- Может, прыгнуть? – сказала Диана, глядя над перилом на все 30 метров до земли.

Юля в ответ лишь неловко улыбнулась. Её лицо всегда делалось глуповато милым, когда она натужно улыбалась, делая вид, что всё о’кей. Диане на секунду стало стыдно: насмехаться над содроганиями и вздохами подруги было не место и не время, и та была не виновата в этом кошмаре. При всём величии панорамного вида на Хайдельберг, обе девушки уже наслушались экскурсий, в конце концов хотелось спуститься.

Пытаясь отвлечься, Диана в очередной раз открыла инстаграм: «очаровательная» блондинка Диана и её «секси» подруга с длинными темно-русыми волосами собирали горы сердечек от подписчиков, не отличавшихся оригинальностью в комплиментах.

- Мы всё ещё секси, - сказала она, просматривая вчерашние фотографии веселых и беззаботных Юли и Дианы.

Юля не ответила, и, вместо того чтобы обрадоваться, что она секси, изобразила на лице настоящую гримасу боли, зажмурившись от резкого наплыва дискомфорта. Поняв, что дело плохо, Диана снова набрала номер некомпетентной администрации музея, никак не берущей телефон. Ни одной из девушек, с тех пор как по досадной случайности их оставили на смотровой площадке с захлопнувшимся люком, вид на архитектуру немецкого городка не успел надоесть, но само пребывание под уже почти дождевым и, возможно, грозовым небом стало невыносимым.

Передвижение по городу на велосипеде было прекрасной заменой спортзалу, но имело свои минусы: Дианины ноги ужасно устали, но сейчас жаловаться на это было неловко. Юля ведь тоже подустала, но главной проблемой было то, что она уже очень давно не писала, что уже час назад было очень неприятно, а теперь просто мучило.

Тревожно мотаясь от одного края площадки к другому, Юля то и дело ругала безруких бездарей из музея, а также необъяснимое и почти полное отсутствие в городе общественных туалетов, и признавалась Диане, что ей никогда так сильно не хотелось по-маленькому.

-А по-большому? – говорила та, слушая гудки в трубке.
-Да, смешно! Боже, неужели так трудно ответить? Ты вообще по тому номеру звонишь?
-По тому, что в гугле… Потерпи. Наверное, на обед вышли.
-Черт, нет, я так не могу, - струйкой воздуха изо рта Юля сдула с носа локон волос, и Диана отчетливо увидела в глазах у подруги нарастающую панику.
-Буду звонить в полицию, - сказала Юля и тут же достала телефон, уже давно не стесняясь, зажимая вторую руку между ног, сгибая и разгибая колени.

Бледное лицо девушки покрылось легким румянцем, а губы сошлись сплошной сцепленной нитью, вздрагивающей от напряжения. Юля с болью сглотнула последнюю оставшуюся во рту слюну и вытерла рукой испарину на лбу.

- Ну хоть вы возьмите трубку, Боже, пожалуйста, я писать хочу…

Тон, с которым она в очередной призналась в этом, не был свойственен взрослой 23-летней девушке: в таком возрасте лишь доведенные до паники люди могут так ныть – подумала Диана, как вдруг голос Юли вдруг зазвучал по-немецки, более высоко и быстро.

Объясняя полицейским ситуацию, Юля подошла к перилам, словно выглядывая спасения на горизонте, но пока виднелись лишь грозные серые облака. Пока она нервно ходила по площадке, Диана – тоже на трубке, но без всякой пользы – могла лишь беспокойно наблюдать за отчаянными телодвижениями подруги, не без зависти осматривая контуры её трусов под джинсами, подчеркивающими форму попы, которая всем так нравилась в инстаграме.

-Ну что? – спросила Юля, повернувшись и спрятав телефон в карман.
-Ничего, прикольная попа!
-Блин, Диииина… Ответили или нет?!
-Нет, а полиция?
-Сказали, будут минут через 15… Блин, хоть бы дотерпеть…
-Смотри, будешь писаться – скажи, я отойду в другой угол.

Юля лишь гневно посмотрела на подругу, и той снова стало не по себе. Юле, наверное, было совсем плохо, если она перестала реагировать на шутки.

- Ладно, буду ещё набирать… – неловко сказала блондинка, которой уже и самой не было так уж спокойно.

Тем временем грозовые тучи сгустились, и поднялся сильный ветер. Диана, забыв про гудки в трубке, загипнотизировано уставилась на волны, накатывающие на другой берег реки, шум которой, к счастью, не доносился до Юли. Хотя представить, что она возьмёт и польёт штаны, было на гране самой дикой фантазии… «Юля, конечно, нытик, но писать в штаны в 23 года – это надо всё пиво в городе выпить», - подумала Диана, но справедливости ради вспомнила, что Юля по привычке выпила довольно много кофе, а вода просилась внутрь сама – уж слишком душный был денек.

