38
Аня
Лишь приступив к уборке лужи, Аня сразу поняла, что на полу не только кока-кола. Запах мочи и объём лужи говорили сами за себя. И сперва она подумала, что это та, стройненькая, в спортивных штанах, должно быть описалась. Ноги у неё были залиты в основном сзади, а спереди пятно было только в паху и на внутренней стороне бёдер. Совсем не так, как если бы на её ноги упал стакан с колой, но всё сходилось, если предположить, что она описалась, а потом, чтобы скрыть, уронила на пол колу.
Вытирая лужу, Аня не могла не думать об этой девочке, и спрашивать себя: «Почему она обмочилась в двух шагах от туалета? Может от смеха?»
Аня слышала из-за кассы, как громко хохотали девчонки незадолго до того как упали стаканы. И кто-то давно рассказывал ей, как описался от смеха. Наверное это с той красавицей и случилось. Но вместо отвращения или жалости к описавшейся девочка, Аня испытывала странный интерес и даже лёгкое возбуждения, думая о ней.
Но затем Аня заметила ещё более интересную деталь: мокрыми были стулья всех четверых девчонок. Такое точно не вязалось с упавшими стаканами.
«Неужели описались они все?» - поразилась Аня.
От этой мысли Ане стало жарко, не смотря на работающий на полную кондиционер. Она испытывала странную смесь стыда и интереса. Аня украдкой глянула на девушек, но те вели себя совсем не так, как должны были по представлениям Ани вести себя молодые женщины, которые только что написали в штаны.
«Как бы я себя вела?» - спросила себя Аня. - «Наверное побежала бы сразу в туалет. Но, с другой стороны, зачем, если штаны уже мокрые и я описалась? Может расплакалась бы? Но какой в слезах смысл? Может всё перевела бы в шутку? Может потому они и смеялись, что одна из них, предположим та что в брючках, описалась, а остальные решили поддержать подругу?».
Пока Аня думала об этом, возя шваброй взад вперёд пол луже колы и мочи на полу, девчонки встали и направились прочь. Глянув им вслед, Аня подтвердила свои подозрения. Мокрые следы были не только на спортивках стройняшки. На чёрных лосинах черноволосенькой, когда та вышла на улицу под яркое солнце, Аня сумела разглядеть края более тёмной области на ногах и ягодицах. На чёрных шортах пухленькой ничего и искать не пришлось, её зад явно был мокрым. Только миленькую рыжую кудряшку в белой юбочке ничего не выдавало, но мокрым был и её стул, значит и у неё под юбкой скрываются мокрые трусики. Они описались, прямо тут, за столом, в шаге от туалета, все вчетвером. Жар внутри Ани распространился вниз и вдруг растекся жидкостью в её паху. Девушка быстро развела ноги и глянула вниз. Аккурат под ширинкой её чёрных, облегающих бёдра брючек образовалось мокрое блестящее пятно, размером с пятирублёвую монетку.
«Вот блин, я тоже написала в штаны!»
Сперва Аня запаниковала, хотела было кинуть швабру и бросился в туалет, но быстро взяла себя в руки и передумала. Глянула назад: у касс никого не было. Её напарники повара должно быть сидят с телефонами во внутренних помещениях, или дрыхнут. В это время, тем более в будний день, посетителей почти нет. Девчонки на великах уже мчались прочь и никто не собирался заходит в Макдональдс, стоянка была пуста. Никто Аню сейчас не видел. Осознав это, девушка выдохнула и вновь глянула на свои брюки, уже с некоторым извращённым интересом. Наличие мокрого пятнышка на одежде неожиданно будоражило, а ощущение мокрой ткани меду ног возбуждало.
Аня прислушалась к своему организму и поняла, что писать ей хочется, но вполне терпимо.
«Почему же тогда это случилось?» - задалась вопросом девушка. - «Может просто, потому что я думала об этом, и моё тело восприняло это как сигнал? Очень странно. В любом случае, это ведь совсем чуть-чуть, и волноваться не нужно, верно? Но может стоит сбегать в туалет, пока это не повторилось?»
Но мысль о том, что она продолжит уборку с этой, странно приятной тяжестью внизу живота и в слегка обписанных брючках, Аню очень завела. И она вернулась к своему занятию: уборке, хотя делала это скорее машинально, мысленно всецело поглащенная своими мокрыми трусиками, а также смакуя прежде игнрируемое, но теперь отчётливое желание пописать. И чем больше Аня о нём думала, тем сильнее оно становилось, занимая все её мысли без остатка.
Когда влага в паху стала остывать, Аня вновь посмотрела на свои брюки и отметила, что потеряв влажный блеск, пятно стало почти незаметным на чёрной ткани.
«А что, если я пописаю ещё разок?»
Аня огляделась, Макдональдс всё так же был пуст, ни поситителей, ни персонала. Её взгляд упал на значок туалетной комнаты для посетителей. Она могла бы воспользоваться им прямо сейчас, но почему-то мысль о том, чтобы продолжить уборку и ещё немного пописать в свои брючки, показалась ей куда притягательнее.
