному» шоссе) со скоростью, сильно превышающей допустимую даже для зон вне населённых пунктов. И о последствиях не думала. Она думала только о лесе, до которого оставалось уже километра три, только видно его не было; в этом месте шоссе шло на подъём, перед которым Ольга, мимоходом взглянув на спидометр (сто двадцать пять или что-то в этом роде…) ещё больше утопила педаль газа. Также мимоходом ей мозг отметил, что метров за сто до подъёма по «встречке», по левой полосе, «спускалась» какая-то иномарка и водила, сидевший в ней, отчаянно жестикулировал, подавая какие-то знаки в её сторону. Но тогда она не обратила на них внимания…
Она буквально «взлетела» на подъём; дальше шёл где-то километр «пологого» участка (а после дорога снова спускалась и начинался вожделенный лес!), а здесь справа от дороги, как и ранее, до подъёма, тянулись домики, среди которых попадались иногда довольно богатые коттеджи, отделённые к тому же широкой канавой). И никаких укромных мест… Правда, метров через двести после подъёма дорога расширялась и справа образовывалось что-то вроде широкой обочины, куда можно было съехать и…хоть перевести дух. (Остановка здесь вроде не запрещена). Может, даже, расстегнуть брюки и хоть чуть-чуть ослабить эту дикую боль…
И первое, что она увидела, «взлетев» на пологий участок шоссе, была машина ГИБДД, возле которой стоял довольно массивного вида гаишник с оловянным лицом, направивший в её сторону радар, словно дуло автомата (погоны она не успела разглядеть, только его, как ей показалось – ну просто торжествующее выражение лица – не иначе, «пас» её ещё до подъёма, выслеживал целую вечность, как беркут со скалы добычу), с которым он, ловко крутанув в пальцах полосатую палку, поистине царственным жестом указал вперёд, на ту самую, находящуюся где-то через пятьдесят метров, площадку. Ей не без труда удалось сбросить скорость так резко, чтобы затормозить прямо на ней. И с тоскливым лицом открыв бардачок, где лежали все документы, она оглянулась назад… Сердце её было переполнено тоской.
-«Попала», - крутилось в её голове. –«Теперь главное – не обоссаться».
Между тем гаишник вёл себя достаточно странно: не двинулся к её машине (их разделяли те самые пятьдесят метров), но и не застыл, как это порой делают гайцы, облокотившись на капот своей «ментовской» тачки и ожидая, когда водила сам выйдет и подойдёт к нему с документами… Он зашёл с правой стороны своей машины и, наклонившись внутрь неё, что-то кому-то говорил несколько мгновений… Ольга не видела – кому… Только отметила про себя (несмотря на то, что в туалет хотелось уже немыслимо и ни о чём другом думать было невозможно), что «спрятали» машину гайцы в этот раз довольно удачно: на «выездном» участке одного из коттеджей (знали, что ли, что хозяев дома нет? или им до фени такие мелочи?) и заметить их можно было только со «встречки». И тот мужик, едущий навстречу, предупреждал её знаками. Но она не поняла…
И тут случилось то, чего она ожидала меньше всего.
Из машины вышла девушка, в форме ГИБДД, достаточно хрупкого телосложения. А сам «главный», царственно кивнув ей в сторону Ольги и её машины, грузно плюхнулся на водительское место в своей. Сквозь стекло, повернувшись назад, Ольга видела, как девушка направилась в её сторону, довольно решительным шагом, но как-то зажато и словно бы приседая то на одну, то на другую ногу при ходьбе. Сам же гаец, несколько секунд сидевший в машине и вроде как сосредоточенно читающий какие-то бумаги, внезапно почти швырнул их рядом с собой на сиденье и, когда девушка подошла к Ольгиному «Матизу», снова вылез из машины и буквально вперился взглядом в их сторону, словно хотел проконтролировать то, что будет делать девушка (стажёр, судя по всему – отметила Ольга).
И, странное дело, Ольга, сначала намеревавшаяся встретить работника ГИБДД (кто бы он ни был) сидя, при приближении девушки всё-таки открыла дверь и вышла ей навстречу.
