2
Весь следующий день Марина не могла выкинуть из головы все произошедшее с Ксюхой. «Она описалась. Описалась прям в шорты! Дважды! И сделала это специально!». Ей очень хотелось узнать, как Марина дошла до дома в тот вечер. Заметили ли родители все случившееся? А если заметили то что она им сказала? На верное ее очень сильно ругали. А может нет. В конце-концов с кем не бывает. Да и к тому же ей уже четырнадцать, взрослая девушка ведь.
Сильнее желания обсудить с Ксюшей странный вчерашний день, Марина хотела только сама повторить подвиг подруги. Она не сразу призналась себе в этом и никак не могла решиться на что-то подобное. «Что за бред?!» - говорила она себе – «Написать в штаны? Зачем? Это же так мерзко!». Однако слово мерзко никак не вязалось в ее мыслях с этим действом. Вспоминая как это делала Ксюша, Марина никак не могла ассоциировать это со словом мерзко или его синонимами. А вот слово приятно идеально вписывалось в ее воспоминания.
И вот, после обеда, облачившись в свои старые черные лосины чуть ниже колен, Марина забралась на чердак старого деревенского дома, где уже давно обустроила себе уютное гнездышко, в котором проводила дождливые дни за чтением книг. Однако этот день был отнюдь на дождливым, да и книгу она читать не планировала. Она, конечно, взяла ее с собой и даже попыталась прочесть, однако не перилистнула ни одной страницы. Все мысли Марины вертелись вокруг ее мочевого пузыря, который стонал от напряжения. Она не посещала туалет с самого утра. Это было какое-то подсознательное желание терпеть, и девушка понимала и одновременно с тем отрицала то, что хочет сделать. Уже на обеде ей было чертовски сложно усидеть ровно, так сильна была нужда. Забраться по лестнице на чердак оказалось той еще задачкой. И вот теперь, сидя тут, наверху, он занималась сразу двумя процессами. Одна часть ее пыталась читать книгу и якобы не замечать чем занимается вторая. А вторая тем временем пыталась расслабить мышцы, там внизу, чтобы выпустить содержимое мочевого пузыря. Это оказалось не так то просто. Внутри стоял какой-то барьер, и когда Марина пыталась его преодолеть все тело начинала бить мелкая дрожь и мгновенно потели ладони. «Какого черта я тут делаю?!» - восклицало ее подсознание – «Нужно немедленно спуститься вниз и бежать в туалет!». Но она продолжала сидеть, снова и снова долбясь в эту психологическую стену, отделяющую то что правильно от того, что приятно.
И эта борьба длилась до тех пор, пока в трусы вдруг неожиданно не ударил горячий поток. Марина, которая усиленно добавилась этого, вдруг так удивилась, словно не ожидала что это случится. Она вся мигом сжалась, дыхание перехватило. Быстро отбросив книгу в сторону, она села на корточки и посмотрела вниз, на свою промежность. Там, на черных лосинах, был отчетливо виден мокрый след, берущий свое начало у нее между ног, и тянущийся до самой попы, с которой на деревянный пол упало несколько капель.
«Я это сделала! Сделала!» - не верила самой себе Мария – «Я описалась». Все ее тело трясло ни то от стыда, который она тщательно пыталась заглушить, ни то от возбуждения которое накатывало все с большей силой, ни то от того, что психологический барьер все же был сломлен. Стена конечно еще не пала, но эта темная дорожка, стремительно высыхающая на черной ткани, была словно брешь в этой стене, сквозь которую Марина уже видела как брезжит свет наслаждения по ту сторону.
Следуя за этим манящим светом она расслабилась снова, и на этот раз эффект не заставил себя ждать. Прямо между ее ножек образовался ручеек, который помчался по уже проложенной дорожке, расширяя ее, до самой попы, а затем забарабанил об пол. Поток становился все сильнее. Психологический барьер смывало как плотину, которая оказалась на пути бурного речного потока. Теплая влага распространилась по всей попе Марины и к основному потоку прибавилось еще три ручейка, срывающихся с ягодиц девушки. Влага между ног тоже распространялась, только с меньшей скоростью. Пятно в паху разрослось чуть вверх и в стороны, захватив в свои владения верхнюю часть Марининых ног. Тепло пробежало по нижней части левой ляжки, словно стремясь добраться до коленки, но так и не преодолев этот путь опало вниз очередным золотым ручейком.
В глазах девушки потемнело, наслаждение захлестнуло ее волной и заглушило все остальные чувства. Очнулась она лишь когда все было кончено. С мокрых лосин падали на пол последние капли. И тут же она бросилась прочь с чердака. Стрелой промчалась через участок, закрылась в туалете, где спустив до колен лосины и трусы, опустилась на унитаз. Это было бессмысленно, так как Марина вылила все в лосины, там на чердаке. Она не знала что делать, ругать или хвалить себя за все случившееся, однако одно она знала точно, что очень хочет поделиться этим с Ксюшей.

4
Они с Ксюшей встретились на следующий день, и Марина сразу же сообщила подруге печальную новость о приезде родителей.
- И что им приспичило забирать меня домой так рано? Еще целую неделю отдыхать можно – раздосадованным голосом жаловалась Марина.
- Да, печально, с тобой тут так здорово. Но мы сможем созваниваться, ведь правда?
- Сможем – кивнула Марина – Весь год будем созваниваться, прям до следующего лета.
- Вот и отлично. А теперь давай, помчали – и Ксюха надавала на педали своего велосипеда и понеслась прочь.
Марина помчалась за ней. С самого утра она не посещала туалет. Она четко решила, что откроется сегодня подруге, расскажет, что тоже делала это и хочет сделать снова. Она даже одела на прогулку те самые черные лосины, в которых писалась на чердаке. И теперь еле терпела, с трудом давя на педали велика. Тяжесть внизу живота становилось невыносимой, но она точно решила, что будет ждать пока Ксюша сама захочет в туалет. Она надеялась сделать это вместе с подругой. И не смотря на то, что желание было достаточно сильным, Марина верила в свои силы. Как-то она терпела три часа по дороге из торгового центра домой, так как они с мамой попали в пробку, а она уже довольно сильно хотела в туалет к этому времени. И еще был случай когда они с радетелями ехали на юг, и проснувшись утром она обнаружила что поезд въехал в санитарную зону и ближайшие два часа туалет не откроется. В оба раза она проклинала все на свете, готова была разрыдаться, но терпела и в итоге не упустила ни капли в трусы. Сейчас ей хотелось в туалет примерно так же, но она дала своему организму установку терпеть.
Прошел час или около того. Девчонки доехали до «развалин», как они называли это места. На самом деле это были не развалины, а бетонные плиты фундамента недостроенного дома. Стройку давно забросили и теперь сквозь бетон проросла трава и даже маленькое деревце.
- Передохнем? – попросила Марина, чувствуя как сложно ей терпеть.
- Давай – кивнула Ксюха.
Подруги забрались на плиты. Ксюха сразу же легла на спину и устремила свой взгляд к небу. Она всегда ложилась так и могла часами рассматривать плывущие по небу облака. Обычно Марина присоединялась к ней, но в этот раз ей пришлось пару минут устраиваться на плитах, чтобы найти хоть сколько ни будь удобное положение, подогнув одну ногу под себя а правую согнув в колене и обняв руками.
Ксюха беззаботно болтала о чем-то, в то время как Маринка продолжала терпеть и могла думать только об этом. Тянулись минуты. Удобная поза прекращала быть таковой и в итоге давление снова наросло, появилась резь внизу живота. И Марина решила опять изменить положение. Но как только она разогнулась и привстала, чтобы достать из под себя ногу, как теплая влага расплылась между ног. Она даже не ощутила как начала писать, и поняв это только по мокрому ощущению, тут же замерла, сжавшись всем телом. Девушку затрясло. Сердце бешено заколотилось, к горлу подступил ком.
Опустив голову вниз, Марина увидела на своих лосинах мокрое пятно. Девушка не ожидала, что оно будет таким большим. Мокрый след остался даже на бетоне. Марина быстро перевела взгляд на Ксюху, которая лежала все в том же положении, расписывая облачко, которое выглядит как котлета, и явно ничего не заметила. Невероятный страх вдруг охватил Марину. «Она не должна увидеть» - закричал ее разум – «Все было ошибкой, Ксюха не должна увидеть». Она не знала почему, но вдруг невероятно сильно испугалась того, что Ксюша увидит, что она описалась. Все что она планировала до того, теперь показалось полнейшим бредом. Щеки запылали огнем, стыд заставил ладони девушки вспотеть. Постаравшись сделать свой голос как можно более непринужденным, она сказала:
- Пойду поссу.
- И я с тобой – откликнулась Ксюха поднимаясь.
«Ну почему! Почему сегодня ты решила это сделать как обычно?» - беззвучно закричала Марина.
Ксюша поднялась первой и двинулась в сторону больших зарослей, где девчонки обычно делали свои мокрые дела.
  Убедившись, что подруга отвернулась Маринка тоже поднялась, ощутив как в этот же момент в трусы вытекла струйка. Она остановила ее, но екак только начала движение следующая струйка потекла в штаны. Марина ощутила, как горячая жидкость коснулась ее левой ляжки. Она попыталась остановиться, но тут же это усилие отозвалось болью и на миг прекратившийся поток вдруг возобновился с новой силой. Это уже было не просто протекание, она начала ссать. Марина не могла остановиться, и идя за подругой она ощущала как между ног становится невероятно мокро. Видимо сама девушка пребывала в неком шоке от происходящего, так как просто шла вперед и все еще почему-то думала, что нужно добраться до кустов и нормально пописать.
Они дошли до края плиты, и Ксюха спрыгнув обернулась, а Маринка остановилась у края как вкопанная. Она стояла и сала в свои лосины, вытянувшись как струна. Именно в эту секунду она поняла, что уже не имеет смысла продолжать движение. Ксюша заворожено наблюдала как по обеим ногам Марины льется поток, пробегает по ее золотистым щиколоткам и разрастается лужей на грязно-сером бетоне. Источник этого потока находился в паху девушки, это был ручей невероятной мощности.
Маринка ссала не меньше минуты, глядя куда-то вдаль и не чувствуя ничего кроме облегчения. А затем, когда поток иссяк, она опустила голову и увидела как ее черные лосины стали еще чернее от влаги, как они прилипли к ее ляжкам и икрам и как блестят на солнышка. А под ней бетон стал темным от гигантских размеров лужи.
Обернувшись, девушка увидела, что от места где они с Ксюхой сидели ее отделяет  примерно три-четыре метра и на протяжении всего этого пути четко заметны мокрые следы, которые заканчиваются следом побольше, тем самым мокрым пятном на бетоне - который и положил начало ее поражению.
- Нихрена ты даешь – рассмеялась Ксюха – Я такого никогда не видела. Сколько ж в тебе было.
- Я… мне просто было… - к глазам Марины подступили слезы.
Ноги девушки подкосились и она обессиленная опустилась в свою собственную лужу.
- Ты чего, Маринк? – Ксюха была явно удивлена.
- Опи… описалась… - заикающимся голос проговорила она.
- Ну и что? Я думала ты специально.
- Нннет..
- А почему нет?
Этот вопрос удивил Марину и она подняла заплаканные глаза на Кюсшу. Та улыбнулась.
- Че ты ревешь то?
- Нн… незнаю… - пожала плечами Марина, ощутив, однако как слезы вдруг прекратились и стыд отступил.
- Я же при тебе это делала и не ревела.
- Ну так ты то специально.
- А есть разница? Смешная ты, Маринка – Ксюха подошла и запрыгнула на бетон, сев и свесив с него ножки всего в паре сантиметров от гигантской лужи сделанной Мариной.
- Я… наверное просто не ожидала.
- А я думал, что ты так уже делала – сообщила Ксюха.
- Нет… - ее щеки снова залились краской, хотя на и без того красном от слез лице это вряд ли можно было заметить.
- Ну, значит, показалось – пожала плечами Ксюха.
- Когда? – сердце Марины колотилось как бешенное.
- Нуу… вчера. Когда я в поле пописала, помнишь? Я думала, что и ты там присела. У тебя на ногах капельки были. Но, наверное, показалось, извини.