Аня выпрямилась, стиснула обеими руками черенок пластикатовой швабры, и чуть расставила ноги. Затем опустила голову, и глядя на свои брюки расслабилась. В трусы вновь вытекла струйка мочи, на этот раз больше. Брюки заблестели в паху, жидкость стала разливаться по штанинам. Испугавшись этой неожиданно нахлынувшей горячей влажности между ног, Аня тут же вновь сжалась. Поток перестал, но пятно за эти пару секунд свободы успело значительно разрастись в стороны и спуститься по правому бедру чуть вниз.
«Боже, что я делаю? Писаю в штаны на работе?»
Ане стало стыдно, но отчего-то и этот стыд показался очень приятным. Новые ощущения ворвались в её серую рутину и Аня наслаждалась ими.
Еще раз воровато оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто на неё не смотрит, Аня потрогала свои брюки между ног. Ткань была горячей и мокрой, а её прикосновение к коже ног казалось чем-то невероятно приятным.
Продолжив уборку, Аня скоро вновь ощутила, что брюки остыли и приятные ощущения стали сходит на нет. Тогда она, не отрываясь от работы, пописала себе в штаны третий раз, позволив жидкости течь чуть дольше. За тем был и четвёртый, ещё более долгий, от которого её правая штанина пропиталась мочой почти до колена, а левая до середины бедра.
Закончив уборку и занеся швабру и ведро в подсобку, Аня наконец пошла в туалет, с бешено колотящимся сердцем. Писать хотелось уже неимоверно сильно, и кажется, пока шла, она пускала струйки в трусы уже непроизвольно, потому что, зайдя в кабинку и закрывшись там, обнаружила свои брюки мокрыми до самых колен до самых колен и даже ниже, с обеих сторон.
Поборов первое желание спустить их и пописать как полагается, Аня села на унитаз прямо в брюках и наконец расслабилась. Горячая влага тут же пропитала их в паху и расползалась по ягодицам, а затем вырвалась, и сквозь ткань полился бурлящий поток мочи. Вместе с тем волна наслаждения захлестнула Аню, и когда поток иссяк, она быстро расстегнула пуговицу, сунула руку в мокрые трусики и всего за пару секунд довела себя до высшей точки наслаждения.
Потом пришёл стыд за содеянное и непонимание случившегося.
"Я описалась на работе! Намеренно! Просо стояла и писала себе в штаны! Что со мной случилось?!"
Почти пол рулона туалетной бумаги ушло у Ани на то, чтобы просушить брюки, но они всё ещё оставались очень мокрыми.
- Ань, ты где? - раздался голос напарника снаружи. - Тут посетители.
- Уже иду! - крикнула она сгорая от стыда и страха.
"Меня сейчас увидят, вот такую, описанную, жалкую. Какой позор! Как я это объясню?!"
Но оставаться в кабинке вечно она не могла, и быстро взяв себя в руки, вышла к посетителям. Она чувствовала, что сейчас провалится сквозь землю, как только они увидят её. Но когда Аня подошла к большой семье у кассы, те лишь улыбнулись ей. Двое взрослых, какая-то дряхлая бабулька, и три ребёнка. И все они, галдя, делали свой заказ стоящей перед ними девушке в описаных брюках. И никто ничего не сказал, потому что никто ничего не заметил.
На самом деле мокрые следы на её брюках действительно были едва видны, и на них не обратили внимания даже коллеги, общаясь с ней как обычно.
Скоро появились новые посетители, и начался нормальный трудовой день. Аня работала в противоречивых чувствах, не переставая думать о том, что натворила, кленя себя за это на чём свет стоит, и одновременно с тем испытывая странное удовольствие от всего происходящего. Она отдавала и принимала заказы, несколько раз ходила на уборку в зал, и всё это в очень медленно сохнущих брюках, о чём никто и не подозревал. Лишь однажды, во время перекура, коллега пожаловался на странных запах, и не подозревая, что его источают уже сухие брюки Ани.

Как вам история Ани? Хотите продолжение отдельно про неё?

Не задумывался об этом. Можно и в такую сторону повернуть сюжет, чтобы она исполнила нечто подобное уде для парня.

39
По Краскино прокатилась самая настоящая буря. Ветер гнул деревья, потоки косого дождя казались сплошным водопадом, с шумом обрушивающимся на крыши деревенских и дачных домиков. Чёрная туча накрыла небо почти на целый час обратив ясный день в ночь. Во мраке то и дело небо разрезали зигзаги молний, а раскаты грома оглушительно гремели.
Марине стыдно было в этом признаться даже самой себе, но когда гром грянул прямо над их домом, она обильно писнула себе в трусики. Дело конечно было не только в эффекте неожиданности, но и в том, что она хотела в туалет ещё до начала грозы, и решила как всегда потерпеть в своё удовольствие. Но такого взрыва у себя над головой она не ожидала. От испуга девочка потеряла контроль на пару секунд, и на её голубых джинсовых шортах выросло пятно размером с теннисный мяч.
