(продолжение)
В туалет вошли ещё две дамочки – Жанна, начальница отдела продаж, лет тридцати с небольшим, и Люба. «Любаша», как мы все её называли, грациозная хохотушка, фигурой напоминающая балерину – из отдела учёта и документации, где принимают заказы от отдела продаж и проверяют товар на предмет возвратов, недостач и всякого такого… В общем-то, это подразделение бухгалтерии, но как бы «самостоятельное», из трёх человек, там свой нач – тоже женщина, лет сорока, Галиной Васильевной зовут, и Любаша – одна из двух её подчинённых, совсем недавно пришла, можно сказать «стажёр»… Она своими манерами и лексиконом вообще напоминала студентку (хотя уже была замужем – вышла полгода назад), но и по натуре и по жизни была самой настоящей студенткой – параллельно с работой она заканчивала экономический – то ли вечернее, то ли заочное отделение. С ней было легко, правда, «параллельным» её недостатком была какая-то въедливость, дотошность и постоянное стремление до чего-то докопаться. «Экономистом будет незаменимым», - думалось мне всегда про неё.
Они, видимо, до того как зайти, почти весело щебетали между собой. Но видно было, что «внутренние проблемы» (вызванные, скорее всего, теми самыми ПОЗАВЧЕРАШНИМИ ПИРОЖНЫМИ), тяготят и их. Поэтому, зайдя внутрь, они резко оборвали свой «щебет», на лицах обеих синхронно проступил какой-то дискомфорт и они, так же резко, как и ранее Сергеевна, направились к унитазам – Жанна к «среднему» (при этом машинально кивнув сидящей на «дальнем» главбухше), а Любаша – на крайний. Обе, одетые в брюки, начали довольно торопливо стягивать их с себя, но, в отличие от Ирки, взгромождаться на унитазы не стали!). Жанна справилась с одеждой первой (спешила явно больше!) Но первая реплика, нарушившая тишину, принадлежала Любаше, ещё не снявшей штаны, и она подтвердила мои догадки.
-«Чёртовы пирожные!..», - почти простонала она, несмотря на бодрое выражение лица. –«С утра полконторы с горшка не слазит. Без холодильника их, что ли, два дня в нашей духоте держали ?»
Марина Сергеевна на своём «посадочном месте» промолчала, видимо, не желая принимать участие в диспуте. Но поддержала Жанна, уже устроившаяся на унитазе (плюнув, по-моему, даже на гигиену и приземлившись прямо на фаянс).
-«Не говори», - тяжело переводя дыхание, ответила она. –«Алевтина, холера её задери, на днюху свою, всю контору этим добром завалила. И не выкинешь – обида будет до небес. Вот два дня и доедаем…»
Я, наблюдавший в это время за «новыми» посетительницами, естественно, перестал держать в поле своего зрения Марину Сергеевну и лишь услышав краем уха с её стороны «пффф-ф-ф-ф-ф…» (в этот раз уже еле слышное!), бесшумно переместился опять влево и приник к щели. И по её возобновившимся «откидываниям» и «сгруппировываниям» (при последних она чрезвычайно тужилась и тяжело дышала, один раз даже тихо простонала!), а также по довольно часто (с интервалом в секунду-две) повторяющимся тихим «шлепкам» о дно унитаза я понял, что она снова начала выкладывать «колбаски». «Шлёп, шлёп… плюх… прр-ррр.., пуу-у-ук… прр-р.., шлёп… плюх…»
Наконец наступило «затишье», после которого она опять выпрямилась и на этот раз вздохнула ТАК глубоко, как ещё ни разу за всё время. Но тут же вновь приняла позу «проглотила аршин» и на лице её появилось напряжение. Я, почти так же напрягшись и не дыша, ждал, что за этим последует. Но меня отвлёк внезапно раздавшийся «голос справа»… И я, понимая, что «подвижек» на дальнем унитазе можно ждать долго, опять «перепорхнул» к правой щели.