- Нет – вдруг выпалила Марина – Так и было.
- Да? – Ксюха словно сразу посветлела – Но тогда я действительно не понимаю чего ты сейчас ревешь?
- Ну… я просто не ожидала что… так – Марина снова посмотрела на мокрые следы на своих лосинах, тянущиеся от промежности по обеим ногам – Я сегодня и правда не специально… ну то есть… хотела специально, но…
- Я тебя вообще не понимаю.
«Сейчас или никогда» - решила Марина. Все равно Ксюха уже все видела, ее реакция оказалась вполне нормальной, и пора было рассказать все остальное. И Марина, выдохнув, поделилась с Ксюшей всем, что терзало ее последние дни.
- Так ты та еще зассанка – засмеялась Ксюха, когда Марина закончила свой рассказ.
- Кто бы говорил.
- Я рада, что ты все рассказала, теперь и я спокойна.
- В смысле?
- Ну, понимаешь, я немного переживала по этому поводу. Думаешь, мне не было стыдно, когда описалась там, под деревом? Еще как было. Если бы как-то плохо отреагировала, ну там… как реагируют обычно на это люди, я бы тогда не знаю, что стала бы делать? 
- Но зачем ты тогда описалась?
Ксюха ненадолго задумалась, словно на что-то решаясь, а затем сказала:
- Ну что же, думаю, что я могу поделить с тобой своей историей. В конце концов ты своей поделилась, и это будет честно. Мы же подруги.
- Какой историей? – непонимающе спросила Марина.
- Помнишь, я сказала, что со мной никогда прежде такого не было?
- Ага – кивнула Марина.
- Так вот, это не правда эта идея существовала у меня в голове уже давно – начала свой рассказ Ксюха – Года два назад впервые задумалась над этим. Я помню, что тогда шла из школы домой и ссать невероятно хотелось, ужас просто. Ну так вот тогда впервые и подумалось, что может в штаны отлить и все? Ну или хотя бы немного в трусики пустить, чтобы легче стало. Но тогда я этого не сделала, не решилась просто. Частенько с тех пор, когда в туалет нужно было сильно, я задумывалась над тем зачем терплю. Ну и знаешь, всегда находился один ответ - что так правильно, что если описаешься, то много людей увидят и это типа позор. А мне интересно было, почему позор то? Естественный же процесс? Ну, пописала в штаны и что? Сами же на себя эти штаны натянули, а теперь мучаемся из-за них. Конечно, в мокром некомфортно, зимой особенно, и запах неприятный, но ведь бывают ситуации, когда нормально, и более того, когда так хочется, что терпеть реально мучение.
- Как тогда, под деревом? – уточнила Марина.
- Да. Ведь ничего плохого не случилось верно? Мир не рухнул? В итоге то я просто пописала в шорты, потом искупалась в реке и все нормально стало. Потом снова пописала и снова ничего страшного. Просто большинство людей не понимают этого, потому такого им лучше не показывать.
- Но ты решила, что я пойму?
- Я сомневалась – призналась Ксюша – Но очень надеялась. Я ведь и в первый раз описалась при тебе.
- Да?
- Ну да, ты просто ничего не заметила.
- Как? – Марина не могла поверить своим ушам.
- Ну, мы как-то в магаз ходили, и мне там приспичило сильно. Ну, так вот мы шли обратно, и я хотела в кустики отбежать, но что-то заговорилась с тобой и немного отпустило. Знаешь, бывает так, что вроде очень надо, а потом отвлекаешься и забываешь о нужде. В общем приспичило мне уже почти у дома. Ну, я тогда решила, что дойду до сортира собственного уже, не далеко ведь. И вот зашла за калитку уже, а ты мне все про своего Поттера рассказываешь, увлеченно так. И неудобно было сказать, что очень писать хочется.
Ксюша рассказывала а Марина вспомнила тот день. Да, именно тогда она и советовала Ксюхе почитать первую книгу про юного волшебника. Она стояла на дороге, а Ксюша уже на своем участке и между ними был деревянный забор, высотой чуть больше метра.
- Ну, так вот ты все говорила – продолжала Ксюха – А я как раз тогда подумала, почему бы и не пописать прям так? И знаешь, сколько не посещала в прошлом эта мысль, ни разу не решалась, а вот там, перед тобой прям как-то сразу пошло. Вот не знаю почему. Только подумала и тут же расслабилась, даже не сомневалась ни секунды. И почувствовала, как тепло между ног разливается. На мне тогда черные спортивные штаны были, ну адидасовские с полосками белыми по бокам. Так вот я вниз глянула украдкой, а с них прям струями льется. Я испугалась, что ты услышишь и ноги скрестила. Так и стояла, тебя слушала а по ногам текло. Долго помню писала, как ты сегодня. Вот такая история – Ксюха улыбнулась
- Ничего себе – Марина не могла поверить в услышанное, но это ее очень возбудило.
- Да, вот так, впервые в жизни и по собственному желанию я описалась. Ты мне о Гарри Поттере рассказывала, а я в штаны ссала и было вообще ни капельки не стыдно. Потом еще минут пятнадцать стояла, с тобой разговаривала в штанах мокрых, и такое чувство приятное было. Я его потом еще целый день ощущала. Ну а после все думала повторить. Мне почему-то очень хотелось, чтобы ты увидела как в штаны налью. Вот уж не знаю почему. Но именно ты. Перед любым другим человеком было бы стыдно, но перед тобой очень хотелось это сделать. Однако решилась только через месяц наверное, тогда, под деревом. И то не сразу. Все сомневалась, лежала там и терпела все, потом дала себе установку, что сейчас или никогда. Сначала чуток писнула, смотрела на твою реакцию. Потом, когда вроде поняла, что ты не против, удивилась конечно, но не скривилась, тогда и вылила все, и вот это была настоящий каааайф – на лице Ксюши застыло блаженствующие ворожение лица. 
И тут Марина услышала звук текущей воды, а точнее тот звук, с которым струйки воды срываются с высоты и разбиваются о землю. Именно этот звук Марина слышала, когда присаживалась пописать за кустиком, и именно с мочеиспусканием он вызвал у нее ассоциацию. Впрочем, вполне верную, так как в поисках источника звука девушка быстро обнаружила, как между свисающих с плиты ножек Ксюши вниз льется золотой ручеек и несколько маленьких струек рядом. Моча проистекала из под коротенькой голубой джинсовой юбочки одетой на Ксюше. Марина увидела, как под попой ее подруги заблестела моча, а затем в стороны на несколько сантиметров разрослась лужица, с левого края влившись в лужу сделанную Мариной и уже немного подсохшую.
- Ну вот – сообщила Ксюха с наигранной обидой в голосе – Заболталась с тобой и совсем забыла, что мне тоже писать хотелось. Теперь мы обе описалась.
- Ты лучшая подружка – призналась ей Марин, чувствуя как легко стало у нее на душе после рассказанного Ксюхой.
- Погнали купаться – сообщила та и, поднявшись, предстала перед Мариной с полностью промокшей юбкой на попе.
Они сбегали на речку, где искупались прямо в одежде, а потом гуляли еще несколько часов, болтали, смеялись и наслаждались обществом друг друга.
- Давай будем созваниваться каждую субботу? – предложила Ксюха, когда девушки остановились возле ее калитки, за которой уже виднелась отцовская машина, что означало приезд родителей и разлуку подруг до следующего лета.
- Давай – кивнула девушка, чувствуя глубокую печаль – Мне жаль, что все самое интересное так быстро закончилось.
- И мне – кивнула Ксюха – Но ведь нам не обязательно быть вместе для этого? Можем созваниваться и рассказывать друг другу о том, как и где сделали что-то подобное. Как тебе идея?
- Замечательная – кивнула Марина.
- Ну, тогда до связи.
- До связи.
Ксюха развернулась и резво двинулась прочь по дороге. Марина какое-то время смотрела ей вслед, а затем резко окликнула подругу. Ксюха развернулась, а Маринка с улыбкой указала ей пальцем на свои лосины, на черной ткани которых стало разрастаться мокрое пятно. Оно появилось в паху и заблестев на солнце быстро устремилось вниз по левой ноге девушки, достигло коленки и странно изогнувшись ударило в сторону желтой струйкой мочи. Поток изливался не долго. Марина не успела накопить много жидкости, и в туалет ей хотелось вполне терпимо. Но она хотела попрощаться с подругой по особому.
Досмотрев зрелище Ксюха растянула рот в широченной улыбке и закрыв глаза указала обеим руками смотреть ей ниже пояса. Опустив туда глаза через несколько секунд Марина увидела тоненькие струйки, бегущие по ногам Ксюши из под ее юбочки. Глядя как моча спускается по ногам подруги в пыль сельской дороги Ксюша думала о том, что этого почти не заметно, что если человек не знает куда смотреть, если на дворе вечер, то такое можно вытворить хоть в самом центре города и лишь одна она будет знать о случившемся. «Определенно нужно попробовать» - решила Марина.
Закончив писать, Ксюха прокричала ей:
- Пока подружка – и побежала прочь.
А Марина, мокрая и невероятно счастливая пошла в сторону дома. Ей предстояло тайком проскользнуть мимо родителей, чтобы те не заметили ее описанных лосин. Правда даже если и заметят, ей почему-то было все равно. В тот момент она была счастлива.

6
За последующие два дня Наташа так и не смогла найти хоть сколько ни будь внятного объяснения всему произошедшему. С ней никогда прежде не происходило ничего подобного. Как-то раз, еще совсем в детстве, она видела как опозорилась ее подруга, обмочив свои беленькие колготочки на виду всего класса и учительницы. Натеша очень ей сочувствовала в тот момент и даже не думала смеяться, но сама уже тогда была уверена, что никогда в жизни не написает в трусы. И тут такое. В пятнадцать лет!
Сначала Наташа боялась, что у нее недержание. Но это, конечно же, была чушь. За оба проведенных дома дня, она не упустила в трусики не капли, не смотря на то, что специально долго терпела.
«Что же такое с этими девчонками?» - спрашивала она себя и не находила ответа. Что происходит в деревне Краскино, почему две девочки там совершенно не стесняются справлять нужду в одежду, и делают это регулярно. Но главное, как она, Наташа, сама того не осознавая, примкнула к ним? Да, ей тогда хотелось в туалет, но не до такой же степени!
После двух дней затворничества дома, проведенных в этих размышлениях, Наташа приняла единственное верное решение. Она должна вернуться туда и все выяснить. Может, конечно, стоило бы вообще никогда туда не возвращаться, забыть все случившееся как позорный сон, свидетелей которому на ее счастье не было, но Наташа не могла так поступить. Нечто глубинное манило ее обратно в Краскино, за ответами и возможно, сама Наташа это отрицала, за ощущениями.
И вот, на третий день, сразу после завтрака, Наташа отправилась в Краскино, предварительно посетив туалет в надежде избежать повторения конфуза. Не смотря на пуляющее солнце и знойную жару, она не стала брать с собой бутылку воды. Долга шаря по своему гардеробу в поисках подходящей для данной вылазки одежды, Наташа в итоге остановила свой выбор на коротких, но свободных шортах салатового цвета и белой маячке сверху.
Сердце девушки замерло на мгновение, когда она пересекла мнимую линию, после потертой таблички «Краскино», а затем оно забилось быстрее. Попытавшись успокоится, Наташа отправилась исследовать неизведанные территории.
Около часа или более того она бродила по окрестностям, посетила местный пляж, прошлась по заросшему бережку, по полям и оказалась возле того самого дерева. Наташа несколько раз обошла вокруг и затем забралась на ту самую ветку, где сидела три дня назад, словно бы ища некие улики, указывающие на причину странного происшествия. Но ничего подобного не было. Ни мокрых следов, что естественно, ни запаха мочи. Лишь многочисленные следы от велосипедных колес под деревом, говорящие о том, что Марина и Ксюша довольно часто здесь бывают.
Однако Наташа не стала ждать их здесь, понимая, что в следующий раз, одна из подруг невзначай поднимет голову и обнаружит наблюдательницу. Это будет более чем некстати.