Испытав укол стыда, за то что описалась от страха как маленькая, Марина, сидя в своей комнате на подоконнике, быстро развела ножки и потрогала мокрую ткань. Стыд быстро сменился удовольствием от свершившегося. Отыскав в шкафу полотенце, девчонка сложила его на подоконнике и снова села, теперь готовая в к любым неожиданным... ну или вполне преднамеренным протечкам.
Взяв смартфон она написала подругам в чат:
«Щас так грохнуло, что я даже обсикалась немного»
И приложила фото – доказательство мокрых шорт.
«Трусиха» - написала Ксюха и приложила смеющийся смайлик.
«Я просто очень хотела писать и не успела в туалет сбегать до грозы» - написала Марина чувствуя как вновь вспыхнули от стыда щеки.
«Да чего ты врешь, не пошла бы в туалет всё равно. Налила бы в шорты где-нить на чердаке, как обычно»
Марина прислала в паре обиженный и рядом разгневанный смайлик-чертик.
«А я под дождь попала, пока бельё снимала» - написала Наташа. – «Так что терпеть не было смысла)))»
***
Ливень только набирал силу. Наташа спешно снимала с верёвки сушившееся на солнышке постельное белье, когда он настиг её. Порывы ветра заставляли дождь падать косыми линиями, и серые лосины Наташи в первую очередь промокли с правой стороны и сзади. Ощутив как мокрая ткань липнет к коже, девушка едва не отпустила содержимое мочевого пузыря течь в трусы. Он давно уже молил об этом, но Наташа терпела, наслаждаясь ощущениями.
«Стоит ли теперь терпеть?» - подумала девушка, чувствуя как всё сильнее дождь пропитывает её лосины. Скоро он должен был усилиться до такой степени, что Наташа промокнет до нитки. Самое время было бросится в дом, но она наоборот, замедлилась, держа в руках свёрнутые простыни.
Плевать, что почти высохшие после стирки вещи промокнут вместе с ней, сейчас Наташа задумала нечто отчаянное и прекрасное. Чуть шире расставив ножки, она дала организму команду расслабиться. Измученный мочевой пузырь принял её тут же. В паху стало разливаться ошеломительное тепло. Глянув вниз, Наташа поняла, что дождь не очень-то помогает скрыть её шалости, и сейчас любой кто на неё посмотрит, поймёт, что она писает в штаны. Как раз в паху и на внутренней стороне ног, серые лосины от дождя промокнуть не успели, и теперь было отчётливо видно как образовался между стройных ножек тёмный полумесяц, из центра которого полился золотой ручей. Мокрые полосы стали стремительно расширяться и ползти вниз по ногам. Было видно как моча струится по внутренней стороне бёдер двумя мощными потоками, будто бы наперегонки бегущими вниз. Правый побеждал в этой гонке, он добрался до коленки первым. Запнулся на небольшой складочке ткани и разделился, большая часть полилась дальше по икре в шлепок, который стала наполнять моча, струясь между пальчиков девушки. Вторая, куда более меньшая часть, проползла вправо по складочке, и стала капать с другого края её ножки золотыми капельками. Поток левой ноги через пару секунд догнал правый, вернув симметрию окрасу Наташиных лосин.
Ливень все усиливался, и Наташа едва не стонала от наслаждения, чувствуя на своих ногах контраст дождевой прохлады и горячей мочи. Это было столь великолепно, что даже не касаясь себя там, внизу, как она делала это по ночам лёжа в своей постели в мокрых трусиках, юная девушка ощутила, что находится на пороге оргазма.
Когда Наташа наконец прекратила писать, дождь усилия уже настолько, что никто бы не заметил разницу на её лосинах. Шалость удалась.
***
«…Родаки ничего не заметили»
«Класс» - написала Марина чувствуя как снова намокают её шорты.
Шум льющейся воды за окном, в купе с рассказом Наташи, мокренькими трусиками и тяжестью внизу живота, делали невозможным любые попытки сдержать жидкость внутри. Потому Марина решила, что не будет препятствовать моче течь в свои шорты, лишь попытается контролировать мощность потока, чтобы подложенное под попу полотенце успевало всё впитать.
Уже чуть побледневшее пятно на шортах вновь стало насыщенно тёмным и начало расширяться вверх, наползая на ширинку. Марина чувствовала как разрастается область тепла под её попой. Из коротенькой правой штанины шорт, задравшейся так, что под определённым углом стал виден краешек её розовых трусиков, заструился по бедру тоненький золотистый ручеёк.
Полотенце всё же не смогло всё впитать и под конец, с края подоконника на пол закапало. Марине пришлось отвлечься от телефона и быстро убрать образовавшуюся лужицу салфетками и специально подготовленным на сей случай чистящим средством.
Когда она вернулась в чат, Ксюха как раз рассказывала о всех прелестях пребывания дома одной - её родители уехали до вечера в город.