-«Блин, слабо́, конечно было всё это на кухню отнести и в холодильник запихнуть», - обычно весёлая и жизнерадостная, сейчас Любаша была раздражена (впрочем, понятно – чем). –«На улице жарища, на ночь окна закрываем, и днём духота, главное, в отделе продаж, у Алевтинки, всё это держали, там даже вентилятор не работает! (Люба была так взбудоражена, что продолжала ораторствовать, даже не спустив штаны полностью (до середины только!) и, лишь поймав краем глаза насмешливый взгляд сидящей рядом Жанны (начальницы ТОГО САМОГО ОТДЕЛА ПРОДАЖ!) словно спохватилась, прыснула смешком, спустила брюки с трусиками до щиколоток и села, подобно Жанне, «прямо на фаянс» (на котором ещё недавно СТОЯЛА НОГАМИ ИРКА!), отодвинувшись при этом очень глубоко, до самого бачка и наклонив корпус вперёд; причём сделала она это так стремительно, что я даже не успел, как водится, глянуть у неё между ног… После чего добавила уже «лукавее», повернув голову влево, к «соседкам»:
-«К нам в бухгалтерию надо было (себя, «учётчицу», она тоже причисляла к бухгалтерии и сейчас словно апеллировала к её начу – Марине Сергеевне, сидящей на дальнем толчке). Там, У НАС, вентилятор - будь здоров…
Словно в ответ на это, со стороны дальнего толчка раздалось напряжное кряхтенье-вздох и затем приглушённое, булькающее и бьющее о фаянс «брррр-р-р-р-рл-рл-рлллл…» - Марина Сергеевна после «передышки» наконец запоносила по-настоящему (её тяжёлое, со всхлипами, дыхание было слышно и через бурление диареи, даже жалко её стало, видимо, по-настоящему хреново тётке…) Её позы и выражения лица в этот момент я видеть не мог, так как наблюдал за её «соседками» через другую щель. «Соседки»-дамы сделали вид, что ничего не заметили, только Люба, за которой я внимательно наблюдал, по-моему, тихо прыснула в кулачок – и тут же перданула глухим «пррр-р-р» (правда, по звуку – никакого сравнения с Сергеевной в самый первый раз!)
Выпустив газы, она откинулась назад и я получил возможность (правда, всего на мгновение) рассмотреть её «самое сокровенное». Её [Цензура] не была похожа на «предыдущие», которые мне довелось созерцать перед этим. Лобок у неё был «окультурен» должным образом, и на нём среди идеально подровненных волосиков был аккуратно выстрижен какой-то «рисунок», в виде то ли «восьмёрки», то ли матрёшки – видимо, в какой-то арт-студии делала. Подробно рассмотреть я, к сожалению, не успел, так как Люба почти моментально приподнялась над унитазом, наклонилась, подобно главбухше, вперёд и раздалось шипящее «псссссссссссссс-с-с-с-с-с-с-с» - звук «битья» такой струи о фаянс унитаза не спутать ни с чем. Писала она довольно долго и я с удовольствием представлял (хоть и не видел), как пенистая струя, шипя, растекается по белому днищу и уходит потом в глубины канализации.
Дальше она, закончив ссать и просидев неподвижно несколько секунд, напряглась (я это видел через правую щель по выражению её лица) и начала видимо, выдавливать из себя колбаску за колбаской (а может «неразделимую цепочку» их) – подробностей я не видел, но зато слышал, как это всё периодически «плюхается» в унитаз из её милой попочки. Лицо она опустила вниз, в пол и, как-то потеряв на время к ней интерес, я переместился к левой щели, через неё я видел и Сергеевну, которую «пробрало» не на шутку (она то прерывалась и сидела в напряге несколько секунд, то приподнималась над толчком и выдавала «шептуна», за которым следовал очередной взрыв диареи – ВОТ ПОЧЕМУ ТАК ДОЛГО ПЕРЕД ЭТИМ МУЧИЛАСЬ!); и частично Жанну, которая ёрзала попой по фаянсовому ободку, тужилась и кряхтела. У неё видимо, были проблемы с точностью до наоборот… И опять тишину нарушила Любаша (она была, видимо, наименьшей страдалицей из всех троих и ей хотелось поговорить)… В левую щель я её видеть не мог, услышал только её голос, вернее – полушёпот.