-«Сержант ГИБДД Язова», - проговорила девушка какой-то скороговоркой, приложив руку к пилотке и присев при этом на одну из ног в служебных «шузах»… (Или «Вязова»?... ) Девушка как-то комкала слова, и на её лице не было даже подобия того «торжества», что было видно на лице гаишника (даже отсюда!) –«Будьте добры документы», - для работника органов (любых!) она была как-то чересчур уж вежлива и вообще было видно, что процедура эта ей скорее в тягость, нежели в радость.
Ольга подала ей все документы и, хотя мозг у неё был просто затуманен проблемой, стала исподволь наблюдать за молоденькой гаишницей-стажёркой с неизвестным именем (да и фамилией!) Она перебирала их и вроде бы просматривала, но словно по обязанности и чувствовалось, что содержание её не интересует…
-«Почему нарушаем?» - проговорила она снова почти скороговоркой… -«Скорость превышаем, уважаемая…»-и она прочитала полностью, словно бы чеканя, а на самом деле почти выдавливая из себя, фамилию имя и отчество Ольги. Тут она почти в голос охнула и присела теперь уже на обе ноги, сжав их, но тут же выпрямилась и первый раз за всё время взглянула прямо на Ольгу.
И тут, встретившись с ней взглядом, Ольга поняла, что молодая гаишница, как и она, нестерпимо хочет в туалет.
Что-то и раньше в её походке и мимике заставляло Ольгу это предположить. Теперь подозрение выросло в уверенность.
-«Стесняется, что ли, начальнику признаться и отпроситься?» - Ольгу эта мысль почти рассмешила, но самой ей от этого было не легче. Она с тоской взглянула вперёд, по ходу движения, на лес, «тот самый». Всего километр… всего…
И она, не меняя «тоскливого» выражения лица (и ничего не ответив девушке-сержанту), повернула голову в противоположном направлении, к машине ГИБДД.
Гибэдэдэшник, захлопнув дверь машины, вразвалку, неторопливо, походкой сытого и довольного жизнью кота, направлялся в их сторону.
Она на миг перевела взгляд на девушку в форме и словно поймала её, такой же почти как у неё самой, тоскливо-мученический взгляд человека, охваченного той же, что и у неё, проблемой. (Направленный в сторону приближающегося начальника…) Их, волею судьбы находящихся «по разные стороны баррикад», словно связала какая-то незримая нить. Они стали кем-то вроде «товарищей по несчастью». Но понимала ли это юная гаишница?
«Главный» гаишник приблизился…

-«Так, ну что тут у нас?» - в отличие от подчинённой Язовой-Вязовой, «главного», видимо, не отвлекали никакие насущные проблемы и он был всецело поглощён «действием», выражавшимся в стандартной процедуре «обработки» попавшегося в сети автомобилиста. –«Уважаемая, надо что-нибудь говорить, или всё понятно и так?»
Опять «уважаемая»… Блин, как же развито у них чувство уважения! Пропорционально той сумме, которую он, видимо, собирается с неё содрать. А было бы здорово, если бы сейчас, прямо на месте, озвучил бы он эту самую сумму! «Чёрт!» - вдруг ёкнуло у неё сердце, - «а ведь денег в кошельке кот наплакал!» Не озаботилась как-то, уезжая на дачу, запастись… Всё дома…
Теперь предстоит долгая и утомительная «моральная вивисекция», политграмота насчёт пресловутой «безопасности на дорогах», особенно вкупе с только что случившимся происшествием за несколько километров отсюда. Наверняка все местные гайцы уже в курсах, их «оповещение» друг друга в таких случаях происходит быстро… Особенно, когда поймёт, зараза, что денег у неё нет. И ведь не поверит – «Матиз» всё-таки не «Жигули»-копейка, типа той, что перевернулась неподалёку… Они, уроды, умеют «встречать по одёжке», а провожать по уму. По своему уму…
-«Вы в курсе, гражданочка, какая предельная скорость разрешена на подобных участках дороги? Правила дорожного движения когда последний раз читали?» - она слушала и пропускала всё это мимо ушей, ждала, когда дело дойдёт до главного. Только бы при этом не налить лужу прямо под ноги этому гаишнику-снобу и его несчастной подчинённой! В том, что та тоже страдает, Ольга была уже практически уверена; периодически, словно бы «рассеянно» водя взглядом по сторонам, она на самом деле всё время держала под контролем сержантку-стажёршу. Та, видимо поняв, что внимание начальника направлено сейчас не на неё, буквально присела на одну из ног и почти беззвучно, но глубоко, как рыба на суше, дышала, закатив глаза к небу.