***
С самого утра она естественно не пользовалась туалетом. Родители уехали рано, и потому вернувшись с прогулки уже с тёмным пятном на красных шортах, - пока они с подругами гоняли на великах до магаза и обратно, она позволила себе упустить пару струек, - Ксюха не стала прокрадываться или быстро пробегать к себе в комнату, как это делала обычно, чтобы мать не заметила пятна. Нет, сегодня она прошлась с победным видом через гостиную, зашла в кухню, открыла холодильник и вытащила бутылку кваса. Припав к горлышку, чего мать категорически не приветствовала, Ксюха начала жадно пить. А когда закончила глотать ледяной освежающий квас, поняла, что жидкости в её теле стало слишком много и тут же без зазрения совести вылила часть себе в трусы. Капли забарабанили об пол, срываясь с Ксюхиных шорт, а по ногам, извиваясь, сбежали тоненькие струйки золотистой мочи.
Прямо по ходу процесса Ксюха ещё раз припала к бутылке кваса и, наслаждалась струящейся по горлу прохладой одновременно со льющимся по ногам теплом.
Быстренько всё прибрав за собой, она села смотреть сериал и переписываться с подругами, даже не думая переодеваться и, вместо обеда: оставленного мамой супа и пюре с котлетками на второе, захрустела чипсами со вкусом сметаны и лука.
Гроза застала девочку как раз за этим занятием. Читая истории подруг об их мокрых приключениях, Ксюха и сама не осталась в стороне. Пару раз она писнула по чуть-чуть, только чтобы шорты в паху снова потемнели и намокли трусы, а потом, чувствуя, что квас добрался до выхода и грядёт неизбежное, она выбежала на крыльцо, где встала на самом края стены ливня, широко расставила ноги, натянула руками шорты и помочилась сквозь них одной мощной струей.
"Почти как парень" - подумала она.
Ксюхе иногда нравилось так делать, но подругам она об этом почему-то о рассказать стеснялась.
Когда поток иссяк, он всё равно стёк капельками по её ногам, чего на сколько понимала Ксюха с парнями не случается, но всё равно осталась довольна собой и возбуждена.
Решив, что с этих шорт и трусиков на сегодня хватит, тем более, что августовские вечера стали довольно холодными, особенно после дождя, она сбегала в душ, подмылась и замочила одежду в тазу. Потом переоделась в выцветшие зелёные джинсы с пятнами белой краски на левом бедре и попе и с дыркой на правой коленке, и вернулась к просмотру сериала и переписке.
***
«Сказала родокам что хочу повалятся в ванной» - написала Наташа. - «А сама включила воду в раковине, а в ванной лежу в мокрых лосинах и иногда обновляю их!)))»
Как раз в этот момент из под её попы побежал жёлтый ручеёк, между раздвинутых и чуть согнутых в коленях ножек струясь прямо к сливу.
«Охренеть, у кого на даче ванная есть?» - написала Ксюха.
«У меня» - смайлик с высунутым языком.
«Нормальная ванна, это то единственное, чего мне не хватает в Краскино» - написала Маринка.
«И сколько ты там можешь лежать?» - спросила Ксюха.
«Часами. Мать тоже это любит, потому меня не трогает. Сейчас ещё немного полежу, пописаю, а потом помоюсь и пойду ужинать»
«А мне мамка написала, что они ещё дома, решили переждать грозу и выедут попозже» - сообщила Ксюза. - «Так что может и я успею ещё разок наполниться и опустеть)))».
И тут во всём Краскино выключился свет!
***
Маринка встала и пощелкала выключателем – ноль эффекта.
Тогда она вышла на кухню к бабушке, совсем забыв, что на её шортах всё ещё видно мокрое пятно. Когда спохватилась, уже оказалась перед старушкой, которая стояла с фонариком в руках на кухне. Осветив вышедшую к ней внучку, бубуля задержала взгляд на её мокрых шортах.
Марина пожала плечами и тихо, чтобы не слышал дедушка, который копался рядом в электро-щетке, сказала:
- Я испугалась.
Было конечно не очень приятно признаться бабашке, что её внучка, пятнадцати лет от роду, мочит штаны от страха. Но лучше, чем сказать правду: что она делает это намеренно и с удовольствием.
Бабушка понимающе кивнула, ободряюще улыбнулась и отвела от неё свет, пока дед ничего не заметил. Он как раз закрыл щеток на стене и сообщил, что пробки не выбивало, значит свет отключили где-то на подстанции.
«Блин, стрёмно-то как», - написала Ксюха, в ответ на сообщение Марины. – «Надеюсь скоро включат»
Но скоро свет не вернулся. Спустя где-то час гроза ушла и теперь громыхала где-то на востоке, а над Краскино небо, окрашенное в оранжевые цвета заката, очистилось. К этому моменту Наташа, завёрнутая в халат уже пила с родителями горячий чай, сидя на кухне при свечах. Марина ужинала со стариками, не переодев кстати свои мокрые шорты, а лишь скрыв их длинной джинсовой юбкой  в складку. Девушке приятно было оставаться мокрой. И только Ксюха бродила по пустому дому, не зная куда себя деть. Ей становилось страшнее с каждой минутой, что солнце всё ниже опускалось к горизонту.