Наташа вернулась в деревню, и стала прогуливаться по запутанным улочкам. И на одной из них она услышала знакомые голоса. Девичьи голоса.
«Началось» - сказала она себе и направилась искать источник звука. Голоса девушек доносились с одного из участков, но самих их видно не было с улицы. Однако соседний участок был явно заброшен. На нем, в океане высокой травы красовался уродливый недостроенный сруб без окон.
Некоторое время решаясь на подобный поступок, Наташа все же перемахнула через покосившийся забор, предварительно убедившись, что никто ее не видит, и скрылась в высокой траве.
Аккуратно и медленно пробираясь по зарослям, Наташа добралась до забора и стала высматривать обладательниц звонких голосов. На большой территории за красивым белым домом, Марина и Ксюша играли в бадминтон, весело болтая и подшучивая друг над другом.
Наташа отыскала более удобное место за забором, и, устроившись там, стала наблюдать.
Девчонки поиграли в бадминтон. Затем, уставшие, они плюхнулись на траву и, включив на телефоне музыку, долго говорили. Затем снова взяли ракетки.
Наташа наблюдала за всем этим действом очень внимательно, изучая каждое движение подружек
Марина подала, Ксюша отбила слишком сильно. Воланчик закрутился и полетел в сторону. В ее сторону. Наташа быстро отпрыгнула чуть назад, и села на корточки спрятавшись за толстым бревном, не смотря на то, что воланчик не долетел даже до забора, упав метрах в двух от него, в зарослях кустов крыжовника и смородины.
Марина пошла за ним. Аккуратно продралась сквозь колючие ветки. Подняла с земли воланчик и замерла.
Она была одета в красную складчатую юбочку до середины бедра, и босоножки с ремешками застегивающимися на икрах. Очень красивая девушка. Длинноногая, стройная. Наташа могла оценить женскую красоту без стеснения. Она завидовала таким девчонкам, считая себя уродиной на их фоне. Скользящий по молодому девичьему телу взгляд Наташи остановился на ее ножке. На левой ножке, той на которую опиралась Марина, согнув другую в колене. По этой стройной, загорелой ножке бежала тоненькая золотистая струйка. Искрясь в лучах солнца струйка резво мчалась из под юбочки вниз, слегка извиваясь. Врезаясь в преграду ремешков, струйка брызгала и дробилась на десятки маленьких, мчащихся к низу, сквозь пальчики Марины, с покрашенным в розовые звездочки ноготками, и терялась в траве.
У Наташи перехватило дыхание. Она видела это. Снова видела, как ее ровесница беззаботно писала в штаны. «Может на ней нет трусиков?» - подумала она. Но почему-то Наташа была уверена, что они там есть. Беленькие или розовые, может желтенькие или серенькие, простые или с каким-нибудь милым рисунком, но на этой девушке точно были трусики. И сейчас она стоя писала сквозь них. Прямо сквозь них!
Наташа почувствовала тепло в своей промежности. И она уже знала что это. Опустив голову вниз девушка увидела как ткань салатовых шорт чуть потемнела в промежности и темный след уходил к попе а оттуда как из тучки лился желтый дождик. Почему-то в этот момент Наташе не было стыдно за происходящее. Да она даже не могла как-то контролировать этот процесс. Ей и писать то не хотелось. Просто мышцы расслабились и все содержимое мочевого пузыря вылилось в шорты, даже не оповестив об этом свою обладательницу.
- Ты там скоро? – закричала Ксюха.
Наташа оторвала взгляд от своих шорт, вновь вернув его к ножкам Марины. Поток начала заметно ускоряться и расширяться. «Видимо ей очень сильно хотелось» - констатировала для себя Наташа.
- Сейчас иду – отозвалась девушка, не оборачиваясь. Без сомнения, Марина думала, что остается незамеченной, ведь кусты скрывали ее по поясь с трех сторон. Но с одной стороны, с той, с которой сидела Наташа, ноги девушки ничем не были защищены от постороннего взгляда.
Глядя как под босоножками Марины пенясь собирается лужица, не успевая впитываться в почву, как мчится по ноге бурный поток и как из под подола юбки одна за одной падают капельки, срывающиеся с намокших трусиков, оставшихся вне ее поля зрения, Наташа чувствовала себя так, словно присутствовала при неком очень интимном и сокровенном действе. Оно бы не было таковым, сядь Марина перед ней, стяни трусы и пописай как  все остальные. Но так, в трусики - это было похоже на соприкосновение с чем-то запретным. И осознание того, что Марина уверена в том, что ее никто не видит, доводило этот эффект до апогея. Наташу трясло, она тяжело дышала.
- Чем ты там занимаешься? – не замолкала Ксения.
- Да иду я уже – поток заметно ослабел и во мгновении ока иссяк. Марина несколько раз тряхнула бедрами, сбрасывая с ног последние капельки и быстро развернувшись пошла в обратную сторону.
На Наташу навалилась слабость и она села на траву. Девушки на полянке продолжили играть в бадминтон. Мокрые трусики явно не мешали Марине это делать, а Ксюша, если и заметила что-то, то не акцентировала на этом внимание.
Наташа опустила развела ножки в стороны и внимательно, с пытливостью заправского сыщика, осмотрела пятно на своих шортах. Затем потрогала мокрую ткань пальчиками, как бы убеждаясь в ее реальности. Она пыталась понять, почему это произошло снова. А еще, почему ей вдруг это понравилось. Не то как сделала это она, а то, как интимно и аккуратно сделала это Марина. Было во всем произошедшем нечто изящное и прекрасное, но ничего стыдного или мерзкого. И Наташе более всего нравилась мысль о том, что она тоже смогла стать частью этого удивительного действа. Сделай она это сама, здесь в траве, наблюдая за другими девчонками, мокрые шорты воспринимались бы иначе. Как-то грязно. Позорно и глупо. Но в компании с Мариной это пятнышко смотрелось иначе, обретало смысл, который она чувствовала, хоть и не понимала.
Некоторое время она продолжала наблюдать за играющими подругами. Затем Ксюха спокойно и без тени смятения заявила:
- Так, ну все, я описалась.
Наташа, все это время витающая где-то в своих мыслях вдруг оживилась, и стала присматриваться к девушке. На ее коротких черных шортах она с трудом смогла разглядеть потемнение в паху, а на ножка поблескивали капельки. Похоже, что она даже не остановилась играть. Ксюша бегала по поляне, играла с подругой и в то же время мочилась в шорты.
- Да я уж вижу – рассмеялась Марина – Зассанка.
- Кто бы говорил – ухмыльнулась Ксюха – Ты и сама, небось, все трусы уже обмочила.
- Мечтай – Марина откинула в сторону ракетку.
- Да и так все видно.
- Чегой-то видно? – Марина посмотрела на ноги и Ксюха рассмеялась.
- Подловила я тебя. Значит все таки ты в кустиках не просто так стояла.
- Иди ты – щеки Марины зарделись.
- Да ладно тебе, смущняшка нашлась тут. Погнали купаться.
Весело болтая девушки покинули полянку, оставив Наташу в одиночестве. Больше всего она жалела, что не может пойти с ними, не может стать частью их странного мокрого клуба. Да она бы отдала все на свете, лишь бы сейчас оказаться по другую сторону забора.
Некоторое время, сколько именно она не знала, Наташа сидела в траве, размышляя об этом. Шорты уже высохли и лишь слегка уловимый аромат мочи напоминал о том, что в них вылилась золотистая жидкость.
Затем вновь послышались голоса подруг. Где-то у калитки они остановились.
- Ладно, зайду за тобой после обеда – сказала Маринка.
Ксюша вошла на участок. Сверху на ней был темно-зеленый купальник а снизу все те же черные шорты, в которых по-видимому она и купалась. Девушка подошла к дому. Остановилась, развернулась и внимательно огляделась по сторонам. Затем застыла и из ее шорт, которые сложились в большую складку на промежности из-за плотно прижатых ножек, полилась моча. Не той тоненькой, интимной струйкой, которая сбегала по ноге Марины. Нет. Ксюша просто нассала в свои шорты. Мощный поток быстро иссяк. Видимо девушка сделала это для удовольствия, а не из нужды. На лице Ксюхи сияло блаженствующее выражение и довольная улыбка обернутая к летнему солнышку. Когда поток иссяк она развернулась и скрылась в доме.
«На сегодня хватит» - сказала себе Наташа и поднялась. На ватных ногах, даже не пытаясь быть незаметной, она покинула заброшенный участок и направилась домой.
Возле знака, на котором красной линией наискосок было перечеркнуто название деревни Краскино, она остановилось. Оглянулась назад. Затем посмотрела вперед. А потом левая штанина ее салатовых шорт намокла с внутренней стороны и с нее полилась вниз по ноге золотая струйка. Через пару секунд намокла и другая штанина. Теперь по обеим ногами струились ручейки, собираясь в небольшие лужицы на пыльной дороге возле кроссовок девушки.
Теперь она сделала это сознательно. Впервые в жизни она сделала это сознательно. Она вылила скопившуюся внутри себя мочу в шорты. Именно здесь, на этом самом месте, потому что знала, что перешагнув эту мнимую линию уже не решиться на подобное. Краскино – особое место, и только здесь возможно делать такое без стыда и угрызений совести.
Наташа резво зашагала прочь, точно зная, что скоро опять сюда вернется. Пусть не часть компании, а лишь как сторонняя наблюдательница, она все же хотела снова испытать на себе эти невероятные эмоции.

8
В этот жаркий летний день от удушья спасал лишь легкий ветерок. Без него было бы совсем тяжело. Хотя и он особо не помогал. Наташа, одетая лишь в черные леггинсы, и длинную белую футболку с затертым рисунком МиккиМауса, уже изнемогала от жажды. Находясь дома она осушила обе бутылки купленного вчера кваса, не без помощи матери и отчима конечно, еще до полудня. И теперь ей пришлось выбраться из под кондиционера, установленного в доме, чтобы дойти до магазина и пополнить запасы жидкости. Так же мама попросила ее заодно купить хлеб, и мороженного. Наташа так же надеялась, что останется небольшая сдача, на которую она купит себе пачку чипсов.
Быстро выскочив из дома и скрывшись за калиткой, она не успела понять, что ей нужно в туалет. Осознание это пришло уже на полпути к магазину. До него было в принципе не далеко, минут десять. А нужда не настолько сильна, чтобы начать волноваться. Однако данная потребность зародила в ней другие мысли. Воспоминания. О том как совсем недавно, лишь пару дней назад, она навестила деревню Краскино и наблюдала за двумя подружками Мариной и Ксюхой, которые во время игры в бадминтон…
Наташа почувствовала как заколотилось сердечко. Ей так хотелось снова навестить то место и увидеть двух девушек со столь непринужденным отношением к жизни, что могли позволить себе написать в трусики, или в шортики, или в…
Наташа и не заметила, как оказалась перед дверьми магазина. Она зашла внутрь и погрузилась в приятную прохладу. Сельский магазинчик, хоть и выглядел бедно и обшарпано, все же, был оборудован кондиционером. За прилавком стояла упитанная женщина с грозным видом, а перед ней старичок, сквозь толстые стекла своих очков пытающийся прочитать список  продуктов на помятом листочке. И больше в магазине не было ни души.
Наташа встала за старичком и мысли, прерванные всего на несколько секунд резкой сменой обстановки, сами собой вернулись к тому дню. Наташ вспомнила, как Марина зашла в кустики за валанчиком, как подняла его, но не спешила уходить. Она выпрямилась и из под красного платьица по прекрасным ножкам девушки…
И тут Наташа ощутила как по ее собственной ноге что-то потекло. Какая-то горячая жидкость заструилась по внутренней стороне правого бедра. Еще не успев осознать, что именно происходит, Наташа опустила голову вниз и наблюдала, как по черной ткани проползла блестящая полоса, и не добежав до колена сорвалась с ноги девушки золотистой струйкой. Наташа интуитивно сжалась и все прекратилось. Струйка оборвалась, жидкость быстро впиталась в штанину оставив на ткани темный след. На полу, между ножками Наташи на грязном белом кафеле осталась небольшая желтая лужица.
