Дальше пошла школа. И вот тут, когда у всех нормальных детей, заканчиваются какие-то неприятные инциденты, у меня они только начались. Всего было четыре истории в начальной школе, и одна (частично) в средней. К сожалению, все истории в начальной школе перепутались, и точный класс и, соответственно, возраст не помню, поэтому представим, что где-то 8–9 лет. Истории расположены по серьёзности (ну, для меня).

Первая и довольно расплывчатая история. Дело было зимой, в мороз, что значит много одежды и в то же время более расслабленный мочевой пузырь. Очень жаль, но каких-то предпосылок я не помню, само воспоминание осталось у меня только в момент, когда я был уже возле дома с мамой. Предполагаю, что я либо очень долго играл на улице, либо просто мы шли откуда-то "с важных дел", и сходить в туалет времени не было. На мне были, очевидно, колготки, какие-то обычные штаны и, конечно же, "уличные", как мы с мамой их называли, штаны. Всё, что мне запомнилось, — это очень долгое и мучительное ожидание туалета.
Мы уже были у подъезда, и я понимал, что просто не могу держаться. Но я не просто был стеснительным, я никогда в жизни не говорил вслух, что хочу в туалет. Сейчас это скорее связано с тем, что я "в теме", и любое упоминание этого желания вызывает возбуждение, даже если оно исходит от самого себя. И тогда я немного был "в теме", потому, видимо, ничего не сказал. В общем, мы уже заходили в подъезд, поднялись пару ступеней и заходим в лифт. Я был просто на пределе, хотя, скорее всего, визуально это не показывал. Максимум, стоял, соединив ноги вместе.
Вот, мы уже выходим из лифта, и тут происходит тот самый "эффект близкого туалета", когда мозг понимает, что туалет уже настолько недалеко, что можно расслабиться, и это приводит к грустным последствиям. А мама как-то назло долго искала ключи, потом долго вставляла в замок. Признаваться, что мне срочно нужен туалет, мне так и не пришло в голову. Мама наконец нашла ключи, открыла дверь и стала вроде как заносить покупки или как-то "приводить в порядок вход в квартиру", уж точно не помню. А я в это время просто стоял и писал в штаны. Мне было одновременно тепло, хорошо, страшно и обидно, что оставалось буквально 5 минут, когда мама разберёт вещи, я разденусь и пойду в туалет. А вот что было дальше, мозг не запомнил. Очень жаль, потому что даже самому интересно, что же тогда произошло. На "уличных" штанах видно, конечно, ничего не было. И что произошло с колготками и обычными штанами, я не знаю. Было бы странно, если бы мама не заметила, поскольку стирку всегда включала она вплоть до средней школы. Интересна и её реакция при виде того, что я, относительно взрослый, не дотерпел до туалета пару минут. А это, кстати, меня ждёт впереди.

Вторая история, немного печальная. К сожалению, как это часто бывает в семьях без отца, мама выполняла больше мужскую, воспитательную роль, а бабушка была более доброй и заботливой (интересно, поэтому у меня интересы больше к "делам" мужского пола?). Понятно, что вынуждали обстоятельства, но до сих пор некоторые моменты глубоко отметились в памяти. Было утро перед экскурсией. Вставать надо было рано, собираться и идти в школу, а потом наслаждаться поездкой и музеями. Я всегда любил экскурсии — нестандартная атмосфера, можно спокойно много разговаривать с друзьями, так ещё и покажут что-то интересное. Но то хорошее ощущение испортил очередной утренний скандал. За всё моё детство их было настолько много, и по стольким мелочам, что вспомнить детали одного из них просто невозможно. Помню лишь что проснулся не от спокойного голоса, а от крика.
Первым делом, как всегда, я хожу в туалет. И если сейчас я совершенно спокойно могу ещё относительно долго после подъёма терпеть (что, правда, вредно), то в детстве это было очень трудно. Так ещё и ор, слёзы и раскиданные вещи с моего стола. Я помню, что стоял в своей зелёной пижаме в мелкую клетку, плакал и говорил, что сначала пойду в туалет, а потом мы продолжим скандалить, но мама продолжала настаивать, чтобы я стоял на месте, смотрел и слушал её, а бабушка, как обычно, пыталась как-то возразить, что не сильно получалось. Возможно, конфликт был из-за того, что я как-то неправильно убрал вещи на своём столе. С каждой минутой я продолжал сдаваться, потому что было одновременно тяжело и в мочевом пузыре, и в душе. Казалось, что скандал длится полчаса. Я плакал, трясся, скрещивал ноги и держался за писю (вроде единственный раз в жизни), как вдруг в какой-то момент просто сдался и начал писать. Причём очень невовремя, ведь мама уже начала успокаиваться. Ну и видит она, что из штанов у меня вытекают струйки, на что она спрашивает: "Ты что делаешь?", а я ответил "Я же говорил!"... "Ну ты зассыха! Вот сейчас закончим, ещё и вытирать пол будешь!"