-«А ТАМ, чего – занято?» - очень тихо спросила она, видимо, вопрос был адресован «соседке» Жанне. Хотя логичнее было бы задать его Марине – она была здесь дольше и, в отличие от Жанны, могла «больше знать». Но не это сейчас было главным. «ТАМ!» Могла иметься в виду только моя кабинка. Ну, сучка, ну тварь дотошная… Теперь ещё остаётся, чтобы они ломанулись сюда и убедились в том, что я слышал весь их пердёж, срач и фривольные разговоры! И поди докажи, намеренно это было или я – жертва обстоятельств…
Как бы тихо она это не произнесла, Марина Сергеевна, как раз в этот момент переставшая дристать, откликнулась (понимая, видимо, что от Жанны ответа не последует):
-«Не знаю… Я заходила – уже было закрыто (и кивнула головой прямо в мою сторону – я, словно ужаленный, отпрянул от щели и тихо, как мышь, отшагнул от двери). –«А вообще они, ремонтники эти, ну гастеры, частенько её, кабинку в смысле, закрывают. Там у неё стояк отдельный и проблемы с ним часто, вот они и блокируют…»
(Да, я забыл сказать, что – из-за неровности пола или чего ещё - дверь в кабинку, где находился я сейчас, НЕВОЗМОЖНО было закрыть плотно, если он не была заперта на защёлку изнутри или заблокирована как-то по-другому – она тут же приоткрывалась. Все, кто посещал этот туалет, об этом знали. И, значит, если дверь примыкает к косяку плотно, то либо в самом деле «закрыто на профилактику-ремонт», либо…)
-«Вообще-то хамство», - подала голос со среднего толчка Жанна. –«Единственное место, где, пардон, можно укрыться, и – вечно проблемы. С чем здесь вообще нет проблем?» - всплеск эмоций, видимо, простимулировал работу организма и Жанка тоже, наконец издала звучное «дрррр-р-р-р-р-р-р!» (то, что звук исходил от неё, я определил по наитию)… После чего замолкла, видимо, «путь» был проторен, и она стала избавляться, как и Любаша, от бремени. Ага, вот приглушённое – шлёп! о днище толчка, как раз напротив моей двери. Поздравляю, Жануся…
«Срите вы быстрее и уходите», - буквально взмолился я про себя. Но «подляна» неожиданно пришла с той стороны, с которой я совсем не ждал – от Марины Сергеевны, видимо, продриставшейся уже и склонной «строить гипотезы»…
-«Между прочим, когда я вошла сюда, стульчак», - она сделала паузу, видимо «кивая» на сиденье под собой, - «был ПОДНЯТ… Я так, про себя тогда отметила, но когда я сюда влетела, девоньки, сами понимаете, мне было вообще ни до чего», - произнесла она (почти с гордостью!) после небольшой паузы и тут же скрипнуло «её» сиденье – звук этот нельзя было спутать, видимо Сергеевна, «решив проблемы» окончательно, поднялась со своего «плацдарма».
Видеть я уже ничего не мог – не дыша, отшагнул вглубь кабинки, даже за унитаз, слева от него, и буквально сросся с кафельной стеной. Интересно, с такого расстояния будет меня видно через ПРАВУЮ щель, ну где петли? Гарантии нет… «А что, если этой сучке Любе придёт в голову «лечь на пол» и заглянуть; проверить, так сказать, на предмет «занятости»? Может, стоит залезть ногами на толчок, как давеча Ирка? Блин, а может, ещё и штаны спустить при этом – если не поверят в «ремонт» и дверь взломают - типа, сру… Или, не снимая штанов, разлечься тут на полу, привалиться к стенке и изобразить обморок – мол зашёл, поссал, застегнулся, а потом с сердцем стало плохо, и - отключка… Пусть потом докажут, что это не так. И – обстава, был в несознанке, ничего не видел, ничего не слышал, зашёл сюда ещё хрен знает когда, никого не было… А очнулся – вот только сейчас. Спасибо, девчонки, что спасли, из коматоза вывели… М-да, последний вариант, пожалуй самым «меньшим злом» будет…»
Все эти мысли вереницей пронеслись у меня в голове. Но прервал их характерный звук «врж-рж-рж-рж-ж-ж» - его тоже не спутаешь, так отматывают туалетную бумагу с висящего на стене рулона. И звук этот раздавался с двух сторон, с «крайних» - со стороны Сергеевны и Любы. Жанка, видимо, свои дела ещё не закончила, по крайней мере слышалось её характерное «покряхтывание». И тут все эти звуки «перекрыл» задорный голос Любаши…
-«Ну и что? Я вон дома, когда прибегаю с работы, мужа ещё нет – сразу в сортир с дороги, дела сделаю и потом обязательно стульчак поднимаю…»
-«Ну вот и умница», - саркастически, как мне показалось, заметила с толчка Жанна. –«Значит, уважаешь мужа, заботишься о нём… Чтобы ему удобно поссать было, он же у тебя два часа домой добирается, на пределе небось», - фривольное общение набрало обороты и, похоже, дамы даже не стеснялись «почтенной» Сергеевны. Впрочем, на горшке все равны…