«Описалась» - пронеслась мысль в голове девушки. Она тут же, не отдавая себе отчета в действиях, прижала руку к промежности и почувствовала влагу под своими пальчиками. Затем быстро убрала руку, поняв, что это могут заметить. Хотя кому тут смотреть? Продавщица и старичок были увлечены подсчетом мелочи, которую покупатель высыпал на прилавок.
«Надо бежать домой, быстро» - пронеслось в голове Наташи. И она уже собиралась подчиниться этой мысли и выбежать прочь из магазина, но тут же подумала, как будет отвечать на вопросы мамы? Магазин был закрыт? Маловероятно, с чего бы? Не было воды и мороженого? Вот уж полная чушь. Захотелось в туалет? Бред какой-то, ведь по времени то она уже дошла до магазина, что сложно было потерпеть чуток? Что же тогда? Правду Наташ тоже говорить не собиралась. Да и как сказать матери, что ее дочь, уже подросток, описалась в свои лосины после того как вспомнила о том, что подглядывала за двумя девушками которые любят писаться и при это писалась сама? Ох нет, такое она матери не скажет! Никому и никогда не скажет!
Появилась идея выйти на улицу и дать лосинам быстро обсохнуть на палящем солнце. Но ведь кто-то может увидеть, как она стоит и сушится. А если отбегать в сторону, то куда? Выходило, что оставаться в магазине самый дельный вариант. От продавщицы она скроется за высоким прилавком как только старичок уйдет, а выйдя на улицу она сможет прикрыться сумкой с продуктами и так идти пока не высохнет. Вот только писать ей все еще хотелось, и теперь уже сильно. Выпущенная в штаны струйка не облегчила а усугубила эффект, ведь если до этого она просто испытывала нужду, то теперь, почувствовав неожиданно образовавшуюся брешь в обороне организм настойчиво требовал полного опорожнения.
«Как такое могло случиться?» - спрашивала себя Наташа. Но нечто подобное уже происходило с ней прежде. В тот раз, когда она сидела на дереве и в другой, прячась на заброшенном участке и наблюдая за тем как…
В ее сознании вновь всплыла картина Марининых ножек и золотистых струек бегущих по ним. «О боже» - Наташа почувствовала, как снова потеплело в трусиках. Совсем небольшая протечка, меньше чем в первый раз. Ее организм буквально выдавил из себя порцию жидкости против воли хозяйки, и она расплылась блестящим пятнышком аккурат между ног девушки.
«Да что со мной такое?!» - Наташа вновь прижала ладошку к мокрому месту.
- Я вас слушаю девушка – раздался голос продавщицы и Наташ вздрогнула от неожиданности, а затем почувствовала как новая порция мочи вытекла в ее трусики, и промочила лосины. Оставив руку прижатой к промежности она теперь еще и сжала обе ноги. Продавщица смотрела прямо на нее и Наташа онемела. Углубившись в свои мысли она и не заметила как старичок ушел и она осталась наедине с этой женщиной, так и не успев, как сначала планировала, скрыть мокрые следы на лосинах прилавком.
Продавщица нахмурилась, и Наташа, поняв как выглядит, залилась краской стыда, но не могла пошевелится, ужас сковал ее. Женщина тем временем медленно опустила голову вниз. Пятно на ее лосинах, хоть и черных все же еще было заметно. И безо всяких сомнений было замечено
- Ты что пьяная? – спросила она, снова подняв взгляд.
- Нет – выпалила Наташа, и к глазам подступили слезы – Мне просто…
Она часто задышала, чувствуя накатывающий приступ паники. «Нельзя оправдываться» - пыталась она успокоить себя – «Нужно сделать непренужденный вид. Она может подумать, что ошиблась, если ты будешь вести себя нормально». Конечно, это было абсурдно, ведь продавщица видела ее красное лицо, ее руку зажатую между ног и темную полосу на лосинах. Но Наташе эта мысль показалась от чего-то самой здравой и предала сил к действию, сняв паралич с тела. Она сделала шаг вперед, подойдя вплотную к прилавку, и убрав руку от промежности выпалила:
- Две бутылки кваса пожалуйста.
- По-моему тебе достаточно кваса деточка – улыбнулась продавщица, резко превратившись из суровой женщины в добродушную пожилую даму. Видимо поняла, что Наташа не какая-то малолетняя гуляка-пьяница, а просто девочка попавшая в неудобную ситуацию – Пустить тебя в наш туалет?
- Нет – сама не понимая почему отказалась Наташа.
- Ты уверена? – удивилась продавщица.
- Да, я… - Наташ посмотрела вниз, на свои лосины, затем быстро подняла глаза, и покраснела еще больше, ее щеки горели – Все в порядке.
- Тут нечего стеснятся милочка – снова заулыбалась продавщица - Все мы люди. А штаны высохнут быстро.
От этого разговора у Наташи все пересохло во рту. Боже, она и думала, что когда-нибудь попадет в такую ситуацию и какая-то незнакомая женщина будет успокаивать ее, говоря. что нет ничего страшного в том, что она обмочилась.
Но от ответа ее спас звук входной двери. Двое мужчин, видимо уже навеселе, зашли в магазин шумно переговариваясь.
- Ну ладно – продавщица выпрямилась, вновь приняв суровый вид – Чего ты хотела?
- Эммм… две бутылки кваса. Два мороженных, пломбира, вот этих… - Наташ тыкнула пальцем в ценник на холодильнике - И две буханки белого.
Наташа скрестила ноги, не потому что ей было тяжко терпеть, нет, наоборот, отвлекшись от своей нужды она сумела взять ситуацию под контроль. Но она боялась, что кто-то из мужчин, вставших за ней в очередь, увидит мокрый след на ее ноге. Наташа уже достигла того возраста, когда взрослые мужики бросали взгляды на ее округлые ягодица. Потому он оперлась на левую ногу, а правую согнула, точно зная, что никаких мокрых потеков сзади на ее лосинах нет.
- Чегой то  тут? – сказал один из мужчин, и украдкой бросив взгляд назад Наташ поняла, что он имеет в виду желтую лужицу на полу.
- Да нассал кто-то – сболтнул второй и засмеялся.
Это была шутка. Конечно шутка. Естественно они и думать не могли, что стоящая впереди девушка всего несколько секунд назад сделала эту лужицу, пустив струю мочи в свои лосины. Нет, они оба решили, что это какая-то вода, может пиво кто-то разлил. И от этих мыслей Наташе вдруг стало легче. Действительно легче. Она почувствовала, как сходит краска стыда, разрумянившая лицо. Она контролировала ситуацию. А все, что было совсем недавно, это, лишь случайность. Ничего страшного и фатального не произошло, просто маленькая, совсем незначительная струйка. 
- Сто семьдесят рублей – сообщила продавщица, выставив перед ней товар.
- И еще пакет, пожалуйста – твердым голосом проговорила Наташа положив на прилавок две сотенные купюры.
Подняв удивленные глаза на девушку продавщица улыбнулась ей и подмигнула, как бы похвалил за возвращенное самообладание.
Наташа покинула магазин в самом наилучшем настроение. Что-то окрыляло ее, какое-то странное чувство воодушевления, возбуждения. Только что она сделала ТАКОЕ!!! Нечто невероятное, невозможное и при этом восхитительное. Она даже не понимала, в чем был больший кайф. В том чтобы пустить струйку течь по ноге, или в том, что ее заметил посторонний. Что подумала эта женщина увидев ее? Перед ней предстала девочка… нет, уже почти зрелая девушка, пришедшая в магазин за квасом в жаркий день. Видимо она выпила его настолько много, что мочевой пузырь просил опорожнения. Но девушка оказалась достаточно воспитанной, или стеснительной, чтобы не присесть в кустиках. Она хотела дотерпеть до дома. Зашла в магазин и не вытерпела. Совсем немного. Лишь чуток потеряла контроль и писнула в штаны. «Ну, с кем не бывает?» - наверное, подумала продавщица. И правда, с любым может быть. Наверное, каждый попадал в ситуацию, когда нужда была настолько сильной, что реально становилось страшно не дотерпеть и обмочить штаны. А Наташа, в глазах той женщины, просто немного перешагнула этот порог, не рассчитала свои силы. Может у нее вообще какие-то проблемы с этим делом, цистит например. Не исключено, что у самой продавщицы были подобные трудности и потому она так понимающе отреагировала на ситуацию. Вот только она не знала, что у Наташи не было никакого цистита, и до грани терпения было еще далеко. А описалась она потому… Кстати почему?
Вот действительно сложный вопрос, на который Наташе хотелось знать ответ. С того самого случая на дереве она поняла, что Ксюха, а как выяснилось потом и Даша тоже, могут заражать своим… облегчением? Как бы это не называлось, но если в трусы мочилась одна, то и другая тоже делала это, пусть и совсем немного, если даже не хочется. Это передавалось как зевота, нечто подсознательное. И оказывается, что даже воспоминания об этом имеют такой эффект. Нечто схожее с тем, когда вспоминая о какой-то кислой еде человек кривится, словно физически ощущая кислятину на языке. «Как с собакой Павлова» - усмехнулась про себя Наташа – «Безусловный рефлекс».
В трусиках вновь стало мокро и Наташа, не сбавляя шага, посмотрела себе между ног и увидела как на уже высохших лосинах снова выступило небольшое мокрое пятно. Задумавшись обо всем произошедшем, она напрочь забыла про свою нужду, и та незаметно подкралась вновь. Но вместо того, чтобы заявить о себе, она решила сразу просочиться в трусики девушки. Но Наташу это почему-то совсем не тронуло. «Да ну и пусть» - сказала она себе - «Все равно скоро дома буду, можно и подпустить».
Еще одна протечка. Наташа сдержала ее и улыбнулась, чувствуя как по трусикам расползается тепло. Это было приятно. Очень приятно. Ощущения просто вскружили ей голову.
Снова потекло. Она как будто играла со своим телом в забавную игру. Сдерживалась, а потом отпускала, давая ему свободу, а потом снова перехватывая контроль. В этот раз свобода была дана на чуть больше времени, и теплая влага поползла вниз по штанинам, смочив их примерно до середины бедра, после чего Наташа вновь прекратила.
Впереди показался ее дом. Осталось чуть-чуть и она войдет в калитку. Что дальше? Мать скорее всего отдыхает у себя в комнате и Наташа быстро проберется в свою и переоденется. А потом отправится в туалет и…
Стоп. А зачем ей в туалет, если она и так уже изрядно выписалась в штаны? Эта идея ее позабавила. «В туалет идти не нужно» - решила она твердо – «Раз уж дала себе волю, так иди до конца».
Но ее размышления прервали голоса. Детские голоса. Голоса местной ребятни. Всего в каких-то десяти шагах от своей калитки ее застали в врасплох местные детишки. Компания подростков, некоторые всего на пару лет младше Наташи, появилась из-за поворота, мчась верхом на своих велосипедах.
Наташа быстро глянула вниз. Катастрофа! На лосинах гигантское пятно. Хорошо заметное на солнце. И любой человек сможет без труда определить откуда оно взялось. Она представила это и похолодела от ужаса. Эта компания промчится мимо, кто-то глянет в ее сторону и поймет – «Эта девчонка описалась в штаны».
«Не вытерпела, представляете. Вот же дура зассанная» - представила Наташа как ее обсуждают эти дети.
Нет, увидеть себя в таком состоянии она не может позволить. Тем более своим ровесникам. Что делать? Она хотела броситься к дому, но до калитки еще порядочное расстояние и это будет заметно? Оглядевшись по сторонам она обнаружила только заборы дач и больше ничего. Дети мчались прямо на нее. От страха Наташа расслабилась и больше уже не могла сдерживаться. Она сделала шаг в сторону и закрыв пакетом с продуктами свою талию машинально скрестило ноги. Правда скоро уже пакет не сможет ее спасти. Она чувствовала как между плотно сжатых ножек бурлит горячий поток. Бурлит и несется вниз, норовя вот-вот показаться из пока поднятого пакета.
Но дети пронеслись мимо, кажется и не взглянув на нее. Кто она такая? Просто девушка. Одна из многих местных, идет домой из магазина. У них было много других дел. Они шумно перекрикивались, о чем-то спорили и подкалывали друг друга и Наташей совершенно не интересовались.