-«Так… документы позвольте…» - последнее слово гаец адресовал непонятно кому, то ли ей, то ли стажёрше (документы-то были у неё в руках!) И обернулся к последней, доселе словно забыв о её существовании, всецело поглощённый «потрошением жертвы», то есть Ольги. При этом девушка в форме словно встрепенулась (за секунду до поворота к ней головы начальника – вышколенная!) и приняла строгую позу охранницы правопорядка с выпрямленными ногами и устремлённым к начальству «преданным» взглядом. Мол, я на посту… И протянула тому документы Ольги.
-«Так…» - в третий уже раз завёл гаишник (любил, видать, начинать любую «проповедь» именно с этого слова – типа присказки…) Техпаспорт, страховка, удостоверение…» - на последнем он задержался и по складам, чуть ли не нараспев, прочитал вслух фамилию-имя-отчество Ольги. Сучонок, в самом деле, чуть не поёт от удовольствия, Шаляпин хренов… В отличие от сержантки, которая только что те же самые её «реквизиты» выговаривала сумбурно, себе под нос, словно скороговорку.
-«Вроде вы у нас дисциплинированный водитель. Ни одного прокола…» - имелись в виду, конечно же, «проколы» в талоне предупреждений, но подспудно, конечно и «проколы» абстрактные, то бишь водительские косяки. –«Так в чём дело, гражданочка?» - он снова оторвал свои тюленьи глаза от документов, которые, конечно же, сами по себе интересовали его, как прошлогодний снег, и устремил взгляд на Ольгу. –«Спешили, что ли, куда?»
-«Ох, сказать бы тебе, заразе, куда я спешила! И спешу до сих пор…» - она снова с тоской взглянула поверх голов собеседника на вожделенный лес. Всего километр…
Она снова (всё заняло секунду, не больше) – машинально зафиксировала стажёршу, снова принявшую «пингвинью» позу и закатившую глаза к небу, оценила её «служебную» юбку, колготки и туфли (летом дело было!) И почти со смехом представила себе, как они вместе, вдвоём, сейчас надуют под себя, прямо на асфальт, под ноги этому сытому уроду. Одна – в белые брюки и кроссовки, другая -  в «служебные» колготки и туфли… И как их лужи (они стояли в шаге друг от друга) разольются, словно водоёмы при паводке, далеко-далеко и соприкоснутся, сольются, блин, воедино, в одно большое озеро. И как охренеет от этого гаишник… Ей стало так смешно, что она чуть не прыснула в открытую и тут же пожалела об этом. Внешне с ней ничего не произошло, но внутри… Судорожный спазм внизу живота не заставил себя ждать и содержимое мочевого пузыря чуть не рвануло в штаны. Она удержалась чудовищным усилием… Нет, нельзя… Брюки белые, даже малейший след «аварии» будет на них заметен.
-«Спешила, товарищ…офицер», - с небольшой заминкой произнесла она; в звёздочках на погонах она разбираться так и не научилась, хотя муж всячески пытался ей втолковать. –«Ребёнок у меня дома…болеет» - полуправда, сын шести лет у неё действительно был и был вписан в её паспорт (также находящийся в руках гаишника!), сейчас находился дома, но, слава Богу, здоровый и проверить данный факт было невозможно. Почти невозможно… Вряд ли гаишник спросит контактный телефон, чтобы удостовериться, действительно ли она спешила к больному ребёнку. Телефон свекрови, которую она недолюбливала, но скорее, по «традиции», как любая невестка, но, в общем, ничего против неё не имела и оставляла по выходным сына (как и сегодня) на попечение её и мужа. А сама – к маме и её сестре, тёте Зине, на дачу, покушать овощей-фруктов, захватить этого добра для сына и остальных, да и вообще оттянуться. Вот, «оттянулась»…
Фразу о болезни ребёнка она произнесла с соответствующей «горько-просящей» миной, мол, войдите в положение… Хотя и понимала, что это пустышка. Они, гайцы, собаку съели на всём этом и им по барабану обстоятельства каждого… Но вроде получилось правдоподобно, не наигранно. И молодая гаишница даже «оторвала взгляд от небес» и, как показалось Ольге, сочуственно-понимающе на неё посмотрела. У самой, что ли, дитё? Интересно, она догадалась, что Ольга тоже хочет в туалет?