"Зассыхой" она называла всех, кто когда-то писался, даже я в младенчестве вроде таким был. Когда разборки наконец закончились, она отвела меня в ванную и всё-таки помыла, так же дразня этим словом. Да, может, странно, но мыла она меня сама вплоть до 10 лет. Затем я оделся, вымыл пол и ушёл. Настроение было испорчено, но всё-таки моя любовь к экскурсиям взяла верх, и даже вечером, когда мама продолжала дразнить, мне было уже не грустно, а даже забавно. Да и ей тоже это в конце концов надоело.

И если те истории были домашними, то потом случилось то, о чём я сейчас читаю с удовольствием, а тогда мне было совсем не до веселья.

Третья история произошла в школе.
Был самый обычный урок, вроде как математики. Начиная со средней школы я всегда хожу в туалет на переменах, и сейчас вообще не понимаю, как подобное могло произойти. А туалеты на переменах в начальной школе — это не что-то страшное и злое. Да, тогда у нас не было дверей, но были перегородки, да я ни разу не видел, чтобы кто-то кого-то там дразнил или смущал. Почему я не сходил на перемене, что тогда выпил или съел — не представляю. Но помню, что в самом начале урока всё было нормально, а уже через 10 минут совершенно резко почувствовал страшное желание пописать. Кто-то решал задачу у доски, остальные делали самостоятельно в тетради, а потом показывали учительнице. И, конечно, как это бывает в рассказах, наша учительница была строгой. Правда, вопреки её строгости, нам она всё равно нравилась, потому что преподавала хорошо. Также напомню, что я был довольно стеснительный, и если однажды не сказал про туалет собственной матери, то чего уж было ожидать от меня в школе.
Но у нас существовала ещё одна, вряд ли кому-то знакомая вещь — конторки. Класс мой был более сильным, и учительница совместно со школой всегда старалась давать какие-то новшества в школе: у нас одних из немногих были телевизор, Лего, какие-то учебные упражнения на стенах и даже на потолке, потом новые парты и т. д. Так вот конторки — это такое приспособление, которое ставится на парту как дополнительная парта для одного человека, только с наклоном, и при этом ученик должен стоять. Видимо, для исправления осанки. Менялись мы поочерёдно, и естественно, в тот момент я оказался тем, кто стоит за этой злосчастной конторкой.
Шли долгие и мучительные минуты. Я концентрировался на задаче, но в то же время осознавал, что сейчас я нахожусь в каком-то совершенно ужасном состоянии, которого у меня ещё не было. Причём я, конечно, никак не показывал это. Аккуратно приставил обе ноги, перекрестив лишь стопы. Стояла почти полная тишина — никто не разговаривал, кроме человека у доски и учительницы, поскольку, видимо, была сложная задача. У меня сильно стучало сердце. Я понял, что начинаю немного трястись, поскольку невероятно давил мочевой пузырь. Оглядывался на часы, на доску, на тетрадь, на соседку по парте, но кроме желания сходить в туалет, ни о чём не думал. Прошло только пол-урока. Кто-то уже начал сдавать работу, подходить, задавать вопросы, и класс стал оживать. Одноклассники начали немного переговариваться, атмосфера стала повеселее, а вот мне стало только хуже. Я уже начал ощутимо трястись, и заметил, что некоторые подходят к учительнице, а она их ругает. И в тот момент до меня дошло, что либо сейчас начну невероятно сильно трястись, либо сразу описаюсь. Поэтому, воспользовавшись моментом, я резко отошёл от парты, незаметно для одноклассницы, и подошёл к учительнице, которая кого-то отчитывала, без тетради и прочего, стараясь не думать, направлены ли на меня взгляды одноклассников. Ей же, видимо, надоели наши глупые ошибки, было заметно её полу-злое состояние. Когда я подошёл, она вдруг резко спросила: "А ты куда?!" — "Можно выйти?.." — "Нет!" И если обычный мальчик как-то поспорил бы или хотя бы переспросил, мне этого хватило. Я, по сути, первый раз за два-три года осмелился отпроситься в туалет на уроке и тут же получил отказ, отчего мозг даже не сообразил, что можно как-то изменить ситуацию. Я просто пошёл назад и встал на место. Внезапный, пусть и не громкий, ответ крутился у меня в голове. На часах стало видно, что сталось ещё 15 минут. О задачах совершенно не думалось, заболел живот и голова, вероятно, я покраснел. Стук сердца и тряска усилились, крупная дрожь шла по всему телу. А по школьным брюкам в этот момент стекали струи мочи.
