Жара в городе стояла такая, что даже ночью асфальт отдавал накопленное за день пекло, а воздух в комнате был густым и неподвижным. Лиза раскинулась на прохладном надувном матрасе, который лежал прямо на полу в гостиной. Отключили электричество, и привычный гул кондиционера сменила оглушительная тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад за окном.

Лиза ворочалась. Плотный темный купальник, оставшийся на ней после вечернего душа, казался тесным и душным. Мысли путались, сон бежал от неё, как вода сквозь пальцы. И в этой полудрёме, в этом пограничном состоянии между сном и явью, родилось настойчивое, почти инстинктивное желание. Не вставать, не идти в душную ванную, а остаться здесь, в этом островке прохлады и полумрака.

Она прислушалась к тишине. Чувство одиночества было не горьким, а сладким и полным свободы. Она была единственной хозяйкой этой ночи. Приняв решение, Лиза перевернулась на живот, уткнулась лицом в прохладную резину матраса и позволила себе расслабиться.

Сначала это было просто чувство глубокого, сконцентрированного тепла где-то в глубине. Оно зрело, нарастало, обещая разрядку. Она сжала края матраса пальцами и на выдохе отпустила контроль.

Ощущения были волной, накатывающей медленно и властно.

В первую секунду ощутилась резкая, струящаяся волна тепла, мгновенно наполнившая плотный материал купальника. Не жгучая, а обволакивающая, как шелк, разогретый на солнце. Мгновение спустя ткань из мягкой и прохладной превратилась в горячую, тяжелую и невероятно мягкую. Она прилипла к коже, создавая идеальный, герметичный кокон тепла. По спине Лизы пробежали мелкие мурашки удовольствия.

Она чувствовала, как тепло растекается, меняя свои очертания, наполняя собой каждую складочку купальника. Это было похоже на то, как если бы внутри неё распустился огромный, бархатный цветок, лепестки которого были сотканы из тепла и неги. Дыхание Лизы сбилось, став прерывистым и глубоким.

Напряжение сменилось томной, приятной тяжестью внизу живота. Тепло из импульсивного стало ровным, пульсирующим, убаюкивающим. Мокрая ткань была уже не просто влажной, а стала частью её собственного тепла, вторым кожным покровом, хранящим её маленький, никому не ведомый секрет.

Лиза лежала, не двигаясь, прислушиваясь к тому, как стучит её сердце. Стыда не было. Было чувство глубокого, животного удовлетворения и странной свободы. Она нарушила не правило, а преодолела невидимый барьер, позволив себе то, что диктовало ей её собственное тело в этот душный летний вечер.

Лужа под ней на матрасе была не проблемой, а доказательством её тайны, тёплым следом её мгновенной, абсолютной слабости. Она перевернулась на спину, чувствуя, как мокрый купальник приятно холодит кожу уже по-новому, отдавая тепло наружу. Сквозь открытое окно дул слабый ветерок, и он казался ей самым нежным прикосновением на свете. Глаза сами закрылись, а сон, прежде неуловимый, накрыл её с головой, убаюкивая ритмичным, успокоенным биением сердца. Эта ночь принадлежала только ей, и её маленькая, сокровенная летняя тайна была безупречно хранима тишиной и мраком.