-«Ребёнок…», - хмуро протянул себе под нос гаец, уже без той сытой вальяжности и вроде как даже с пониманием каким-то (вот уж не ожидала!) –«Болеет…» И, оторвавшись от документов, уже почти человеческим, не казённым взглядом, посмотрел на неё. А вы в курсе, дамочка (о, уже не «гражданочка» - прогресс!), что регулярно на дорогах, по статистике, в результате превышения скорости, гибнут…» - и он, словно зубрила домашнее задание, отрапортовал цифры по городу, по области, за последний квартал, год и так далее… «И ещё…» - снова последовали цифры, - «становятся калеками. Вы что, хотите, чтобы ваш ребёнок, простите за откровенность, без матери остался? Извините…», - он даже потупил взор, видимо поняв, что хватил через край. Надо же, и гаишники умеют смущаться…
Но тут же он вновь обрёл свою «гаишную» уверенность и чувство правоты.
-«Вы в курсе, что тут случилось недавно на…» - и он назвал шоссе, по которому ещё недавно ехала Ольга. –«Один травмирован, другого в реанимацию увезли, неизвестно, чем всё закончится…»
-«Да», - кивнула Ольга. –«Сама только что оттуда».
О, Господи, только бы не обоссаться! Уже снова словно бурав изнутри давит на что-то внизу живота. Ой, нет, не-е-ет… Мамочка-а-а…
-«Ну вот», - удовлетворённо кивнул толстый гаец (нет, точно, не только от денег эти жирные коты способны тащиться, а ещё и от чувства собственной правоты – когда их политграмота цели достигает, понимаешь!) Идеальный расклад – стричь деньги с людей и при этом ещё и ощущать себя чуть ли не мессией каким-то, несущим добро в массы! А-а-а, Господи, ну делай ты что-нибудь, написаю ведь сейчас…
«Господа» она упомянула мысленно совершенно машинально, «призыв» был адресован толстому гайцу. Но он по ходу сейчас и играл для неё роль Всевышнего. Её судьба, её честь и её сухость, блин, сейчас были в его руках. Интересно, сколько ещё способна продержаться молодая гаишница? Судя по взгляду и позе, та тоже уже совсем плоха…
Но, похоже, именно на небесах и услышали её призыв. В отличие от гаишника, который, наверное, куражился бы ещё долго. Но тут у него затрещала рация и он, встрепенувшись, словно «по служебной привычке» развернул корпус и сделал пару шагов от женщин к машине, отворотив от них взгляд. И они обе не замедлили этим воспользоваться. Ольга откровенно присела на обе ноги (сдерживаться было уже практически невозможно!) и –о, неожиданность! хрупкая, стеснительная Язова-Вязова сделала почти то же самое, правда, она присела лишь на одну из ног, поджав под себя другую словно цапля и втянув, так же как и Ольга, непроизвольно, в себя воздух через стиснутые зубы. И через секунду их взгляды встретились…
Они всё поняли друг про друга. Если до этого и оставались какие-то сомнения, то теперь их не было. И они сначала слегка улыбнулись, а потом (уже откровенно по-свойски, по-девичьи почти перемигнулись и слегка прыснули смешком – именно слегка, сильно было бы чревато). Они были в одной лодке. Вот только что делать – непонятно.
Но воистину, на небесах услышали их призывы. Именно их – двойной призыв, в этом Ольга уже не сомневалась. Гаишница тоже воззвала к силам небесным, вместе с ней. И их услышали…
-«Так, сержант», - да, это «таканье», видимо, было коньком этого офицера, - сегодня у нас с вами напряжённый день», - и он многозначительно взглянул на Ольгу, мол из-за таких вот «спешащих»… (Ох, знал бы ты, насколько у иных людей сейчас всё напряжено!) В двенадцати километрах отсюда, по такому-то шоссе (он быстро обозначил участок), авария, ещё круче, чем…» - и он кивнул в ту сторону, откуда приехала Ольга, при этом вторично буквально пронзив ту взглядом, словно в той аварии была виновата она. –«Но там, вроде, без коматоза обошлось» - он прибег к непозволительному жаргону и тут же одёрнул себя: -«Я хотел сказать, без угрожающих жизни травм. Но моё присутствие там необходимо, остальные экипажи далеко и заняты. Поэтому, сержант, оставляю гражданку…» - память явно не была его коньком и ему снова пришлось взглянуть в документы Ольги, чтобы озвучить её фамилию –«на ваше попечение, оформите всё, как положено… Надеюсь, разберётесь», - при последнем слове он (инстинктивно, а может и осознанно?) – посмотрел на юную подчинённую каким-то двусмысленным взглядом и тут же снова, в который раз, одёрнул себя, приняв строгий вид. –«Вопросы есть, сержант?»