Я стоял абсолютно напуганный, но не показывал это. Стараясь успокоиться, подумал, что раз брюки чёрные, то никто не увидит. Ничего страшного. Но моча не остановилась на брюках, и вот тут мозг всё же решил помочь — я срочно отодвинул ноги чуть дальше от парты. Лужа вытекла где-то ближе к предыдущей парте, а расстояние между партами было довольно большое. После чего я аккуратно переставил ноги максимально дальше от лужи, чудом не наступив в свои "дела". Да уж, задача, похоже, была действительно сложной, раз моя соседка по парте вообще не обратила внимание на мои движения, хотя была той ещё язвительной веселушкой.
А когда началась перемена, произошло что-то невероятное. Я понимал, что лужа пусть и далеко, но особо это меня не спасёт. Потому решил сделать, возможно, глупый, но казавшийся мне верный поступок — разыграть сцену. Сложив учебники и тетради, я сделал вид, что озадачен чем-то на полу. И громко сказал: "Это кто здесь пролил?" И в то же время совершил ещё более глупый поступок и, не дожидаясь ответа, сам пошёл за шваброй, типа, молодец, сам уберу за чьей-то водой. Одноклассница же в своём громком и язвительном стиле спросила: "Фу-у-у, кто это здесь разлил?" Сзади меня сидели два мальчика, они посмотрели вперёд и тоже ничего не поняли, думали, может чья-то вода пролилась. А вот учительница, увидев меня со шваброй, громко спросила: "..., ты куда швабру понёс?!" Я и ответил: "Там воду кто-то разлил". И до меня как-то совершенно не дошло, что она может легко догадаться: у единственного отпросившегося за урок и не вышедшего в туалет откуда-то появилась лужа воды. Интересно, кто и что там пролил?.. Я подошёл, совершенно спокойно вытер лужу современной шваброй с косичками. Соседи по партам пытались понять, что и где у них пролилось. И тут один из них спросил у другого: "Может, ты описался?" — "Ага, это ты был..." Я немного напрягся, положил швабру обратно в ведро и сам спросил у одноклассника: "Кто описался?" — "Может, это ты?" — "Ага, сейчас! Вода вообще почти под твоей партой была." — ответил я.
Я не знаю, как и каким образом, но почти весь класс вообще не обратил на это внимание. Похоже, что никто даже и не заметил, что я отпрашивался в туалет, резко вскочив со своего места. И сейчас никто не услышал про какую-то лужу, все были заняты своими делами. Конечно, в тот момент я отнёсся с подозрением к взгляду учительницы при виде меня со шваброй и слухом о какой-то воде. Но мне, к счастью, ничего не сказала. Очень надеюсь, что она действительно не поняла и к перемене забыла о моём желании отпроситься.
После уроков я совершил ещё одну глупость и спросил у того мальчика, сидевшего за мной: "Как ты думаешь, кто там описался?" … На что он сказал, что, наверное, на предыдущей перед тем уроком перемене кто-то пролил воду. Тогда я обрадовался. Казалось бы, всё. Но после уроков меня ещё ждало «занятие музыкой» — игра на фортепиано.