После ужина дедушка Марины сходил разузнать, что могло случится и вернувшись сообщил, что дерево упало на провода, и света пока не будет. Аварией уже занимаются, но работы там много.
«Как долго это может продлиться, он не сказал?» - спросила Ксюха в чате, когда Марина вернулась в свою комнату и написала подругам об этом.
«Не знаю. Дедушка сказала, что долго. Несколько часов, наверное»
«Вот блин!»
«Чего такое?»
«Жопа полная. У меня телефон почти сел, зарядить не могу. А мамка написала, что они только выехали и на дорогах пробки, значит минимум два часа будут ехать»
За окном уже сгустились сумерки, и Марина, представив как чувствует себя сейчас Ксюха, одна а тёмном пустом доме, сама не на шутку перепугалась.
«Хочешь, давай ко мне приходи» - предложила она.
«Блин, я бы с радость, но наверное не стоит дом оставлять открытым и пустым. Мне от мамы за это влетит жёстко, если они приедут, а меня нет» - грустный смайлик.
«А что может случится? Воры залезут, думаешь?»
«На а вдруг правда кто-то полезет, пока темно»
«И что ты сделаешь тогда?» - спросила Наташа. – «Устроишь им один дома?)))»
«Как минимум запрусь!»
«Кому надо, тот войдёт»
Последняя фраза до чёртиков перепугала Ксюху. Заперев дверь на засов, она стала вглядываться через окно в сгущающихся сумерки. В тенях наступающей ночи ей чудились силуэты прячущихся за сараем и деревьями людей.
- Кому надо, тот войдёт, - беззвучно повторила Ксюха слова Наташи и живо представила себе, как несколько здоровенных бородатых мужиков врываются к ней, выбив дверь или разбив окно.
На участке слева никто не живёт, на участке справа соседи есть, но пожилая пара, что они смогут сделать, если Ксюху решат ограбить, изнасиловать или убить? Эти старые пни даже крика её могут не услышать.
Страх, липкой, скользкой змеёй заполз Ксюхе в живот и стал извиваться там. Она почувствовала как он надавил ей на мочевой пузырь и решила позволить себе описаться. Это и без того уже почти случилось, а так, может хоть немного отвлечётся от собственных пугающих мыслей. Она осталась стоять, наклонившись телом вперёд и упершись руками в подоконник, а правую ногу чуть согнув в колене так, что пола касалась только пальчиками. Опустив голову она закрыла глаза и расслабилась. Джинсы отяжелели в паху и побежавшая по левой ноге струя прилепила ткань к коже. Едва заметный в полумраке ручеёк вылился из штанины на пол и расползается по доскам небольшой лужицей. Правая штанина обильно промокла спереди, пятно расползалось от кармана и до самого колена, с которого полился настоящий дождик.
Действительно, после этого Ксюхе стало лучше. Страх немного отступил и она, задернув шторы, стоя босыми ногами в луже, снова заглянула в телефон.
«В Краскино никого не грабят» - висело сообщение от Марины.
«И всё равно мне очень жутко» - призналась Ксюха. – «Может ты ко мне приедешь? А то скоро телефон сядет и я не смогу даже с вами поговорить. Пипец как стремно»
О том, что она налила от ужаса в штаны, Ксюха решила умолчать.
Марина обдумала предложение подруги и написала:
«Скоро буду»

Отредактировано Kain (17-08-2024 15:50:38)

40
Вернувшись в комнату, чтобы переодеться, Марина подумала: стоит ли пописать в шорты перед выходом? Ей уже снова хотелось вполне ощутимо, особенно после бабушкино горячего чая. Но девушка решила, что лучше потерпит до дома Ксюхи. Однако на улице для шорт уже стало достаточно холодно, и Марина, порывшись в шкафу нашла плотные синие колготки. Она их не очень любила, потому и привезла сюда в прошлом году, сочтя безвкусными для города, но сейчас решила, что они неплохо будут гармонировать со светлой джинсовой юбкой. Натянув поверх них высокие резиновые сапоги жёлтого цвета, Марина вышла на улицу.
Бабушка нахмурилась, когда Марна сказала, что ей надо проведать подругу, но возражать не стала. Краскино действительно было спокойным местом, в котором никогда не происходило ничего плохого, даже пьяных драк. Такая вот позитивная здесь царила атмосфера.
Марина захватила с собой пауэр-банк для телефона Ксюхи, взяла большой фонарь на батарейках, и направилась к воротам.
Ну улице было прохладно. Краскино, в котором не светились даже уличные фонари, тонуло в темноте. С деревьев и крыш капала вода, создавая ощущение присутствия. Справа, на западе, небо ещё светилось, как догорающие в костре угли, слева же, на востоке, сгустилась тьма и где-то там, за лесом, нет-нет да и сверкали всполохи молний, а спустя минуту докатывался едва слышный рокот грома.
«Уже не такой страшный» - подумала Маринка, вспомним, как обмочила шорты, когда тот грохнул над головой.
Теперь же страх и желание помочиться в одежду у неё вызывала тёмная улица за забором. Столбы фонарей стояли вдоль дороги словно скелеты мертвецов. От земли поднимался густой белый туман.