Велосипедисты промчались мимо писающей в штаны Наташи и скрылись за поворотом. А девушка стояла, продолжала лить и лить себе в лосины. Выливая все содержимое мочевого пузыря. По скрещенным ногам неслись ручьи, стекали вниз в пыль дороги. Темная лужа под девушкой медленно расползалась в стороны.
И тут Наташа расхохоталась. Это был веселый, заливистый смех облегчение. «До дома не донесла ни капли» - подумала она.
Наконец выссавшись вдоволь и досмеявшись до икоты, она убрала пакает и посмотрела на свои лосины. Скрестив ноги, она поставила правую вперед, и соответственно левая штанина намокла спереди. От промежности по ней до самого низа тянулось гигантских размеров пятно. С правой штаниной все обстояло точно наоборот, она была обмочена сзади, но в не меньшей степени. Такое уже никак не скрыть, и никакой пакетик не поможет. Потому Наташа поспешила домой.
«Нужно наведаться в Краскино» - пронеслась мысль у нее в голове.

10
Тот же день с другой стороны… 
Тот жаркий июльский день Марина и Ксюша должны были провести на пляже, как и два предыдущих. И обычно первой заходила Ксюха, где-то около десяти утра. Но шел уже двенадцатый час, а той все не было. Марине хотелось курить и писать. Оба дела она собиралась сделать вместе с Ксюхой. Сначала выкурить по сигаретке в заброшенном доме возле участка подруги или где-то еще в тихом месте, а потом спустится на пляж и пописать в водичку не снимая трусиков. Ох, как же это было бы здорово. А может она намочит их раньше чем войдет в воду. Именно для этого она одела поверх своего купальника короткое летнее платьице фиолетового цвета. И для этого она терпела с самого утра. Но Ксюхи не было. И тогда, устав от долгого терпения она решила наведаться к подруге самой. 
Подойдя к калитке Ксюхи она услышала голоса. Девушка что-то обсуждала с мамой. И только сейчас она вспомнила: «Ну конечно, Ксюха ведь говорила, что ее родаки свалят до самого завтра, оставив ее одну. Вот почему она задержалась, видимо улаживает все вопросы». Судя по тому, что ее отец уже вертелся возле заведенной машины, ждать оставалось не долго. Но она не хотела вмешиваться, однако стоять на дороге, под палящим солнцем и с тяжелой ношей внизу живота ей тоже совершенно не хотелось. Потому Марина выбрала альтернативный вариант. Она пробралась на соседний с Ксюхой, заброшенный участок. Оттуда проникла в заброшенный дом, и по полусгнившим бревнам залезла на чердак. Они с Ксюхой этим летом устроили себе в том доме своеобразное убежище, где могли покурить, спрятавшись от чужих глаз. Правда Ксюха побаивалась, что ее родители могут заметить, как девчонки забираются внутрь старого дома, однако ни одного подобного прициндента пока не случалось. Да и заметить кого либо на этом поросшем метровой травой и кустарником участке та еще задачка.
Марина подобралась к проему, с которого было видно дом Ксюхи, и поудобнее устроившись на бревнах достала пачку сигарет и закурила. Отсюда все происходящее на участке Ксюхе было видно как на ладони. И Марина вдруг ощутила как будоражит ее это чувство слежки за кем-то. 
Очень скоро из дома появилась Ксюха со своей матерью. 
- Ну, ты там скоро? – обратился к ним отец Ксюхи – Сколько можно ждать, Люд?!
- Поехали, поехали – отмахнулась от него она и мужчина цокнув языком и покачав головой скрылся в кабине водителя. 
Марина отметила, что Ксюха семенила за мамой мелкими шажками, то и дело приседая и хватаясь руками за живот. Сомнений не было, она хотела в туалет. Осознав это Марина и сама почувствовала как давит моча ей на живот. Можно было бы конечно облегчится здесь, дать горячей жидкости свободно течь в трусики. Но Марина хотела еще немного потерпеть. 
- Ты все поняла? – спросила мать Ксюхи у дочери. 
- Да все я поняла, мам! Езжайте уже. 
- Ты чего пляшешь? – нахмурилась женщина. 
- Пи-пи хочу. Вы уедите или нет?!
- Так беги в туалет, а то опять в штаны написаешь! 
«Опять?» - Марина вся похолодела внутри и пробившись сквозь ткань трусиков и подол платьица на деревянный пол из нее потекла моча. Марина быстро остановила струю, резко подскочила и убрала из под попы платье. Поздновато конечно, на нем ведь уже было пятно, но совсем небольшое и должно быстро высохнуть. Однако обмачивать свое платье она не планировала. Она посмотрела вниз, себе под ноги, на малюсенькую лужицу в которую с плавок Марины сорвалось парочку задержавшихся капелек. 
Но промокшие трусики и платье ее совершенно не интересовали. В голове крутилась фраза матери Ксюхи «Опять в штаны написаешь! ОПЯТЬ!». Значит Ксюха уже мочила штаны перед своей мамой. Но когда? Вряд ли речь идет про детство, ведь тогда она не
стала бы вспоминать это дочери. Нет, сто процентов, Марины была уверена, что мама Ксюши говорила о неком событии, случившемся совсем недавно. Но Ксюха ни о чем таком не рассказывала. Более того, она уверяла Марину, что никто кроме нее не видел как она писается. «Врушка» - подумала Марина без обиды. Но она точно решила, что спросит об этом Ксюху. 
Сев на корточки и придерживая подол платья левой рукой, чтобы он не попал под струю, которая скоро, без сомнения, потечет из трусов девушки, Марина вернулась к своему наблюдению. Машина с родителями Ксюши уже покинула участок и девушка жалела, что не услышала, чем закончился разговора мамы с дочкой. Ксюха закрыла за ними калитку и спешно пошла вглубь участка. Могло показаться, что девушка спешит к небольшой зеленой будке туалета, но это было не так. Марина знала, что Ксюха не упустит случая обмочиться, и не ошиблась. 
Ксюша остановилась посреди участка, в том месте, где всегда останавливалась, когда собиралась сделать свои мокрые дела, ведь оттуда ее практически неоткуда ее нельзя было заметить. Марина уже не раз наблюдала это за текущее лето. Они частенько развлекались на Ксюшиной лужайке или в доме, когда ее родителей не было дома. Играли в бадминтон или в карты, или просто болтали. И каждый раз, без исключения, Ксюха вдруг останавливалась и говорила «Все, я обоссалась» или «Ой, ой, я писаю» или «Сейчас в шорты поссу» и Марина наблюдала, как по ногами ее подруге несется золотой поток. Она и сама редко оставалась сухой созерцая данное зрелище. Вот и сейчас сквозь ее трусы ударила мощная струя в пол. Струя, которую Марина и не собиралась останавливать. Не смогла, даже если бы хотела. 
Тем временем Ксюха, убедившись, что за ней никто не наблюдает (в окно заброшенного дома она посмотреть и не думала), опустила голову вниз и стала сосредоточено рассматривать свои ноги. Очень скоро по ним, из под красных свободных шортиков, потекли струйки мочи. Блестящие дорожки сбегали вниз по девичьим ножкам, а так как шорты практически не прилегали к ногам, они почти и не намокли. Лишь в самой промежности через несколько секунд после начала, потемнело. 
- Эй, зассанка – крикнула Марина из своего убежища. Ее поток уже почти иссяк. 
Ксюха, явно не ожидавшая этого, резко спохватилась, сменила позу, сжала ноги, но писать конечно же не перестала, и красная ткань ее шорт быстро потемнела. Марина увидела как сквозь них пробивается струя мочи и расхохоталась. 
- Ну ты и гадина, Маринка – с наигранной обидой отозвалась Ксюха, обнаружив свою наблюдательницу – Смотри, что натворила. 
Она указала на свои шорты. 
- Да ты просто совсем стыд потеряла. Не палишься, как я погляжу. 
- А ты ори громче, не вся деревня услышала. 
- Хорош бурчать. Поднимайся, как закончишь. 
Ксюха появилась уже скоро. Поднялась к Марине в своих обмоченных шортах и устроилась рядом. 
- Сигарету? – Марина протянула ей мальборо. 
- Ты чего тут делаешь? – Ксюха прикурила – Пописать пришла? 
- Ага – Маринка уже сидела в стороне от своей лужи, но та все равно еще не высохла и не сложно было догадаться кто ее сделал.
- А еще за тобой понаблюдала. 
- За мной? И что же ты видела? 
- Как ты не добежав до туалет, позорна обмочилась в свои шорты.
- Да ты и сама небось, в засаде сидя, сухой не осталась. 
- А вот этого ты не докажешь. 
- Трусы покажи – хмыкнула Ксюха. 
- Да пожалуйста – Марина задрала платье и показала Ксюхе свои плавки. Естественно они были все еще мокрые в самом интимной и интересном месте.
- Что и следовало доказать – усмехнулась Ксюха и обе девчонки рассмеялись.
Они любили подкалывать друг друга, называть зассанками и когда одна из них мочилась в штаны, они могли сделать вид, что это было не специально, что все произошло нечаянно и в шутку другая пристыживала описавшуюся девчонку. Марина не знала, почему ей так нравится эта игра, но уже давно перестала спрашивать себя об этом. Как и о том, почему им обеим нравится писать в трусы. 
- Ну что, погнали на речку? – Ксюха затушила бычок. 
- Погоди, Ксюх – остановила ее Марина – Хочу спросить кое о чем. 
Она бы не спросила об этом никого другого. Никогда в жизни. Никогда, никогда, никогда! О таком просто нельзя спрашивать. Но только не у Ксюхи, и только не здесь, в Краскино. С Ксюхой она могла обсудить все на свете. И потому спросила прямо.
- Я услышала, как твоя мама сказал, что ты опять в штаны написаешь. 
- Что? – Ксюха тут же густо покраснела и Марина поняла, что не ошиблась в своих выводах. 
- Ты ведь говорила, что никогда не делала этого при ком-то другом. 
- Блин! Мать наверное много кому это еще разболтала – Ксюха заметно помрачнела - Дай сигарету. 
Марина протянула подруге пачку и та закурила еще одну. 
- В чем дело Ксюх? 
- Прости, что соврала. Просто… это было действительно стыдно. Ну не как у нас с тобой. По-другому совсем.
- Ты расскажешь? 
- Нууу… если ты хочешь – по голосу Ксюхи Марина поняла, что это действительно сложно для подруги. Она и не думала, что Ксюха сможет относиться к чему-то настолько серьезно. 
- Если тебе сложно…
- Я расскажу – перебила ее Ксюха – Ты моя лучшая подруга. Кому как не тебе я могу рассказать такое. 
- Тогда я слушаю – кивнула Марина. 
- Это случилось недавно, в начале июня.

«Мы с матерью поехали на рынок загородный. Большущий такой. Там с одной стороны продуктовый, с другой садовый, строительный под боком и вещевой. Короче все, что хочешь в одном месте. И это настоящий ад. Толпы народу, наглые продавцы, а тот день еще и жара адская. Ненавижу туда ездить, но мамка каждый год, перед поездкой на дачу, туда заезжает. И в этот раз мы тоже были там. Приехали рано утром, и бродили несколько часов. Естественно мне захотелось писать. А тут мама потащила меня за вещами. Она хотела присмотреть себе новый купальник и какие-то летние шмотки. 
И вот ходим мы, ходим, духота страшная и я уже без сил. Уже раза три попросила мамку уйти. А она все вертится, прыгает от одного прилавка к другом, а от меня только отмахивается. 
В итоге я говорю ей: 
- Мам, мне пи-пи хочется. Пойдем уже, а? 
А она мне: 
- Не маленькая, потерпишь.
А мне действительно надо. Ну знаешь, терпеть еще могу, час точно, может больше, но вот давит уже сильно. 
И вот хожу я за ней, и вспоминаю наши с тобой прошлогодние приключения. Вспомнила как сильно мне хотелось писать у тебя на чердаке и ты разрешила спустить в шорты, и это было так классно, полная свобода, никаких ограничений. Захотел пописать и пописала. Вспомнила и как под деревом при тебе описалась, и как ты на плитах… в общем все вспомнила. 