-«Никак нет, товарищ капитан», - словно выпалила Язова-Вязова. Ну, конечно, какие могут быть вопросы? Разве что – не разрешите ли, товарищ капитан, присесть прямо тут, на обочине и напустить лужу? И гражданке позволить сделать то же самое?
-«Капитан», - несмотря на то, что моча уже ударяла Ольге в мозг, он ещё был способен фиксировать информацию. –«Надо запомнить – две звёздочки по бокам, а потом две ещё вдоль. Две плюс две – четыре…»
Её снова чуть не прошиб нервный смех, но описаться сейчас, когда счастье было так близко – было бы уже совсем глупо…
Они, словно заворожённые, следили, как гаец-капитан уже ускоренным, не таким вальяжным, как раньше, шагом (хотя и не бегом, конечно же!) направляется к своей машине. Уже удалившись  метров на десять, он, вдруг вспомнив, обернулся и крикнул:
-«Сержант, я, если задержусь, пришлю к вам ближайший экипаж! Дальнейшие указания о передислокации – по рации, будьте на связи!»
(Знать бы ему, что «сержанта» сейчас всё это меньше всего интересует…)
И, когда гаец грузно плюхнулся в свою машину (нет, всё-таки отъел же тушу, боров, на «праведные» доходы!), завёл мотор и отъехал, две женщины, судорожно дыша и не глядя друг на друга, провожали его иномарку (белый «Форд-фокус», кажется – Ольга не успела заметить – не до того было – раскрашенный под цвета ГИБДД), пока та не скрылась за пологим склоном, который был в аккурат рядом с тем самым лесом, на который (Ольга успела заметить!) гаишница так же вожделенно взирала, уже ничего не стесняясь. Но обе они (опыт, опыт!) не двигались с места, лишь на миг посмотрев (вернее, метнув взгляд, полный понимания) друг на друга. И тут же снова, словно удавы, уставились неподвижными взглядами в том направлении, «к лесу», куда исчезла машина гайца. Всё было ясно – дорога на этом участке отличалась бесчисленными спусками-подъёмами и гаишный «фокус», исчезнув за склоном, спустя некоторое время должен был «появиться», идя на подъём. А потом снова скрыться… То есть «гарантированно» отбыть, без «угрозы возвращения»… И, когда всё это произошло, две женщины – одна одетая по форме, другая – по гражданке, но обе с одинаково измученными взглядами, уставились друг на друга. Впрочем, долго «играть в гляделки» не было возможности…
-«Ну, что?» - Ольга решила нарушить все правила первой, гаишница могла стесняться ещё долго. –«Вы, я так понимаю, хотите туда же, куда и я?»
-«Как вы догадались?» - сарказм юной стажёрки не знал границ. Впрочем, сейчас это было «к месту». Хоть какая-то разрядка…
-«Садитесь в машину», - резко кивнула Ольга, уже без всякого пиетета. Не было сейчас «гражданки, нарушившей правила» и «уполномоченного лица, охраняющего пресловутую «безопасность на дорогах». Были две женщины, объединённые общей проблемой.