«Ну и жесть» - подумала Маринка, выходя за калитку и чувствуя как от страха немеют ноги и колотится сердце.
Идти до Ксюхи было не очень далеко, проблема только в том, что часть пути придётся пройти вдоль дороги, с другой стороны которой раскинулось поле, а за ним лес.
«Ничего страшного нет», - сказала себе Марина. - «Это же Краскино. Любимое Краскино. Ничего плохого тут со мной случится не может».
И девочка быстро зашлепала по мокрой грязи и лужам сапогами.
***
Ожидая Марину, которая написала, что вышла, Ксюха ходила из угла в угол дома, подсвечивая себе путь фонариком с телефона. Мокрые джинсы остыли и висели на ногах тяжёлым грузом, - это тебе не в шорты да лосины помочиться, джинсы впитали в себя казалось половину мочевого пузыря Ксюхи. Но девочка и не подумала их переодеть. Эти ощущения её странным образом успокаивали. Вглядываясь в притаившийся в углах своего дома тьму и густые сумерки за окном, она то и дело трогала себя между ног, и ощущая пальцами мокрую ткань, чувствовала как спадает растущее в ней напряжение. Однако страшно всё равно было до чёртиков.
«Может выйти на дорогу, на встречу Марине?» - подумала Ксюха, когда стало уже невыносимо слоняться из угла в угол, а сидеть и ждать на одном месте она просто не могла себя заставить.
Эта мысль показалась Ксюхе лучше ожидания в тёмном доме, и перепуганная девчонка вышла на улицу. Тут было чуть светлее чем в доме, но поднимающийся от мокрой травы туман казался зловещим. Быстрой дойдя до калитки она остановилась и скептически осмотрела себя. То что часть её джинсов спереди и внутри темнее другой части, было всё ещё отчетливо видно, если кто захочет приглядеться конечно.
«Да и наплевать!» - решила она, устав от сомнений и страха. - «Улица вон, пустая вся, ни души. А если кого увижу, то спрячусь обратно»
Ксюха взялась за скрипучий засов калитки. С лязгом, эхом прокатившемся по деревне, она отодвинула его и вышла на дорогу. Здесь оказалось страшно ничуть не меньше чем в доме. Почти не отдавая отчёта в своих действиях, Ксюха зажала обе руки между ноги, гладя и сжимая мокрую ткань своих джинсов, но и это уже почти не помогало заглушить страх. Нет, стоять тут, под погасшими фонарями, на абсолютно пустой дороге, показалось ей совсем не лучшей идеей.
«Пойду лучше Маринке на встречу. Она наверное уже совсем недалеко».
И Ксюха пошла вперёд продолжая держать обе руки между ног, но сделав всего десяток шагов от своей калитки, с плеском наступила в громадную лужу, разлившуюся на дороге. Поглощённая своими тревогами, девушка её и не заметила. Левый кроссовок погрузился в холодную воду полностью.
- Вот блин! - выругалась Ксюха полушепотом.
Она попятилась, выходя из лужи, но тут же поскользнулась на мокрой траве и, упав на задницу, съехала в лужу придорожной канавы.
Ксюха больно ушибла попу, но куда больше чем больно ей стало обидно. Девочка представила как же жалко выглядит сейчас со стороны: напуганная, описавшаяся, сидит в грязной канаве.
На глаза навернулись слезы, но она тут же перекрыла им путь. Нет, Ксюха не позволит себе распустить нюни как маленькая.
«Я должна вылезти отсюда» - подумала она, но так и не сдвинулась с места.
Сидеть в канаве оказалось вдруг странно приятно. Похоже, что только здесь уже никто от неё ничего не ждал, и Ксюха могла спокойно себе торчать в луже грязной воды и больше не стыдится своего страха. Вообще ничего не стыдится, например того, что описалась оставшись одна в темноте. Или даже того, что ей это понравилось. Пусть всем вокруг казалось, что Ксюха никогда этого не стыдилась, но сама она иногда задумывалась над тем, что ей уже шестнадцать, совсем взрослая, а продолжает лить в трусы и потом ходить вся мокрая. Разве сможет какой-нибудь парень, который у неё когда-нибудь будет, понять это? Но сейчас, здесь, в луже, всё это стало не важно. Она на самом дне, вокруг никого и она может быть полностью предоставлена самой себе, быть такой, какой захочет.
Она выпрямилась, встав коленями прямо в луже, погрузившись в неё почти до середины бедра.
- Я устала. Мне страшно. Я хочу писать, - проговорила она спокойно и тихо. - Я сейчас просто описаюсь, ясно вам? Все те, кто сейчас меня видит, так и знайте, я собираюсь написать в штаны и мне ни капельки не стыдно. Осуждаете меня? Смеётесь? Пошли к чёрту. Иди нахрен мама! В Краскино я буду делать что хочу. И сейчас я хочу писать.
Но никто Ксюхиных слов не услышал. Как не услышал никто и раздавшееся после них в тишине тихое журчание, с которым сквозь промокшие джинсы гордо сидящей с высоко поднятой головой девочки, стала струйками вытекать моча прямо в лужу.