И тут пришла в голову идея безумная. Даже не идея, а такой вопрос, самой к себе. Словно какой-то посторонний голос в голове спросил: «А что будет, если описаться прямо здесь. Не терпеть и все». Я, конечно, сначала слушать не стала, а потом подумала, что нечто подобное могло бы меня спасти от материных похождений. В голове зародился план. Не знаю, о чем я думала в тот момент, Маринк. Правда, не знаю. Наверное, просто за год истаскивалась по нашим с тобой приключениям.
Короче я пустила в штаны. Точнее в джинсы. На мне были серые джинсы, зауженные такие. 
Я сразу остановилась конечно. Быстро вниз глянула. Оказалось, нормально так пустила. Под ширинкой пятно темное, достаточно большое. Я сразу матери говорю: 
- Мам, я в туалет пойду.
- Ты что потерпеть не можешь? 
- Уже нет – говорю – Я уже начала. 
И показываю ей пятно. Когда в голове это прокручивала, ей богу, Маринк, казался дельный план по спасению из этого ада. Но когда увидела лицо матери онемевшее от удивления, мне вдруг стало так невероятно стыдно. Я, наверное, стала красной как помидор, щеки огнем горели, сердце колотилось как сумасшедшее, а в голове только и стучали слова: «Ты дура! Что натворила?! Дура! Полная дурра, Ксюха!». 
Мать меня резко в сторону отдернула, прикрыла, чтоб никто не видел и зашипела как змея: 
- Ты что, совсем сбрендила? Тебе сколько лет?
А у меня слезы к глазам подступили, и чувствую, что терпеть реально пипец тяжело. Вот-вот потечет. 
- Мне очень, очень надо – прошептала я, понимая, что сама виновата во всем. 
- Бегом в туалет – проговорила мать. Видно было, что ей тоже за меня ахренеть как стыдно. 
Я двинулась через рынок к выходу. Бежать бы надо, а не могу. Сподобилась только на быстрый шаг. И тут, Маринк, реально понимаю, что все. Просто не могу терпеть. Рукой зажалась между ног и с ужасом понимаю, что течет. Прямо в джинсы, в руку и сквозь пальцы. И все это видят. На рынке столько народу. Все смотрят на меня. Как я иду, красная как рак, по щекам слезы, ладошка зажата между ног, а по джинсам течет. 
Я тогда по полной обоссалась. Вес джинсы промокли. Когда с рынка выбежала, уже закончила, и в туалет конечно не надо. И я сразу к нашей машине побежала. За ней спряталась на стоянке и разревелась. Столько людей меня видели, все вокруг. И я не думала, что это будет так стыдно. До сих пор вспоминаю их взгляды. Кто-то смотрел с отвращением, кто-то с сочувствием, а мне хотелось умереть прям там. 
Мама пришла минут через двадцать, увидела что я так никуда не добежала, и конечно же начала скандал. Одно хорошо, в машине были вещи сменные, и я переоделась. А те джинсы нахрен выкинула, прям там. Хотя они классные были. 
Я когда сюда приехала, поначалу даже думала, что не буду больше никогда в трусы писать. Но здесь все по-другому, и тот случай как-то забылся»   
Ксюха замолчала.   
- Мне жаль, что так случилось – проговорила Марина, искренне сочувствую подруге. Она не хотела бы оказаться на ее месте. А ведь могла бы. Она вспомнила, как несколько раз за прошедший учебный год сама оказывалась в ситуации, когда готова была обмочиться. И все потому, что их игры с Ксюхой были настолько хороши, настолько сильно влекли и занимали ее. И каждый раз, когда Марине сильно припирало в туалет, где-то на улице или в школе, или еще где, она боролась с желанием не терпеть, обмочиться, сделать все как там, в любимом Краскино, в ее особом месте. И пару раз… о боже, она бы никогда и никому этого не рассказала, наверное даже Ксюхе, но пару раз, перед тем как бежать в туалет, а чаще даже перед самым туалет, уже находясь в полной готовности стянуть с себя одежду и присесть на унитаз, Марина расслаблялась. Всего на мгновение, но все же специально. Ни разу она не сделала этого по сильной нужде, нет. Каждый раз намеренно, и каждый раз в испуге замирала. Дальше трусов моча не уходила, в чем бы одета она не была, и никто из окружающих ее друзей, знакомых и незнакомых людей, не могли и помыслить, что эта примерная девочка писнула себе в трусики. 
Конечно, каждый раз она ругала себя за это, уверяла, что это единичный случай, и больше она не поддастся на подобное желание, и все же, где-то в глубине нее нечто потаенное получало удовольствие и засыпало, ожидая следующего раза. Этим потаенным, глубинным нечто, была, как Марина сейчас подумала, часть Краскино, занозой засевшая в ее душе после того лета. Частичку своего особого места Маринка увезла с собой в Москву, и там эта частичка иногда брала над ней верх, лишь на короткое мгновение, и ее трусики становились мокрыми. Наверное такая же частичка осталась в душе и у Ксюхи, и именно она заставила ее пописать в джинсы на  рынке, перед глазами стольких людей. Краскино сумело дотянуться до нее. «Наверное оно никогда нас не отпустит» - подумалось Марине – «Его часть всегда в нас, и будет время от времени требовать мокрых трусиков». 
И словно в подтверждении этого предположения, Марина ощутила как ее плавки наполнились теплом. Об пол забарабанили капли. Их было не слишком много. Организм вылил все то немногое, что осталось в нем после совсем недавнего опорожнения. 
- Ну, ты и гадюка, Маринка – беззлобно ухмыльнулась Ксюха – Я тут тебе душу изливаю, а ты сидишь и ссышь, нахалка. 
- Прости. Просто твоя история… ну, в общем сама понимаешь. 
- Это ты меня прости, подруга, что не рассказывала тебе этого. Было действительно стыдно. А вот сейчас, когда душу облегчила, случившееся уже не кажется таким страшным. 
- Похоже, ты не только душу облегчила – Марина указала на шорты Ксюхи. Та сидела, плотно сжав ноги и подобрав их под себя, и прямо в промежности, на складках еще мокрых шорт блестела только что образовавшая влага. 
- Ой, а я и не заметила, как так получилось. 
- Погнали купаться? 
- Ага, только шорты переодену, а то они уже воняют сильно. Тут речка не поможет. 
Через десять минут Ксюха выбежала из дома, одетая в обрезанные шорты, сделанные из старых черных джинсов, и девчонки направились в сторону речки, туда, где скоро им предстояло встретиться с Наташей.

12
На этом месте в истории следует сделать небольшое лирическое отступление, чтобы рассказать о том, о чем Марина, Ксюха и Наташа никогда не узнают, но что даст читателю более полное понимание всего происходящего в Краскино, ну или наоборот, запутает окончательно. Однако поведать об этом все же стоит, ведь в тот момент, когда Ксюха, стоя на пляже, бесстыдно обмочилась свои шорты, собираясь тем самым произвести мокрый эффект на Наташу, она, сама того не подозревая, произвела этот эффект еще на нескольких посетительниц того пляжа. Во всех случаях это были молодые девушки, не старше 25 лет. Всех прочих женщин этот эффект не затронул, что может навести на мысли о некоторой закономерности, а может показаться простым совпадением. Вам решать.

Катя.
Само приличие воплоти. Семнадцатилетняя умничка, только закончила школу и поступила в юридический институт. Гордость родителей, сама Катя считала себя почти идеалом, как внешне так и умственно, и на большинство людей смотрела свысока. Она была уверена, что добьется много, и сможет стать куда богаче чем родители, что позволит ей никогда больше не посещать такие места. Пляж в Краскино ей не нравился, и Катя старательно пыталась уговорить родителей оставить ее в дачном домике и ехать одним. Однако в итоге, устав от споров, отец Кати твердо сказал: «Поедешь с нами. Точка». И Катя поехала. Она побаивалась отца, хоть он никогда не поднимал на нее руки. Таково было воспитание. Она могла спорить с матерью, но когда вмешивался отце, тем более таким твердым тоном, ей оставалось лишь принять неизбежное. И Катя приняла. Обиделась, насупилась, надула и без того полные губки, но приняла.
Однако, когда семья приехала на пляж, Катя сообщила, что забыла купальник (естественно специально, в качестве подросткового акта протеста) и в воду не полезет. Мать говорила, что она может купаться и так, в белых джинсовых шортиках и топе, но Катя наотрез отказалась. Она побоялась, что отец снова настоит на своем, но он пребывал в слишком хорошем расположении духа для споров, потому даже не попытался убедить дочь. Вскоре сдалась и мать, махнув на нее рукой и лишь сказав напоследок: «Ну и жарься тут, как дурочка. Потом жалеть будешь». И Катя жарилась. То спиной, то плоским животиком поворачиваясь к палящему солнцу, и параллельно слушая музыку с новенького айфона, купленного родителями в качестве вознаграждения за красный диплом и поступление в престижный институт.
И все могло бы быть нормально, не открой Катя глаза в самый неподходящий момент. Желание помочиться было, но не слишком сильное, Катя без проблем игнорировала его. Она никогда, ни разу в жизни, не писала в трусы, не считая того времени, в далеком дестве, когда это делалют все. Более того, она даже ни разу не задумывалась о том, что способна обмочиться. И если бы Катя продолжила наслаждаться музыкой с закрытыми глазами, она бы так и осталась сухой, наверное, смогла бы дотерпеть до дома. Но случай распорядился так, что именно в тот момент, когда Ксюха поднялась, и стала делать свое мокрое дело, очередная песня закончилась, и Катя открыла глаза, чтобы найти в плейлисте другую композицию, которую хотела сейчас прослушать. И взгляд ее упал на девушку, которая стояла, подняв глаза к небу. Катя не сразу поняла, что именно она делает, а когда поняла, обомлела, не в состоянии отвести глаз. Она впервые увидела как кто-то писает в штаны. Это зрелище завораживало. И Катя поняла, что делает то же самое, только когда процесс уже шел полным ходом. Она не поверила своим ощущениям, не поверила теплу, что стало разливаться внизу ее живота. И окончательно осознала происходящее, только, когда поднялась на локтях и обнаружила, что действительно писает. Совершенно не отдавая себе в этом отчет, Ката лила в свои шорты. Лежала она на спине, прижав ножки, и между ними, в промежности по ширинкой, в самом интимном месте бурлил поток, собираясь в небольшое озерцо. Ткань шорт стала заметно темнее в том месте, и ни у кого из возможных наблюдателей этого действа не должно было остаться сомнений в том, что именно происходит. Но самым странным было то, что Катя не могла остановиться. Она лила, пока не выссалась полностью. Затем резко развела ножки в стороны, сев и осмотрев промежность. Там было очень мокро, невероятно мокро. Оно обоссала шорты по полной.
Катя подняла голову, ища глазами родителей, пошедших уже на третий купальный заход, и обнаружила, что те уже выходят из воды. Они тоже видели Ксюху, и наблюдая за этим зрелищем, к счастью для Кати, пропустили то как писала в шорты их собственная дочь.
Не оглядываясь по сторонам, что бы не встретиться с кем-то из отдыхающих взглядом и понять, что ее видели, Катя ринулась в сторону воды, с такой скоростью, с какой никогда еще не бегала прежде. И промчавшись мимо родителей, с надеждой, что они не заметят ее мокрый зад, она влетела в речку, вся дрожа, словно от холода. Но эта была дрожь невероятного, невыносимого стыда, который испытывала Катя в тот момент. Никогда прежде, за всю свою жизнь, самовлюбленная Екатерина не ощущала такого отвращения к себе. Еще очень долго девушка содрогалась вспоминая эту ситуацию. Она надеялась, молила бога, чтобы никто ее тогда не увидел. А на этом чертовом пляже она появляться зареклась навсегда!

Вика.