Но тронулись с места они осторожно. Во-первых – не расплескать! Во-вторых – неизвестно, какие ещё могут ждать сюрпризы…
А до леса – всего километр…
Впрочем, стоило «Матизу» проехать всего несколько метров, как Ольга стала непроизвольно «топить» и «топить», увеличивая скорость всё больше. И сидящая рядом «сержант» этому нисколько не препятствовала…

Они тормознули с визгом и скрипом у обочины, у того самого леса. Несмотря на то, что всё чуть не лилось наружу, Ольга не забыла поднять стёкла как с со своей, так и с правой стороны, где сидела девушка в форме с неизвестной фамилией… И, когда обе вылезли, захлопнув двери «Матиза», пикнуть брелком, поставив машину на «сигналку». После чего они обе, буквально «перемахнув» через канаву (да, волнующее было бы зрелище, наблюдай кто-нибудь его со стороны – но, по счастью, прохожих и прочих грибников-ягодников поблизости не было, да и машины мимо не проезжали. Это шоссе было не столь «людным» как то, предыдущее…) Так вот, перемахнув через канаву, они понеслись к деревьям и кустарникам, которые должны были укрыть их позор (главное, чтобы не полный!) и принести желаемое облегчение… Надо добежать…
Они стояли за кустарником, в шаге друг от друга и судорожно рассупонивались. Ольга, извиваясь, расстёгивала пуговицы брюк (до этого она в присутствии гайцов, и помыслить бы об этом не могла!), «сержант» же с максимально возможной скоростью, так же извиваясь, а также тяжело дыша и постанывая, поднимала к талии чёрную «служебную» юбку, которая была довольно узкой и потому не задиралась быстро. Наконец, она справилась с этой нелёгкой задачей, предоставив обозрению Ольги (уже расстегнувшей свои белые брюки и спустившей их вместе с трусами к коленям) свои тонкие, но довольно изящные ножки в светлых колготках, трусиков её не было видно, они были прикрыты юбкой, которую до конца той всё же не удалось поднять. И теперь она, запустив пальцы под эту самую юбку, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, пыталась «зацепить» колготки с трусами и спустить их, после чего, задрав ещё выше юбку и оголив зад, принять заветное «писательное» положение, столь желанное для любой женщины, из которой вот-вот польётся…
Ольга не стала дожидаться всего этого (хотя в этот момент в ней проснулось что-то вроде женской солидарности, что ли?! почему-то хотелось начать процесс одновременно с «подругой»; да, они были уже почти подругами!), тем более, что и терпеть вроде как легче стало (психология, не иначе!) Но всё же она со вздохом окончательно спустила штаны и уселась в глубокий присед, широко расставив ноги и уставившись себе между них, как она обычно делала при «процессе». Она окончательно отвернулась от «подруги», та для неё перестала в этот момент существовать. И не подумала бы повернуться в её сторону, если бы рядом с ней не раздалось глухое:
-«Всс-с-с-сш-ш-ш-ш-шшш-ш-ш…»
…сопровождаемое оханьем-вскриком «подруги» и её сиплым, прерывистым дыханием сквозь зубы, ещё более судорожным, чем раньше. И звук льющейся струи был совсем иным, чем при соприкосновении с землёй, при «стандартном» писе.
Уже оборачивая голову, Ольга понимала: её «подруга», даже имени которой она до сих пор так и не успела узнать, писала в трусы и колготки. Служебные… Не сумев до конца поднять чёрную юбку и присесть до конца, колготки с трусиками (белыми кружевными – теперь Ольга это видела) спустив лишь до колен. Она пыталась изо всех сил задержать процесс и одновременно задрать до конца юбку, но то и другое получалось у неё с трудом. Ольга имела возможность в течение секунды-двух наблюдать эту светло-жёлтую, мощную, бившую как из брандспойта прямо в спущенные трусики подруги-гаишницы, струю, которую той в итоге всё же удалось сдержать и, задрав в итоге юбку, почти всхлипывая, присесть по-нормальному, зажурчав уже «в землю». Ольга, зачарованная этим зрелищем (да, обоссавшаяся работница органов – такое не каждый день!) на миг даже забыла о собственной «надобности». Но тут же вспомнила, тем более, что снова подкатило, и, уже отвернув взгляд от несчастной «товарки», расслабилась и до-о-олго созерцала бьющую в траву и с шипением растекающуюся собственную струю. И облегчение, увеличивающееся в организме с каждой секундой, передать было невозможно. Звук собственного писа, перебиваемый лишь таким же писом «подруги» вперемешку с её горькими всхлипами и прерывистым дыханием обеих, был для Ольги сейчас почти «музыкой души»…

Они стояли рядом: Ольга – уже натянув и застегнув брюки, на которых (о, счастье!) не было ни малейшего следа «аварии», подруга – с натянутыми, несмотря ни на что, трусами-колготками, но лишь наполовину опущенной, собранной в гармошку «служебной» чёрной юбкой. И лицо у неё было «опущенным»…
-«М-да», - протянула Ольга. –«Верно говорят – в таких делах главное не добежать, а донести… Да, подруга?»