- Вот так вот! - тихо выпалила Ксюха, схватившись обеими руками за свои джинсы между ног и выжимая из них заструившуюся в ладони тёплую влагу. - Я обоссалась! Налила прям в штаны, словно маленькая девочка. Ну, кто мне хочет что-то предъявить? Никто?! Вот и правильно.
***
Марина вышла к полю и бодрым шагом зашагала по другой стороне дороги, стараясь не смотреть в сторону леса. Нужно было лишь быстро преодолеть этот отрезок пути и она снова свернёт к участкам, на улицу, которая приведёт её к перекрёстку, а оттуда уже рукой подать до Ксюхиного дома. Но здесь, не смотря на близость деревни, было очень жутко.
«Со мной всё будет хорошо. Здесь нет ничего страшного» - утешала себя девочка. - «Мне так хочется писать, и это так здорово. Думай об этом. Думай, думай. О том как ты сейчас придёшь к Ксюхе и наконец позволишь себе расслабиться. Как всё это выльется в мои колготки, разольется по ногам и...»
Вдруг, освещая себе путь фонарём, Марина заметила впереди несколько человеческих силуэтов, приближающихся к ней по дороге. Они выплывали из сумерек, словно призраки. И мысли о приятном тут же вновь сменились страхом.
Кто это мог быть? Да кто угодно. Обычные люди, жители деревни, как она. Но сейчас, застланная клубящимся туманом дорога казалось девочке местом нереальным, мистическим. И Марина, с её живым воображением, подпитанным сотней прочитанных фэнтази книг, могла легко поверить в то, что может повстречать здесь мертвеца, сбежавшего с ближайшего кладбища. В конце концов Краскино особое место, не лишённое некой магии, и её мать некогда прокляла своих подружек, а впоследствии и саму деревню. Так почему и другие силы не могут бродить тут по ночам?
«Почему они идут так тихо?» - спрашивала себя Марина, чувствуя как потеют ладони, а мышцы сдерживающие давление мочевого пузыря слабеют и несколько капелек мочи согревает трусики. – «Почему не разговаривают? Почему без фонариков?»
Каждый вопрос нагонял на неё всё больше жути, а чавкающие шаги тем временем приближались.
Марине захотелось тут же развернуться и побежать прочь, но она нашла в себе смелость продолжать идти к подруге. И только теплая струйка, пробежавшая по правой ножке от паха до колена и впитавшаяся к колготки, говорила о том, как сильно она боится.
Силуэты становились всё отчетливее.
«Что эта такое на них надето?» - изумилась Марина.
Три фигуры шли в одинаковых белых мантиях с капюшонами. И на этом моменте нервы Марины окончательно сдали. Она застыла с немым криком, застрявшим в горле. Ноги её стали ватными и как не хотела бы она сорваться с места и побежать прочь, не могла. Мочевой пузырь стал непроизвольно опорожняться, Марина его больше не контролировала. Потоки мочи ударился в трусы, и выбрав почему-то только одно направление, стал стекать по левой ноге.
Силуэты подошли ближе и оказалась, что это обычные люди: два парня и девушка, всём лет по двадцать пять. И надеты на них никакие не мантии, а лишь прозрачные дождевики. Но Марина уже не могла это остановить. Она стояла на дороге продолжая ссать, а моча, беззвучно стекая по колготкам, лилась прямо в правый сапог.
«Заметят!» - запаниковала девочка. – «Сейчас они увидят, что у меня по ноге течёт!»
Но увидеть это в сумерках, на её темных колготках было практически не возможно. Да ещё и светила она фонарём прямо перед собой, так что ближайший к ней парень даже закрылся рукой от слепящего света.
- В глаза то не свети! - рявкнула державшая его за руку девушка, рыжеволосая, с пирсингом в носу, одарив Марину испепеляющим взором.
- Извините! - Марина быстро отвела фонарик, всё ещё не прекращая писать себе в сапог.
Но троица уже прошла мимо и не могла этого видеть.
- Дура какая-то малолетняя! - бросила девушка ей в спину.
Один парень хохотнул, другой буркнул что-то неразборчивое, и они стали удалятся. А Марина, которую охватила вдруг ярость от всего случившегося, и в большей степени от замечания этой стервы, оглянулась и прошептала с чувством:
- Чтоб ты тоже обоссалась, сучка!
Ей пришлось ещё несколько секунд простоять не шевелясь, пока последние струйки мочи не стекли по колготкам в сапог. Осветив фонариком свои ноги, она заметила, как от ровного тёмного следа на колготках, охватившего всю внутреннюю часть её левой ноги,  поднимается пар. Не сказать, что это не было приятно: промозглым мокрым вечером, ощутить ласковое тепло в ногах. Но прежде чем идти дальше, Марина всё же сняла левый сапог и комично балансируя на правой, вылила из него содержимое на дорогу. Затем продолжила свой путь.