За неделю до того, Вике исполнилось девятнадцать. Полноватая, нет, даже вполне полная, хоть и еще не толстая, она все же стеснялась своей внешности. Вику вообще многое стесняло в жизни, но главным была именно полнота, от которой она никак не могла избавиться. И даже наличие парня, при чем такого как Макс, высокого, стройного, в меру накаченного и достаточно умного, никак не решало ее проблем с самооценкой. Вика держалась за Макса, как за спасательный плот, холила и лелеяла его, готова была делать все, лишь бы тот не оставил ее. И Макс был рядом вот уже второй год, говорил что любит, и собирался этой осенью снимать квартиру, где они вдвоем могли бы создать свое собственное гнездышко. «А там уже и до свадьбы недалеко» - мечтала Вика, но Максу о таком конечно же не заикалась, боясь спугнуть. «Всему свое время» - знала она.
На том пляже Вика оказалась не в первый раз. Они уже приезжали на дачу к родителям Макса, что находилась всего в пяти километрах от Краскино, и в прошлом году, когда только начали встречаться, и в середине июня этого года. И вот теперь они снова выкроили пару деньков, чтобы спастись от  невероятного жара городских улиц на природе, где могли погулять по лесу, покушать шашлыков и естественно искупаться.
Когда происходили все вышеописанные события, Вика с Максом уже собирались двигать домой. Можно сказать что уже даже двигали. Поднявшись на холм над пляжем, где припарковал свой внедорожник Макс, они закинули вещи назад, и Макс сказал:
- Пойду в кусты сгоняю. Тебе не надо?
- Неа – помотала головой Вика. На самом деле ей было надо, и вполне чувствительно. Однако Вика решила, что дотерпит до дома, где они окажутся уже через десять-пятнадцать минут. Как с Катей, с ней никогда не происходило подобных конфузов, и она, как и большинство людей, боялась даже подумать о том, что может попасть в такую ситуацию, просто не верила, что такое возможно.
Макс отбежал в сторону, а Вика села на пассажирское сидение, и посмотрела в окно. Озирая пляж, с десятками людей, она остановила свой взгляд на девушке, которая вдруг резко поднялась, и встала как статуя. Вика увидела на ее джинсах, в самом интересном месте, отчетливо темнеющее мокрое пятно. И лишь сконцентрировав на этом пятне свой взгляд, Вика вдруг увидела, как оно резко расползлось во все стороны, словно взорвалось влагой, которая тут же закапала со складок джинсовых шорт. Девушка, к удивлению Вики, писала в свои штаны на глазах десятков людей. И сама Вика последовала ее примеру. В отличие от Кати, девушка сразу почувствовала как стал опорожняться ее мочевой пузырь, и конечно же попыталась перекрыть клапан. Она сжалась всем телом. Опустив голову она увидела, как между плотно прижатых ножек, обтянутых черной тканью коротких (до колен) лосин, появилась влага. Пятно, похожее на то, которое привлекло ее взгляд на джинсах Ксюхи, теперь красовалось между ног у нее самой. Вика не могла в это поверить. А между тем, организм, почувствовал пробоину и пошел в атаку. Вика ощутила резкую боль внизу живота. Невыносимую боль. Она просто не смогла ей сопротивляться и согнувшись пополам, расслабилась, вновь и с полной силой принявшись ссать в штаны. Сквозь пятно на промежности стал прорываться мощны поток.
- Блин, блин, блин – только и шептала Вика, чувствуя как вместе с отступающей болью опорожняется и ее мочевой пузырь.
И выссалась она полностью. Темное пятно растянулось  по обеим ногам, почти до самых колен, а под собой Вика ощущала, что промокли все ноги и задница. «Описалась!» - не верила в происходящее Вика – «Я описалась!».
В нос ударил резкий запах мочи.
Закончив ссать, Вика подняла голову и выпрямилась. Девчонка, что вызвала в ней столь странную реакцию, уже плескалась в речке. Вике захотелось сделать то же самое. Открыть дверь машины и побежать к реке. Но преодолеть ей предстояло очень большое расстояние. И весь пляж успеет разглядеть ее мокрые лосины. К тому же, как она объяснит это Максу? «Макс!» - пронеслась мысль у нее в голове, заставив похолодеть от ужаса.
Она обернулась в ту сторону, куда ушел Макс, и обнаружила, что ее парень уже поднимался по холму. Минута. Нет, даже полминуты, и он будет здесь. Макс шел с другой стороны, и явно не заметил описавшейся девушки на пляже. Но ее то он увидит! Как она это скроет?! Чуть не воя от отчаяния, поборов желание выскочить из машины и бросится бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого позора,  Вика обернулась к заднему сидению, схватила полотенце, и накрыла им ноги. Странно. Тупо. Но что еще она могла сделать?
  Когда Макс сел в машину, Вика отвернулась, чуть не плача от стыда.
- Ты чего полотенце мокрое держишь? – удивился он заведя машину – Брось его назад.
- Да – дрожащим голосом ответила Вика – Сейчас.
Она чувствовала как предательски дрожат ее губы, как горят огнем щеки и как из глаз покатились слезы. Дрожащей рукой она нажала на кнопку, опустив стекло, когда снова почувствовал быстро распространяющийся по салону запах мочи.
Макс выехал на проселочную дорогу и повернулся к своей девушке.
- Все хорошо? – спросил он, и Вика поняла, что ей никак не скрыть позора. Никак не избежать того, что грядет. Макс увидит, что она обоссалась. Моча так быстро не высохнет даже на лосинах, а уж на сиденье под ней тем более.
- Нет – и Вика зарыдал.
- В чем дело, Викусь?!
- Я не знаю…. Не знаю как это вышло – она рыдала как никогда прежде, практически выла.
Макс настолько удивился, что остановил машину и бросился к ней.
- Стой! – Вика оттолкнула его, боясь, что он коснется ее мокрых ног. Затем, открыв дверь, она выскочила и бросилась прочь. Но не пробежав дальше пяти метров, споткнулась и упала.
Будь у нее пистолет, без шуток, Вика застрелилась бы прямо сейчас. Лучше смерть, чем это. Она лежала в пыли, с разбитыми коленями и в мокрых от собственной мочи лосинах, которую она не сумела удержать внутри. И ко всему прочему обоссала сидение в машине своего парня который теперь, увидев все это, ее точно бросит.
Но Макс оказался не из таких. Подойдя к Вике, и ни о чем не спрашивая, он поднял девушку на руки и понес обратно. Он уже увидел все следы произошедшего, но его это не смущало. Совсем наоборот… Однако в тот момент Вика об это не знала. Лишь к вечеру, когда она успокоится, Макс войдет в комнату, где она будет тихонечко сидеть. Не говоря ни слова, он поцелует ее, уложит на постель и трахнет так, как никогда не [Цензура] прежде. И не пройдет и суток с этого момента в машине, как Вика уже вполне сознательно обмочится в свои трусики, по просьбе ее будущего мужа, который впервые признается ей в своем странном, мокром фетише. И все у них будет хорошо.

Диана.
Последней, кто отписался в тот день на пляже, была Диана. Девушка двадцати трех лет, веселая, даже безбашенная неформалка, с короткой стрижкой рыжих волос. Вместе с шумной компанией, она приехала на дачу в Краскино, где снял домик ее хороший друг, чтобы отпраздновать в нем свой день рождения.
Они приехали этим же утром, днем спустились к реке, принеся с собой два ящика пива, но прежде чем открыли хоть одну бутылку, решили искупаться. Диана входила в воду медленно, она привыкла к теплым морским водам заграницы, и уже много-много лет не заходила в реку, вода которой практически всегда была холоднее воздуха, и этот контраст заставлял ее кожу покрываться пупырышками. Все остальные уже нырнули, и отплыв чуть вперед, резвились в воде. И лишь Диана, зайдя в воду чуть выше колен, никак не могла решиться сделать еще шаг.
Как раз в этот момент сзади раздались какие-то возгласы и присвистывания, и Диана обернулась. И сразу же увидела то же, что в этот самый момент наблюдала и Катя, и Вика, и Наташа, и Марина, и еще с десяток людей на пляже. И, вместе со всеми вышеперечисленными девчонками, она принялась лить в трусы, хотя и не осознавала, что хотела писать. Да и то, что из нее течет, Диана поняла только когда услышала громкое журчание. Опустив голову, она увидела, как моча, золотистой струей прорываясь сквозь ткань ее черных в белую полоску трусиков, льется в воду. И тут же Диана прыгнула вперед, чтобы скрыть происходящее.
Надо отметить, что Диану лишь удивил факт произошедшего, но нисколечко не смутил. Она была куда более развязной девушкой, чем все остальные кто попал в такую же ситуацию. И хоть с самой Дианой ничего подобного не происходило с семи лет, когда она обдулась по дороге из школы, в белые колготочки, она однажды видела, как обмочилась подруга. Им было лето по семнадцать. Они напились алкогольный коктейлей на лавочке и в срочном порядке искали куда забежать отлить. В итоге Олеся¸ ее подруга, стала вдруг идти куда медлительнее и как-то скованно, ее взгляд остекленел и Диана сразу поняла в чем дело. Опустив голову, она лишь подтвердила свое предположение, увидев на серых джинсах подруги огромное пятно, тянущееся от паха вниз, к кроссовкам. Никакого отвращение в ней это не вызвало, лишь удивление, она и не думала что ее подруге нужно было в туалет так сильно.
- Я обоссалась, Ди – проговорила Олеська, поняв, что Диана все уже видит - Ахуеть просто.
- Бывает – пожала плечами Диана. Сама она терпела еще пол часа, пока не нашла подходящие гаражи. Олеська тоже там присела, непонятно зачем, и даже выдавила из себя пару струек, после чего девчонки пошли домой. Диану совершенно не смутило произошедшее, чего не сказать об Олеське, которая всю оставшуюся дорого зажималась как могла, прячась от подозрительных взглядов прохожих, и была чрезвычайно молчалива.
В тот же день на пляже Диана пописала в воду еще два раза, уже конечно сделав это так, чтобы никто не заметил. Подобное она практиковала часто во время купания, потому что не хотела бегать в поисках сортира. Однако вечером, изрядно употребив пивка, она сделала кое-что новенькое. Она описалась. Было темно и прохладно, ребята собрались у мангала в котором трещали сжираемыми пламенем деревяшки. И когда Диана в очередной раз почувствовал позыв, ей пришла в голову идея пописать прямо здесь. На ней было короткое (очень короткое) белое платьице и черные трусики-шорты под ним, и идея эта показалась ей интересной и здравой. Долго думать Диана не стала - решила и сделала, отойдя, как бы невзначай чуть назад, в темноту, где никто и не заметил, как по скрещенным стройным ножкам полились золотистые струйки. Диане это понравилось. Очень понравилось. Ощущение мокрых трусиков заводило. И через час-полтора, перед тем как отправиться спать, девушка отошла в кустики, и сев, снова справила нужду в трусики. Так и сидела в темноте, в высоких кустах, покрытых холодной росой, и писала, ощущая как по ткани трусов расплывается тепло. Конечно, потом она сняла свои трусики и с размаху закинула их куда-то за забор, где они и остались лежать на пыльной проселочной дороге.
Проснувшись на утром Диана помнила все. Но стыда все так же не было. Она лишь подумала: «Вот пьянчужка!». В тот вечер они покинула Краскино, и больше она никогда туда не возвращалась. Краскино отпустило ее, потому что у него в том году было и без того достаточно жертв. Именно жертв, которые постоянно, как языческому богу, приносят Краскино Марина, Ксюха и Наташа. Их это особое место никогда уже не отпустит. Мистическая сила будет вновь и вновь заставлять их делать мокрые дела. Почему? Зачем? Девчонкам еще только предстояло узнать об этом.

14
За окном стемнело незаметно. Марина гостила у Наташи. За последние несколько дней, с той встречи у подвесного моста, девочки сильно сдружились. А этим вечером родители Наташи поехали в город, на день рождения подруги ее матери. Хотели взять с собой и дочь, но та попросилась остаться. Главной причиной тому была скорая разлука с Мариной и с Краскино. Лето подходило к концу, жара уже спала, и последний раз забравшись в речку позавчера, девчонки быстро поняли, что купальный сезон закрыт до следующего лета. А прошлым вечером Марине позвонила мама, и уже завтра днем ей предстоит покинуть Краскино. Ксюха так и не вернулась, и уже не вернется этим летом из города. Марине становилось от этого грустно. Узнав всю историю Наташи, она смогла сложить все события этого лета, как мозаику, и получалось довольно увлекательное приключения, которому, как и любому другому, так или иначе суждено было закончиться.