Она уже напрочь отринула всякий официоз – ситуация не располагала. Тем более, что «подруге» явно требовалась помощь. Как минимум – моральная.
-«Да-а», - всхлипнула «подруга». Теперь она выглядела, несмотря на форму, совсем девчонкой. Несчастной и всеми брошенной, которую хотелось обнять и утешить.
Ольга же после облегчения была настроена по иному, тем более, что ситуация не терпела промедления. В любой момент подругу могли  по рации вызвать для «передислокации»…
-«Юбка-то не пострадала?! – участливо, но тем не менее жёстко и «по-деловому», спросила она.
-«Нет», - по новой всхлипнула работница органов. –«И туфли нормально… Только вот с этим как быть?» - и она кивнула на свои ноги в описанных (пусть и частично) колготках и всем, что под ними. В принципе, не так уж было и видно, но запах… И с голыми ногами оставаться нельзя, хоть и лето. Не по форме…
-«Так…», - Ольга уже, похоже, переняла манеру общения у гаишника, - «пошли к машине. Похоже, тебе вместе со мной второй раз сегодня за день повезло… Если только я ничего не путаю…»
-«Да уж», - всхлипнула по новой гаишница, казалось, ещё немного – и она расплачется. –Дальше некуда…»
-«Тебя как зовут-то?» - наконец «вспомнила» Ольга.
-«Нина», - как-то несмело, по-школьному, произнесла гаишница. –«Нина Вязова…»
-«Фамилию уж могла бы и не говорить», - хмыкнула Ольга. (Хотя – вот, наконец, внесена ясность!)
-«Ну я-то твои «реквизиты» полностью знаю. Из документов», - уже бодрее произнесла Нина, видимо, поверив в счастливый исход – уверенность новоявленной подруги, ныне «облегчённой» и бодро двигающейся к дороге, внушал уверенность и ей. –«А что ты имела в виду – если не путаешь?»
-«Сейчас увидишь», - коротко ответила Ольга. Они уже дошли до её «Матиза».
-Садись назад», - она кивнула подруге в сторону заднего сидения, пикнув сигнализацией. Нина безропотно повиновалась, а Ольга, усевшись на водительское место, стала рыться в пакетах, лежащих на переднем сидении рядом. Наконец она нащупала на глубине одного из них что-то рукой и торжествующе произнесла:
-«На. Держи...», - и ловким жестом, слово фокусник, перебросила плоскую упаковку назад сидящей Нине. Та поймала её.
-«Это чего… Колготки?» - спросила она. (Да, из ступора девочка ещё не вышла, хотя пора бы – должность обязывает в любой ситуации – не тормозить!)
-«Ага», - кивнула Ольга, она уже чувствовала себя хозяйкой положения. –«Постоянно покупаю про запас, а выложить забываю. К счастью, как выяснилось… Давай, переодевайся, сейчас дам пакет пустой, в него запихаещь всё…кхм…старое, я выкину по дороге», - она понизила голос. –«Трусов запасных, уж извини, нет, так колготки надевай…»
-«Они же мне велики будут», - вздохнула Нина-гаишница, хотя и понимала, что не та ситуация, да и «дарёному коню…» И начала распечатывать упаковку.
Ольга же усердно рылась в своих пакетах-сумках, ища тару для «отработанного», то есть описанного белья Нины. И, наконец найдя нечто подходящее, обернулась.
-«Ну, как ты там?»
Зрелище, представшее её взору, было поистине сюрреалистичным – на заднем сидении машины сидела молодая женщина в официальной гибэдэдэшной форме, с погонами, петлицами и т.д., при этом нижняя половина тела у неё была абсолютно голой – как раз к этому моменту она стащила с себя колготки с трусами, а также туфли, и готовилась надеть новые колготки на голое тело. И как довесок ко всему, рядом с ней внезапно затрещала и заговорила рация. Типа: «пятый, ответьте первому…»
От неожиданности и непонимания, что делать, бедная Нина побелела лицом. Но Ольга и тут пришла ей на помощь.
-«Отвечай», - прошипела она ей. А сама стала заводить мотор….