Впереди показался заветный поворот и девочка с облечением свернула. Гнев всё ещё клокотал в ней, заглушая страх. Вновь и вновь крутя в голове эту ситуацию, Марина корила себя за то что не ответила этой стерве что-то столь же колкое. И за сим сама не заметила, как почти подошла к дому подруги.
- Привет, - раздался вдруг голос возле ворот и Маринка вздрогнула от неожиданности.
Быстро направив луч фонаря на звук, она увидела Ксюху, сидящую на краю дороги, всю мокрую и грязную, с поджатыми под себя ногами.
- Ты чего тут делаешь? – спросила она удивлённо.
- Тебя вышла встречать, - отозвалась та.
- А чего в канаве торчишь?
- Упала, - буднично отозвалась Ксюха. – Да и наплевать. Я тут ещё и обоссалась, так что всё по кайфу.
- От страха или просто так?
- Сначала от страха, потом, когда сюда упала, просто так.
- Глянь-ка на это!
Марина направила фонарь на свои ноги и сделала оборот вокруг себя, словно стояла на подиуме, демонстрируя, как обильно промокла её левая нога не только с внутренней стороны, но и сзади.
- Ты что, на одной ноге стояла, когда ссала? - ухмыльнулась Ксюха.
- Неа, само так получилось, - Маринка задрала юбку и продемонстрировала, что пятно в паху охватывает обе ноги, но по правой почему то не спустилось ниже середины бедра.
- Забавно получилось. Красиво даже.
- Ты считаешь?
- Ага. Как-то по дизайнерски.
- Ну что сказать, таков мой талант. Умею красиво обоссаться.
- Не то что я, просто надула в джинсы сидя в луже.
- Да забей ты. Я тоже не специально обсикалась. Это я к тебе несла, хотела тут с тобой всё сделать. Но не донесла.
- А чего так?
- Да встретила на дороге дебилов каких-то, но перепугалась, вот и... - Марина развела руками..
- Вот мы с тобой трусихи, - хихикнула Ксюха.
- Да и наплевать. Они ничего не заметила, а мне кайфово.
- Мне тоже. Но теперь холодновато.
- Давай-ка выбирайся оттуда, пока не простудилась.
Марина помогла Ксюхе встать и они зашли к ней на участок. Ксюха побежала во второй раз за сегодня переодеваться, а Марина от предложения сухой одежды отказалась, желая остаться в своих мокрых только с одной стороны колготках, которые теперь казались девочке довольно прикольными. Она даже сфоткалась в них, пока Ксюхи не было.
- В доме темень, давай на улице посидим, - предложила Ксюха, выйдя одетой в чёрные шорты поверх лосин.
Марина кивнула и девочки, усевшись на металлические садовые качели перед домом, стали тихонечко раскачиваться.
Марина сняла сапоги и болтала мокрой и сухой ножкой в воздухе, иногда касаясь пальчиками мокрой травы.
- Смотри какое небо красивое, - сказала она и, выключив фонарик, указала наверх.
Обе стали смотреть на усыпанные заездами небосвод, находя там созвездия и показывая друг другу. И теперь им было совсем не страшно. Здесь, в Краскино, вовсе и нечего было бояться, тем более в компании друзей.
- Марин.
- Ммм?
- Спасибо.
- За что?
- Что пришла ко мне. По тёмной улице шла, вон описалась даже от страха, но не свернула. Пришла.
- Ты бы тоже пришла.
- Ну да. Такими и должны быть настоящие подруги, правда? И потому спасибо, что ты моя подруга. С тобой я могу быть такой какая есть, мне ничего не страшно и ни за что не стыдно.
- Мне тоже.
- Ты моя лучшая подруга.
- А ты моя.
Минут через десять дом Ксюхи вдруг засиял. В окнах загорелся свет, и всё Краскино вновь осветилось огнями.
- Дали свет! - возликовала Марина.
- Ага. И родаки мои скоро должны уже приехать. А тебе наверное пора домой.
Они поднялись с качелей.
- Ага. Только… я снова пописать хочу, - сообщила Марина застенчиво, перебирая пальчика подол своей юбочки и касаясь ими ещё мокрой ткани колготок.
Ксюха оглядела надетые на ней сухие вещи, вздохнула и пожала плечами.
- Стирки сегодня будет много, - заключила она с улыбкой Ксюха. - Ну и чёрт с ним.
Она взяла подругу за руку и сказала:
- Писай, Мариш.
Марина и Ксюха вновь уставились в небо. Скоро раздалось журчание с которым струя мочи, пройдя преграду трусиков и колготок, стала бить в землю прямо между широко расставленными ножками Марины, на этот раз почти не оставляя следов на её колготках, не считая нескольких капелек на бёдрах.
К этому журчанию быстро добавилось едва различие шипение, с которым моча стала прокладывать путь через Ксюхины трусы, лосины и шорты, и двумя крупными струями, блестящими в свете вновь зажжёных огней Краскино, стала литься одновременно из обеих коротких штанин, оставляя на лосина росчерки тёмных полос.
Стоя под звёздным небом, бесконечно счастливые, подруги крепко держались за руки.