«Слава богу, что мне не надо так сильно…», - думала Диана. Её стало скучно, и она вытянула из рюкзака фотоаппарат и начала неторопливо снимать небо, реку, идущих по улице людей, выкручивая зум на максимум, чтоб увидеть их озабоченные будничностью лица. Она настолько увлеклась, что на время забыла о невольном заточении на крыше, но, в конце концов, о себе наполнил давно пустой недовольный желудок.

- Юль, у тебя остался бутерброд?

Диана повернулась и увидела подругу застывшей в углу площадки, прижимающей к мокрой от слез щеке телефон. Несмотря на темный цвет Юлиных джинсов, Диана четко увидела, что сквозь бледные пальцы длинноногой девушки текла грязно желтая, цвета дешевого лимонада струя. Кошмарно полный мочевой пузырь Юли всё-таки вынудил его хозяйку обмочить штаны, которые темнели так же быстро, как лились слёзы по лицу бедной 23-летней барышни, ставшим почти таким же бордовым как её темно-бордовая помада.

Диана застыла и ошарашено смотрела на писяющую в штаны подругу, ей показалось, что вместе с запахом грозы в воздухе появился другой, более сильный запах. Уже не заботясь о приличиях, Юля дрожащими руками кое-как расстегнула джинсы… Открыв рот в изумлении, Диана видела, как её бедная подруга беспомощно писает в свои некогда белые трусы желтым фонтаном, и моча уже потоком льётся по её бедрам… Девушка уже просунула пальцы за резинку, чтобы сдернуть их и перестать ходить в одежду, но внезапно снизу послышался грохот. Резко дернув руки прочь от промежности и переведя взгляд на злополучный люк, Юля потенулась подтягивать джинсы, но тут же, видимо, поняла, что все равно ене сможет пересать в них мочиться и выпрямилась, рыдая всё сильнее и сильнее.

Стоя на крыше с едва ли приспущенными штанами, открывающими Диане вид уже и на четкие контуры вовсю струящейся нездеражвшейся письки, Юля – так и не увидев никого, подымающегося наверх, от бессилия прижалась попой к стене и опустила взгляд вниз.

Она уже не чувствовала ничего, кроме жгучей боли в мочевом пузыре и соли слёз на губах, Юля просто не могла себя контролировать. Диана, едва не уронив фотоаппарат, не могла отвести глаза от сцены неравной борьбы её подруги с чересчур сильной природной потребностью, которая заливала её штанину и капала на крышу из большого, но всё ещё растущего, пятна на несчастных белых трусиках. Сколько же нужно выпить и терпеть, чтобы стоя мочиться в штаны как из гидранта?

Снизу послышались шаги. Услышав их, Юля неожиданно спокойным жестом положила телефон на перило и закрыла сухой рукой глаза… Прекратить позориться она уже не могла. На крышу всё шел настоящий дождь, но не из облаков. Река желтой мочи – на белом кроссовке этот цвет было видно крайне отчетливо – в лужу между ног бедняжки. Довольно быстро обоссавшись в полную силу, Юля с облегчением чувствовала, что болезненно полный пузырь пустеет, и из него выливались последние ручьи (сфинктер то закрывался, то открывался, не позволяя потоку стать постоянным).

Диана проглотила язык и не знала, что делать. Вопреки свисту ветра, блондинке казалось, что она слышит последние отголоски шипения пенящейся лужи в ногах у подруги. Через её уже прозрачные трусы текла слабая струя: Юля всё же умудрилась не успеть в туалет, да ещё и так, что затопила всё вокруг. Она больше не имела сил, и лишь молча стояла и мочилась, сдавливая в горле истерику, хотя по щекам вовсю текли струи слёз, и губы дрожали не переставая. По её спине прокатилась дрожь: холодный ветер успевал остудить горячую желтую воду, стекающую по голым ягодицам на крышу в большую лужу.

Стоя перед Дианой с огромным пятном между ног и ощущая отвратительную сырость мокрого белья, Юля осознала, что впервые за взрослую жизнь ее неестественно полный мочевой пузырь подвёл её и через взорвавшуюся уретру полностью затопил бедняжке джинсы. В конце концов, река иссякла, и лицо красавицы теперь выражало одновременно невероятную усталость и расслабленность. У Дианы на глазах появились слёзы – то ли от ветра, то ли от сочувствия – это несправедливо: так долго и мучительно терпеть и не дотерпеть…

Пошатнувшись, Юля подняла и застегнула джинсы, так и не успев их спасти. Ослабевшие ноги дрожали – они устали не намного меньше остальных мышц. Ветер предусмотрительно помог девушке прикрыть лицо, расплескав длинные темно-русые волосы по влажной от слез щеке. Она почувствовала на разгоряченной щеке каплю дождя.

На крыше музея стояли две украинские девушки – и обе уже через минуту были мокрыми до нитки: такой удачи Юля никогда за собой не помнила и не сразу поняла, что опозорилась она только перед Дианой, что было унизительно, но позора перед прохожими уже не случится. Умываясь дождем, Диана сказала, почти смеясь в голос:

- Юля, прекрати, ты хочешь, чтобы весь город утонул?!

Юля, кажется, впервые за тот ужасный день, безудержно засмеялась.