Несколько мгновений она безуспешно пыталась услышать и распознать сквозь треск и хрипы, чего там передают по громкой связи коллеги её новой подруги… Но не смогла. –«И как они по таким хреновинам общаться умудряются?» - подумала она. Но сквозь треск и хрюканье рации она не слышала даже тех фраз, что произносила в ответ Нина. Тем более было не до этого – как раз пришло время разворачиваться. Она должна была доставить Нину-гаишницу точно на то место, откуда они уехали. Как будто и не уезжала та никуда…
-«Экипаж номер такой-то приедет за мной на то самое место через десять минут», - уже более спокойным тоном произнесла Нина. –Она за это время волшебным образом, ведя «служебный» разговор, сумела и натянуть колготки, и надеть туфли, и теперь во всей своей служебной красе, восседала на заднем сидении, наблюдая, как они подъезжают к «тому самому месту». Вдруг опомнилась и со смущённым видом спросила:
-«Так, а пакет-то… Ты говорила… Ну, для этого…»
И, получив пакет от Ольги (они уже «пришвартовались» на том самом месте), упихала все свои грязные причиндалы в него и, ещё более смущаясь, передала Ольге. Та приняла его, не сказав ни слова, кинула на пол под правое переднее сиденье и вдруг спросила:
-«Слушай, а этот-то твой… Ну, он же говорил – оформи там, разберётесь, мол… Ты чего… должна со мной сделать-то?»
-«Да это», - Нина махнула рукой и ещё более, чем прежде, потупилась, даже, кажется покраснела на сей раз (да, обоссавшись, так не краснела!) –«Просто для меня это, как бы сказать…наше начальство называет это «боевой выход», ну, в общем, когда стажёров учат, как деньги с проштрафившихся водил сшибать… Он пару раз показывал мне в «боевых выходах», как он сам это делает, а сегодня вот меня послал… учиться…на тебе», - она говорила всё тише и тише. –«А оно, видишь, как всё получилось…»
-«А если у водилы нечем заплатить?» - Ольга нисколько не осуждала Нину, м-да, как говорил один киногерой – «все мы в обойме, каждый в своей».
-«Тогда – всё по форме, прокол в талон», - Нина говорила тихо-тихо, совсем себе под нос, не договаривая фразы до конца. –«Извини, но я должна… Спасибо, что напомнила…»
Ольга ничего не оветила и молча протянула Нине на заднее сиденье всё, что надо. Через несколько секунд её талон с проколами вернулся к ней. И все прочие документы, всё это время бывшие у Нины. А ведь могла бы и забыть, блин в «общей суете»! Как и она – исполнить служебный долг по части «проколов»…
Ольга высадила Нину на «том месте» и глянула назад. По шоссе, по которому она ехала сорок минут назад, мчалась машина ГИБДД, такой же «фокус», как и у Нининого начальника. Не иначе – за ней, как и обещали…
-«Оленька», - Нина, высадившаяся из машины, через опущенное стекло наклонилась к ней. –«Спасибо тебе за всё…»
-«Не стоит», - Ольга была почти растрогана и вообще в её голове был такой коктейль чувств, что невозможно описать и передать.
-«Прощай», - произнесла Нина, когда Ольга уже включила передачу и левый поворотник, отъезжая от обочины. И это дало Ольге новый толчок к действию.
-«Не прощай, подруга. До свидания!» - выкрикнула она и в последний момент высунула в окно, руля левой рукой, визитку своей фирмы со всеми своими телефонами. И та машинально приняла её…
Через некоторое время, уже набрав по шоссе скорость (до разумных пределов!), Ольга получила на свой телефон СМС, где было написано:
«ПУСТЬ ЭТО ОСТАНЕТСЯ НАШЕЙ МАЛЕНЬКОЙ ТАЙНОЙ».
Теперь она знала телефон своей новоявленной подруги. И тут же отослала на него ответ в виде лаконичного «Ок».
Она ехала домой, к мужу, сыну и свекрови. Она ехала и думала сразу о многом…
О том, что все мы – простые, уязвимые люди, независимо от формы и статуса. Как это кто-то из великих сказал: -«Все мы ходим голые под одеждой…» Гёте, по-моему…
О строчке из известной песни: «Пусть говорят, что дружбы женской не бывает…»
И, конечно же, о безопасности на дорогах…