Это был пришкольный кружок с очень доброй учительницей, с которой мы сидели на соседних стульях за инструментом. Поскольку я стоял, то задняя часть брюк была почти сухой, и я спокойно сел на стул. И во время нашего занятия, когда она показывала правильную постановку пальцев (уж очень я их всегда как-то неправильно ставил), она решила показать устойчивость моими пальцами на моих штанах. И в тот момент я уже и не думал, что моё происшествие кто-то заметит, когда кое-что заметил сам. Хоть у меня и были тёмные школьные штаны, они не были стопроцентно чёрными. Ткань всё же была немного сероватой, и на ней прослеживались две слабоватые идущие полоски посередине каждой штанины. И только тогда до меня дошло, что я ещё и ощущаю неприятный слегка пахнущий запах. До того момента я даже представить не мог, что моча, оказывается, отдаёт неприятным таким запашком. Но как же мне повезло. Учительница всегда была настолько доброй и настолько погружённой в обучение, что ей всегда было всё равно, хоть я приду весь потный, хоть весь мокрый, ей важно обучить меня правильно играть, а не отчитать за то, как я пахну или чувствую. Поэтому домой я дошёл уже в хорошем настроении.
Ах да, хоть до меня и вроде как доходило, что от штанов и трусов идёт запах, я просто на ночь повесил их на батарею в комнате, а на следующий день снова пошёл в школу… И в классе я подходил к батарее сушить штаны, якобы смотря в окно… Удивительно, но никто ничего не почувствовал)

Четвёртая история. Снова школа (или почти…) Она точно произошла уже после предыдущей.
В тот день был один из самых сильных морозов, поэтому занятия в школе были по желанию. Но мне тогда ещё и, можно с иронией сказать, повезло, ведь я был записан к зубному. До него надо было с мамой ехать на автобусе 20 минут, где-то около часа просидеть в очереди и на приёме, и потом 20 минут в школу. Вроде всё нормально. С утра я не ел, поскольку была какая-то процедура. Поэтому спокойно оделся, надел потеплее свой обычный зимний набор: колготки, штаны и "уличные" штаны. Конечно, сходил в туалет.
До зубного доехали нормально. Но сильные морозы были, видимо, слишком сильны, и мне пришлось сразу же сходить в туалет, после того как я пришёл. Дальше всё было хорошо, посидели в очереди и прошли приём. Раз всё шло нормально, то я решил: "а зачем мне ещё раз ходить в туалет перед выходом? Я ведь не ел ничего, не пил, в туалет ходил всего час назад". Что ж, теперь я так никогда не думаю.
После зубного мама решила: "А давай в "Макдоналдс" съездим, поедим". Когда ты не ешь и не пьёшь полдня, так ещё и любишь фаст-фуд, от этого невозможно отказаться. К тому же времени мы взяли с запасом, и приходить сегодня вообще было не обязательно. Конечно, я согласился, и мы поехали чуть дальше от зубного и школы, к метро, где и зашли в "ресторан". А утренний "Макдоналдс", оказывается, отличается от привычного дневного, и меню там было совершенно не аппетитное. Но чтобы хоть что-то съесть, мама предложила омлет и чай, на что я согласился, ведь так давно не ел. Настолько это было невкусно, что я поскорее проглотил этот несчастный омлет и срочно запил чаем. Вообще казалось, что съел я немного, потому и в туалет после такого ходить не надо, хотя уже ощущал некоторые позывы.
Мы вышли, было холодно. Сели на трамвай, который шёл к школе, и поехали. И тут я понимаю, что становится неприятно — в мочевом пузыре усиливается ощущение переполненности. Путь на трамвае был хоть и не долгим, минут пятнадцать. Но уже где-то на половине пути меня как прибило. Снова пошла мелкая дрожь, и из головы постепенно вылетали все мысли, кроме желания сходить в туалет. В трамвае всё же работал обогреватель, но ощущение холода и отчаяния никуда не делось. Вагон ехал быстро, но я вообще не заметил этой быстроты. С каждой минутой только сильнее чувствовал давление внизу и понимал, что нужно бежать или хотя бы ускориться. Но, конечно же, маме я ничего не сказал. Да уж, стеснительность…
Мы вышли из трамвая, дальше нас ждал переход и дорога в школу. И если мне казалось, что в трамвае было тяжело, то сейчас я понял, что действительно значит "тяжело". Мороз бил в лицо, внизу были очень страшные ощущения. Мы шли минут пять, но я вообще не понимал, почему всё происходит так долго. Я просто шёл и трясся, якобы от холода. Мама что-то говорила, я что-то отвечал, но мне очень хотелось, чтобы она отстала от меня, и я мог хоть бы нырнуть в ближайшие кусты, пусть и заснеженные, чтобы там облегчиться. Но в итоге мы дошли до ворот. Тут мы уже прощались, а я всё прикидывал: нет, я уже не могу, мне надо срочно спрятаться в любом уголке и сделать дело. Прямо возле здания школы были тесные кусты, где мы часто играли, и я уже хотел идти туда, но посмотрел на камеры, висящие на здании, и заодно увидел, что где-то недалеко проходят люди. И я решил быстро пойти к школе. Представил план действий: войду, возможно, не стану раздеваться, побегу на второй этаж в наш туалет для младших классов, и всё. Хороший был план.