- Так быстро стемнело – проговорила Марина, выглядывая в окно – А мне ведь домой надо идти. Страшновато.
- Так оставайся у меня – предложила Наташа – Мне одной здесь быть тоже страшно.
Марина некоторое время обдумывала этот вариант. Затем достала мобильный и позвонила бабушке. Ей пришлось минут пятнадцать уговаривать старушку отпустить ее и при этом ничего не говорить матери, которая однозначно подобного не одобрит. Сказалось то, что ее бабушке понравилась Наташа, хоть и видела она эту девочку всего пару раз. Ксюха ей тоже нравилась, но у той бабушка не разрешила бы остаться ни в коем случае. Все потому что Ксюха создавала в общем то верное впечатление хулиганки, скорой на необдуманные и глупые поступки. Бабушка не единожды спрашивала не покуривает ли она и настоятельно советовала Марине не следовать дурному примеру. Но Наташа была совсем иной, спокойно, тихой и очень вежливой.
- Ну что? – все это время Наташа переминалась с ноги на ногу в нетерпеливом ожидании вердикта.
- Разрешила – улыбнулась Марина.
- Круто – Наташа выдохнула. Похоже, ей и правда не хотелось оставаться в этом доме одной на всю ночь.
- Только, я есть хочу – сообщила Марина.
- Не проблема.
Заглянув в холодильник, Наташа предоставила подруге варианты: грибной суп, жареная картошка с мясом, сосиски, пельмени, колбаса и сыр для бутербродов. Все это конечно было съедобно, но Марину не очень заинтересовало. Последний вечер за городом, как никак, и ей хотелось чего-то особенного.
- А может, раз родаков все равно нет, чего-нить другого перехватим? – поделилась она с Наташей своими мыслями – Ну там может чипсиков возьмем, колы?
- У меня только одна пачка осталось, а колу мы с тобой еще час назад всю выдули.
Да, Марина это знала, чувствуя, как почти что литр газировки давит ей на мочевой пузырь, не сильно но ощутимо. Марина специально не ходила в туалет, терпела, ей нравилось это чувство, и писать собиралась отойти только когда станет совсем не в моготу. Ну а пока достаточно было сжать ножки и немного поерзать на стуле, принимая более удобную позу, чтобы желание слегка отступило.
- Жалко – вздохнула она – Надо было днем побольше купить.
- Так магаз еще открыт – Наташа глянула на часы на стене – Еще пол часа у нас есть. Он закрывается в девять.
- Пойдем в магазин сейчас? – Марина недоверчиво посмотрела в окно.
- Ну, если ты хочешь чипсов и колы, то иного выхода нет.
Размышлять времени не было, и в итоге девчонки решили добраться до магазина, пока еще есть такая возможность.
Оказалось, что на улице не так темно, как казалось изнутри дома. Закат давно погас, но небо еще было синим, покрывая этой синевой весь окружающий мир. И когда глаза привыкли к этим сумеркам, в них оказалось достаточно легко ориентироваться без фонарей. 
Подруги вышли за калитку и двинулись вперед.
- Стремновато у тебя тут – сообщила Марина озираясь по сторонам.
Краскино казалось ей куда более приветливым в темное время суток, чем дачный поселок Наташи, с однообразными прямыми улочками и заборами.
- Ага – согласилась Наташа – Я никогда еще здесь не ходила в такое время.
Где-то невдалеке, на одной из соседних улиц раздался веселый детский смех. Местная молодежь гуляла допоздна, Наташа слышала их смех из своей спальни, бывало что уже к полуночи.
Они свернули на соседнюю улочку.
- Как ты здесь ориентируешься? – удивилась Марина – Я бы давно уже заблудилась.
- Как бы я сама не заблудилась – ухмыльнулась Наташа.
- Давай ка лучше без этого. Мне не хочется блуждать по этому лабиринту всю ночь.
- Не волнуйся, вот сюда.
Девчонки снова повернули и вышли на прямую улицу, в конце которой виднелся маленький домик магазинчика, над входом которого ярко светилась желтя лампочка.
Бодрым шагом подруга направились к этому манящему свету. И тут, совершенно неожиданно для обеих, сбоку раздался громкий лай. Чей-то сторожевой пес бросился к забору, чтобы облаять очередного прохожего. Ничего особенного в этом не было, Марина привыкла к такому, но конкретно в этот момент была совершенно не готова. Все ее внимание было уделено магазинчику впереди. Этой лай так разко ворвался в зыбкую тишину и спокойствие вечера, что порвал его в клочья. Сердечко Марины вздрогнуло и по левой ноге побежала струя. Не тоненькая струйка, а настоящая струя мочи, которую от неожиданности девочка выпустила в свои синие, облегающие джинсы.
- Вот [Цензура]! – выругалась она так громко и смачно что, кажется, Наташа больше испугалась этого, чем лая собаки.
- Ты чего?
Марина потрогала свои джинсы. Под ширинкой у нее было мокро, и широкая влажная полоса тянулась вдоль шва по левой ноге до самого колена. 
- Я кажись от страха описалась – в принципе ощущения ей понравились. Было приятно чувствовать мокрую теплую ткань прилегающую к своей ноге. Да и сам факт того, что она снова напрудила в трусики ее радовал, однако она ничего подобного на сегодня не планировала, тем более в этих своих джинсах, во-первых чистых, свеже постиранных, а во вторых светлых. Опустив голову, даже в таких сумерках на них она различила темное пятно, тянущееся вниз по ноге от паха.
- Вот блин.
- Да ладно тебе, фигня – пожала плечами Наташа.
- Джинсы жалко.
- Дома в стирку кинем, к утру высохнут.
- А как я в магазину зайду?
- Постоишь на улице. Пойдем.
Девочки продолжили свой путь к магазину. Оказалось, что после вылитой в джинсы порции терпеть Марине стало сложнее, а не легче.
По мере приближения к магазину назревала проблема и у Наташи. Она не могла выкинуть из головы произошедший с Мариной конфуз. Темное пятно на ее джинсах было едва различимо в сумерках, и возможно она бы не заметила его, не обратила бы внимания или решила, что это просто так падает тень. Но теперь-то она знала что это. И мысли о теплой влаге в своих трусика наполнили ее трусики теплой влагой на самом деле. «Блин, блин» - Наташа сжала кулаки, чтобы сдержаться, но было поздно. Сработало все тот же заражающий эффект. В туалет ей хотелось не сильно и большую часть жидкости удалось сдержать внутри, однако она все же немного пописала в трусы и обмочила себе джинсы. Вначале она надеялась, что это не так, но прикоснувшись рукой почувствовала между ног тепло и влагу. Конечно не в таком количестве как у Марины, но все же. Теперь лишь оставалось надеяться, что пятно будет незаметным на черных джинсах. А то они обе остануться как дурочки стоять у входа в магазин, свет внутри которого откроет взгляду посторонних их протечки.
Рассказывать о своей проблеме Марине она не собиралась, и так еле сдерживалась, чтоб не думать о влажном пятне на ляжке подруги и, как следствие этого, не налить в штаны еще больше.
И вот они подошли к черной двери с надписью: «Часы работы с 9 до 21, перерыв с 13 до 14». Работать магазину оставалось пятнадцать минут.
- Ну, давай, иди – сказала Марина – Купи побольше чипсов и колы.
- Ок – Наташа, дрожа всем телом, зашла в магазин, быстро бросив взгляд на свои джинсы. Пятно было заметно. Не то чтобы оно бросалось в глаза, но чернело в самом паху.
Продавщица копалась где-то внутри магазина, шурша пакетами и грохоча какими-то коробками.
- Сейчас подойду – сказала она, слыша, как открылась дверь – Одну минутку.
Это была та же самая продавщица. Та же что и в прошлый раз, тогда в середине лета. «Зачем ты вспомнила об этом?!» - обругала себя Наташа, чувствуя как снова полилось в трусы.
«Блин, блин, блин!»

Тем временем Марина отошла в сторонку. В туалет хотелось очень сильно, и терпеть она не видела смысла. Сумерки сгущались и навряд ли уже через пять минут кто-либо заметит следы на ее джинсах, они и так уже намокли, какой смысл терпеть делаешь? Никакого. И она расслабилась. Горячая жидкость полилась по ногам. Во тьме она видела как по синим джинсам потянулась чернота. Теплая, влажная темнота спускалась все ниже и ниже, и в царящей вокруг тишине слышалось легкое журчание.
«Боже… Как же это прекрасно»  Марина закрыла глаза.

«Какой [Цензура]!» - думала Наташа глядя как на ее черных джинсах стало расширяться блестящее влагой пятно. Со складок на джинсах закапало. Она прижала ноги друг к другу, но это не помогло, лишь усугубило ситуацию. Моча стала распространилась спереди, заливая ее правую ногу до самого колена.
Продавщица вышла и Наташа, не прекращая ссать, прижалась вплотную к стойке, скрывая от нее свою ситуацию.
- Что тебе милочка?
- Кока-колы – выдохнула Наташа, чувствуя как жидкостьбегает по ее икрам и щиколоткам и теперь, должно быть, расползается желтой лужей по полу.
- Чип… чипсов – выговриал она, дрожа всем телом.
- Все хорошо, родная?
- Да – Наташа хотела сказать это твердо, но получилось очень неуверенно – Чипсов пожалуйста. Три большие пачки. С солью… и… Каких-ни будь еще, разных. 
Моча лилась и лилась из нее, стекала по джинсам, которые, по ощущением, теперь промокли со всех сторон, спереди и сзади. Она и не думала, что скопила в себе такое количество жидкости.
- И две… две бутылки колы. Двух литровых.
Пока продавщица собирала перед ней упаковки чипсов и бутылки Наташ наконец закончила лить себе в джинсы.
-  Четыреста пять рублей – вынесла вердикт продавщица, посчитав на калькуляторе.
Наташа залезла в карман джинс.
«Вот черт!» - деньги в кармане немного промокли, моча добралась и до туда.
Но делать было нечего, и она достала пачку купюр. Вытащила из нее пять сотен, одной купюрой и положила на стойку. Продавщица тем временем сложила все покупки в пакет и протянула Наташе.
- Погоди минуточку милая – она взяла купюру, кажется не заметив, что она мокрая с краю – Я уже закрыла кассу. Сейчас вынесу сдачу.
Женщина неспешна двинулась вглубь магазина. Наташа не поверила своему счастью. Теперь у нее появилась возможность сбежать, оставшись незамеченной. И черт с ними, с этими ста рублями сдачи. Конечно, продавщица все поймет, увидев гигантскую лужу на полу. «Ну и пусть!» - решила Наташа. В этот магазин она больше не собиралась возвращаться никогда.
Быстро развернувшись, Наташа бросилась прочь. Как очумелая она вылетала из дверей магазина.
- Что с тобой? – удивилась Марина.
- Обоссалась я! – заявила она намного громче чем хотела бы.
- Чего?!
- Прям там, в магазе – прошипела она заговорчески озираясь – Бегом отсюда.
И девчонки припустили к дому.
- Ну нихрена себе! – воскликнула Марина, видя как сильно намокли джинсы Наташи.
Они уже были дома, и при свете на джинсах обеих были видны следы влаги. У Марины темные полосы тянулись практически ровно вниз, от промежности до самых кроссовок. У Наташи спереди, от кармана до кармана, почти полностью покрывая собой ширинку, красовалось одно огромное мокрое пятно. Оно сильно забирало вправо, практически полностью покрывая ее ногу спереди до самого низа, где дробилось на множество тоненьких линий.
- Да ты и сама хороша.
- Не спорю – захихикала Марина.
- Чур, я первая в душ – заявила Наташа и двинулась в сторону ванной комнаты.

Отредактировано Kain (02-05-2019 12:31:49)

Ну вот и все) 16 историй, 50 вордовских страниц, все выложено здесь) фуууф...) спасибо всем кто прочтет и поддержит лайком)