Вот только когда я зашёл, охранник со мной поздоровался и что-то спросил. Я кое-как ответил и быстрым шагом пошёл в сторону лестницы, мимо гардероба. И тут заметил на себе взгляд охранника. Сердце застучало с огромной силой. Он вроде ничего не говорил, а может, даже и не смотрел на меня, но мне стало не по себе. Но ведь он вообще охранник, а не уборщица, чтобы следить за нашей одеждой, да? Что он мне скажет? Если что, извинюсь. Хорошие были мысли, но… Стеснительность? Неприспособленность? Глупость?
Начал раздеваться в максимально быстром темпе. Почувствовал сильное жжение, ощутил страх. Быстро расстегнул куртку, вытащил сменную обувь, снял шапку, стал снимать верхние штаны, висящие на лямках. Еле-еле стоял на ногах, дрожащими руками с ощущением жара на лице снял штаны с лямок, расстегнул, начал спускать... Понял, что полилось. Быстро пытаясь снять ботинки, я решил сделать все действия сразу: побежать в туалет, снять ботинки, снять штаны. А мозг в итоге не сделал ничего. Попытался остановить поток, но лилось со всей силы. Ботинки были довольно сильно закручены, поэтому я в панике оставил их на последнюю очередь, пытаясь снять штаны… Очевидно, я не понимал, что делаю. Зачем-то встал со скамейки и ушёл внутрь гардероба, чтобы никто не видел. Хотя тут и смотреть не на что — вся моча устремилась в ботинки, впиталась в них и в носки. Верхние штаны уже который раз никак не пострадали. Закончив писать, и ощутив, как мои колготки, носки, штаны и ботинки полностью впитали мочу, я наконец снял ботинки. Мех внутри был почти полностью мокрым, но прямо лужи в них не было. Затем до конца снял уличные штаны. Мокрыми носками вступив в школьную обувь, пошёл наверх.
В этот раз меня уже не сильно беспокоило моё положение в классе, зная, что обнаружить очередной конфуз просто так нельзя. Однако в классе было вообще прекрасно: был только один мальчик, он сидел за ноутбуком, а учительница перебирала тетради. Поздоровался, прошёл мимо учительницы к нему, ожидая, что меня сейчас кто-то разоблачит. Но нет, вообще никаких подозрений. А одноклассник через полчаса ушёл, потому что сидел с утра. И учительница решила меня отпустить… Казалось бы, прекрасные новости, но, вернувшись к промокшим ботинкам мне было очень неприятно… А вот что было с результатами аварии дома, опять не помню)

И, наконец, самая страшная по ощущениям для меня история, запомнил я её очень хорошо.

6-й класс, март, мне 12. После окончания начальной школы я переехал в другой район, так уж сложилось по деньгам. Школа была неплохая, но чего-то не хватало. А именно, уроков музыки — игры на фортепиано с хорошей учительницей. И поэтому я два раза в неделю ездил в свой старый район. Добираться тогда было можно разными способами, но все они довольно долгие. Можно проехать на автобусе, пересесть на другой и приехать к школе. В условиях Москвы с пробками это занимало целый час, а то и больше. Ещё можно было поехать на автобусе до метро, оттуда с пересадками, и на троллейбусе. По времени примерно одинаково, но веселее.
Это была суббота. Занятий в школе не было, и с утра появилось свободное время, под которое учительница поставила урок музыки. Никогда не любил вставать по выходным рано, так ещё и ехать куда-то. Но вечером я лёг спать тоже рано, спокойно выспался и часов в 8 проснулся бодрым в хорошем настроении. Думал, быстро съезжу на музыку, позанимаюсь, а там и весь день свободный. Хоть уже был март, погода, конечно, была холодной. На улице шёл небольшой снег, который постепенно таял. Температура, вероятно, была около +5. Мама сделала обычный для меня завтрак: яичницу и какао. Быстро всё умяв, я посмотрел на время: до занятия было ещё полтора часа, так что в любом случае успевал. Переодел пижаму, надел трусы, тёмно-серые подштанники, носки и светлые джинсы. Нацепил лёгкую кофту и толстовку и пошёл в туалет.
В туалет я по утрам ходил обычно по-маленькому, но иногда и по-большому, и в то утро мне как раз захотелось сделать оба дела. У меня была вредная привычка сидеть в телефоне на унитазе, и я решил прикинуть по карте, сколько мне добираться. И увидел, что осталось даже больше часа. С хорошим настроением я вдруг понял, а почему бы мне не покататься более длинным путём, по наземной линии метро? В Москве есть такая, Филёвская, по ней поезда почти всё время едут на поверхности. Да, это вышло бы чуть дольше, но сегодня суббота, нет пробок, и я точно не опоздаю, так ещё и видом из окна наслажусь. Успешно сделав дела, я вышел, надел ботинки, куртку и попрощался с мамой. С собой она решила дать мне бутерброд и воду, вдруг проголодаюсь.
Я вышел на улице и внезапно ощутил холод. Погода была свежая, но морозная, и моему худому маленькому телу она была неприятна. Быстро дошёл до остановки, и автобус в кои-то веки пришёл вовремя. В автобусе было вроде приятное тёплое ощущение, но всё равно обогревателя для меня было недостаточно. До метро обычно ехать минут 15, но до наземной Филёвской линии, по которой я решил прокатиться, минут 25–30. Проезжая обычную станцию метро, я стал ощущать какие-то непонятные ощущения ниже живота. Видимо, обогреватель автобуса меня не сильно спасал, и я всё же стал мёрзнуть. Ехал, смотрел в окно, но чувствовал какое-то неловкое ощущение, которое с каждой минутой усиливалось. Проезжая мимо Парка Победы, я понял, что это ощущение не просто от холода, а от желания сходить по-маленькому. Посмотрел на время и понял, что осталось вроде достаточно, а вроде не так много. Потом я почувствовал холод уже в области паха. Это ощущение мне совсем не понравилось, я отчётливо понял, что лучше будет сходить в туалет, даже немного пожертвовав временем. Но осознал, что… некуда. У меня в голове держались торговые центры или знакомые "Макдоналдсы", но я понял, что в субботу, в 9 утра всё закрыто. Стал немного паниковать, думая, ну, ладно, может, потерплю и успею.
Наконец доехав до метро, я спустился на открытую станцию и стал ждать поезда. По всем законам подлости, он уехал за минуту до меня. Ну, ладно, думаю, поезда в метро ходят часто. Сейчас просто чуть подожду и поеду… Как бы не так. Стоял мороз, шёл небольшой снег, а на табло отправления всё дальше отсчитывались минуты… 3… 4… 5… 6… 6 минут нет поезда. В это время дрожь уже была не только от холода, я начинал сдерживать мочевой пузырь. Теперь уже ощущение страха повлияло на меня, я стал ходить по платформе взад-вперёд, пытаясь как-то успокоиться. Ведь сейчас я ещё и начинал опаздывать. Только спустя 8 минут поезд наконец подъехал. И мозг стал срабатывать неправильно, опять расслабляясь раньше. Я быстро зашёл в вагон, уже почти в открытую трясясь, с ужасом осознавая, что ехать ещё где-то полчаса. До пересадки всего две станции, и мне, конечно, было абсолютно всё равно на вид за окном. Я вообще не понимал, что происходит — всего полчаса назад я был в туалете, что не так? Терпеть становилось сложнее. Приехав на станцию, я первым вышел из вагона. Стеснительность никуда не делась, поэтому я решил, что на бегущего мальчика все начнут обращать внимание, что мне совершенно не нужно. И пошёл максимально быстрым шагом уже с небольшим жжением в пахе, стучащим сердцем и дрожью по всему телу.
По эскалатору я быстро спустился, хоть на Кольцевой поезда всегда ходят часто. Заскочил в поезд, нужно было проехать всего одну станцию для очередной пересадки. На время я уже не смотрел, только хотел, чтобы отчаяние быстрее закончилось. Приехав на станцию, я быстро пошёл на пересадку, пролетел эскалатор, зашёл на станцию… и увидел, что мой поезд сейчас отъедет. Мне хватило сегодняшнего интервала в 8 минут, и я просто побежал, заскочив прямо в закрывающиеся двери… и ощутил удар. Двери старого поезда попали прямо мне в спину и рюкзак. Почувствовал настоящий ужас и застыл на месте, как вдруг мужчины рядом чуть раздвинули двери и подтолкнули меня вперёд. Я чуть пролетел вперёд и понял, что на меня смотрят почти все люди. Да, это был тот самый момент, когда пора начинать писать в штаны у всех на виду...
Как в рассказах) Но нет, я промямлил «спасибо», подошёл к другой двери и встал, прижавшись ногой об ногу. И хотя все пассажиры отвернулись, уткнувшись в телефоны или занявшись своими делами, такое внимание, когда про тебя думают «дурачок, следующего поезда подождать не мог», а ты совершенно не любишь лишних взглядов, тем более подкосило меня. Я стоял, дрожав, переминаясь с ноги на ногу и одновременно смотря на других людей, хоть бы никто не заметил. Но всегда стоит помнить, что в метро люди едут не для желания посмотреть на кого-то другого, а по своим делам. Не привлекаешь внимания – да всем всё равно. Я понемногу успокоился, а вот мочевой пузырь – нет. Стал вспоминать любые туалеты по дороге, но ничего не пришло в голову. Делая вид, что я чуть двигаюсь от тряски вагона, а не от ужасных ощущений в пахе, я максимально сдерживался. Мне пришло в голову, что ехать уже совсем немного – сейчас выйду, сяду в троллейбус, 15 минут, и я уже возле школы, а там 3 минуты пешком.
Поезд наконец приехал. Я выскочил из вагона, максимально быстрым шагом вышел на улицу и увидел остановку. Народу было уже достаточно, то есть троллейбус скоро приедет. Отлично, я сел на скамейку, благо она была свободной, и сильно зажался. Вместо какого-то облегчения, наоборот, почувствовал боль. Это было тяжело, я просто сидел и дёргал ногами, надеясь, что всем так же будет всё равно. Смотря на свои дрожащие ноги, я чуть не пропустил троллейбус. Быстро залетел в него, но… все места уже заняли. Пришлось стоять. Я отошёл к концу, чтобы, не дай бог, никто не увидел, как я уже ощутимо трясусь. Переставлял ноги и уже положил руку в карман длинной куртки, чтобы как-то незаметно, но хоть немного придержать готовящийся вырваться поток. 15 минут – вроде немного, но это было невыносимо. Я ходил из стороны в сторону и дрожал. Никто не увидел, хоть это помогло. И вот я услышал свою остановку, уже обрадовался, как и мозг.
Двери открылись, в лицо подул холод, падающий снег, и мне стало всё равно. Я просто побежал до школы, понимая, что осталось чуть-чуть. Почувствовал сильный прилив мочи. Я понимал, что остаётся немного, и мозг это понимал, но по-своему. Он начал расслабляться. Я бежал мимо пятиэтажек, людей не было, увидел школьный забор и наше маленькое техническое строение, стоявшее в углу забора на территории школы. До калитки оставалось немного, холод и дрожь усилились, я со всей силы напрягся. И мозг решил, что сейчас надо всё слить. Подбежав к строению, почувствовал жар и ощутил, что сейчас первые капли начнут выходить.
И тут мне наконец стало всё равно на стеснительность. Я резко расстегнул длинную куртку, рывком отдёрнул ремень, пуговицу, стал расстёгивать молнию… и почувствовал струю. Раскрыв джинсы, я взялся за член, но не успел снять оставшиеся вещи... Струи пошли по трусам, подштанникам и спустя только пару секунд я вытащил его из трусов, не прекращая поток, отчего моча брызнула на джинсы. Как же мне было плохо и хорошо. Я расслаблялся, смотря за огромным фонтаном, поливающим стенку и асфальт возле строения. Дрожь никуда не ушла, потому что я одновременно смотрел и на сильно мокрые трусы с подштанниками, и, самое главное, на два небольших пятна в виде линии на штанинах: одно на левой, ближе к колену и начинающееся посередине бедра, другое на правой, возле паха, уходящее чуть вправо. Закончив мочиться, я убрал член в мокрые трусы и подштанники и уже застёгивал джинсы, как услышал разговор слева. Там шла молодая парочка: парень с девушкой. Я не оборачивался, не хотел. Но краем глаза увидел, что они на меня посмотрели и пошли дальше. И тогда, и сейчас я очень надеюсь, что они подумали, что я обычный хулиган, и что со мной ничего не случилось. Вот только теперь мне нужно будет объяснить что-то перед учительницей.
Да, ей было всё равно, каким я буду, но всё же она заботилась об учениках. И было очевидно, что она спросит, всё ли в порядке, и нужна ли мне помощь? Я подошёл к калитке и дёрнул за дверь, но понял, что она закрыта. Точно, суббота. Нужно будет, чтобы охранник сам открыл калитку. Я позвонил в дверь, в ужасе осознавая, что самая сложная часть ещё впереди, и надо что-то придумать. Решение пришло молниеносно. От страха и тревоги мне явно нужно было выпить воды. Я вспомнил, что мама заботливо дала мне с собой бутылку. Быстро открыл рюкзак, достал бутылку, начал пить и… начал лить воду себе на куртку. Увидел, что охранница (сегодня была женщина) вышла из школы и пошла ко мне. Я продолжил делать вид, что пью воду. Она подошла и посмотрела на меня. Выглядел я так: невысокого роста мальчик в шапке, мокрой куртке, с открытой бутылкой воды с немного мокрым лицом ниже рта и небольшими пятнами в виде струй на светлых джинсах. Она поздоровалась, спросила куда я, и странным взглядом окинула меня с ног до головы. Я очень старался сделать вид, что облился. Охранница ничего не сказала и провела в школу. Это было странное и неловкое чувство, ведь я осознал, что пацан с мокрыми штанами, пьющий воду в мороз на улице, выглядит… странно. Снял куртку, повесив в гардеробе и пошёл наверх… но до меня дошло.
Учительница сейчас увидит только мои мокрые джинсы, а не облитую куртку. Поэтому по дороге я зашёл в туалет, на всякий случай ещё раз сходил, дописав остатки. И, моя руки, решил облить свою кофту и дополнительно набрызгать на штаны, чтобы струи не выглядели подозрительно. К сожалению, опоздал при этом минут на 10. Учительница увидела меня с мокрой курткой и штанами и спросила: "Ты почему весь мокрый?" Я сказал, что сейчас пил воду и облился. Она, конечно, удивилась и даже попричитала, что очень глупо пить воду так неаккуратно. Но затем я полностью погрузился в игру на фортепиано, и всё стало всё равно. В кабинете было тепло и уютно, и, что самое главное, мочой вообще не пахло. Видимо, разлитая вода перекрыла запах. А к концу занятия пятна вообще стали незаметными – чтобы их увидеть, надо было всматриваться.
Этот случай я до сих пор не понимаю. Да, холод, да, кружка какао, но я перед выходом сходил в туалет, и всё должно было быть нормально. И как же мне повезло, что я набрался смелости и стал писать на улице, иначе бы пришлось придумывать историю про то, как светлые джинсы вдруг посередине стали тёмными, так ещё и потом пришлось бы как-то добираться домой. Возможно, она не такая серьёзная, как случаи в школе, но мне было уже 12, и испытать позор в таком возрасте мне совершенно не хотелось.
А через какое-то время произошла очень похожая история, хотя я ехал коротким путём, и опять перед выходом сходил в туалет. Но тогда я сразу решился пойти на бульвар возле метро, зайти в кусты и спокойно пописать там. И даже в таком относительно многолюдном месте меня никто не заметил. Ну и примерно с того времени я уже полностью был в теме, и случайных случаев, где я неспециально хотел в туалет, у меня уже не было…

Светло-голубые

Внешне выглядел так себе, если честно, особо не отличаясь от того, как сейчас выгляжу: маленький рост, немного сутулый, короткие русые волосы с самой обычной стрижкой, лицо полукруглое с непропорциональными чертами (большим ртом, глазами и бровями)

Да сидел вполне нормально, просочилось-то немного и только на переднюю часть трусов и подштанников, к тому же я согрелся, и всё относительно высохло

Не совсем понял, я сел, когда уже закончил делать дела, просочиться было уже нечему)

Да, читал его, рассказ отличный получился! Как я и писал, очень люблю о таком читать, но самому подобное страшно испытывать)

Спасибо! Точно! Я так спешил рассказать о случайных авариях, что забыл рассказать о важной части, когда я намеренно писался) Скоро всё напишу