-«Пх-х… Да при чём тут это?» - хрюкнула себе под нос Любаша, во время «монолога» Жанны она шуршала бумагой, совершая, видимо, понятные гигиенические процедуры. Но тут же с её стороны снова послышалось «врж-рж-ржжжж…» - отматывалась новая порция бумаги. (О, эти чистоплотные женщины!) –«Просто, если я этот стульчак не подниму, он его зассыт весь, у него же ПОДНЯТЬ-то смекалки не хватит, он В СПЕШКЕ всегда, действительно два часа пути… Ну, и думает только о себе… А мне потом он (сральник, в смысле!) тоже может понадобиться… кхм, срочно. И что прикажешь – на его ТВОРЕНИЕ жопой плюхаться?» (Да, главбухши нашей обе явно перестали стесняться! Наверное, после её «ошеломляющего» срача, увиденного воочию…)
Хохот всех трёх «барышень», вкупе с шумом спускаемой воды в двух крайних унитазах (Маринином и Любином), чуть не оглушил меня. Когда смех их был, уже, что называется «на излёте», этот самый «спускающий» шум вкупе с шорохом-скрёбом раздался ещё дважды или трижды со стороны дальнего унитаза, то есть от Сергеевны-главбуха. Видимо, как в одной известной остроте, «её результаты превзошли все ожидания» и она старательно обрабатывала всё ёршиком… Ёршики здесь были, без них (в таких вот ситуациях) никак. А вот ОСВЕЖИТЕЛЕЙ ВОЗДУХА – не было, увы. Но не это для меня было сейчас главным…
–«Господи», - с тоской подумал я, - «хоть бы сейчас Жанка тоже свои дела закончила и они все трое умотали отсюда…» Но – блажен, кто верует. Жанка «заканчивать дела» явно не спешила, в чём меня убедила очередная реплика Любаши:
-«Жан, ну ты чё? Хорош уже унитаз греть… Давай, заканчивай, пошли…»
-«Да ты-то чего, ты иди…» - как-то рассеянно отозвалась Жанна, видимо ей принципиально не хотелось «торопиться»…
-«Нет уж! Вместе пришли – вместе и уйдём!» - Любаша, видимо, просравшись и проссавшись, закусила удила и теперь «искала приключений». Вон, втроём все пойдём, правда, Марин Сергевна? (главбухша, видимо, тоже уже закончила все «процедуры» и облачилась в одежду). И, поскольку Жанна не спешила (а, нет, скрипнул пол прямо напротив моей кабинки; поднялась с толчка, значит) и – «врж-рж-рж-ржжжж!» Звук отрывающейся бумаги и вслед за тем – характерное шуршание-шелест, сопутствующий… понятно чему.
-«Люба, так а ты же на вечернем вроде учишься, а говоришь – раньше мужа приезжаешь», - Марина Сергеевна, видимо, решила «разбавить» неловкую ситуацию, когда две женщины стоят одетыми, а третья в это время вытирает жопу. И всё это «на виду»…
-«Не, я на заочном», - мотнула головой Любаша. –«Сначала хотела на вечерний, потом думаю, каждый вечер эта обязаловка – не, лучше подготовлюсь и разом в конце семестра всё сдам…» - но видно было, что мысли её сейчас имеют совсем другое направление… -«Слушайте, а всё-таки там… ну ТАМ» - голос её опять перешёл на шёпот, - «как думаете, точно закрыто? У меня какое-то ощущение, что там СИДИТ КТО-ТО…» - последние слова она проговорила еле слышно, но до меня они долетели. Ну? Куда теперь? На унитаз? Нет! К дальней стенке? Нет!!!
Мозг принял решение за меня (точнее, сначала взгляд!) упавший на урну, стоящую в правом (от входа, если стоять к нему спиной) углу у дальней стены, служащую «хранилищем» для использованной туалетной бумаги и женских..кхм…ну вы поняли. Эта не была обычная «корзинка», это была ОЧЕНЬ прочная урна из ПРЕССОВАННОГО ПЛАСТИКА (сам видел, как при ремонте один работяга-гастер вставал на неё НОГАМИ и она выдержала! И как же эта прочность нужна мне была сейчас!) – то есть, скорее даже, КОНТЕЙНЕР прямоугольного основания и высотой около полуметра (для ОБЪЁМА, чтобы реже его выносить, только когда он наполнялся до отказа). На нём была КРЫШКА, открываемая (по-современному!) педалькой снизу, что создавало дополнительные «трудозатраты» при бросании в неё мусора, но сейчас эта крышка оказалась незаменимой для меня! И ещё один фактор – зазор между «стыком-раскрывом» двери и боковой стенкой был широким, где-то сантиметров сорок (кто-то позаботился о «просторах» кабинки!, возможно раньше на этой стенке висел «автономный» умывальник, какие-то следы-дырки от шурупов на ней виднелись), но неважно!!! ГЛАВНОЕ то, что эта самая урна умещалась в углу «тютелька в тютельку» и НЕ БЫЛА ВИДНА ни через одну из щелей…
Я вознёс благодарность всем богам Вселенной и, не дыша, перенёс этот «контейнер» вдоль стены вплотную к «стыковой» щели», потом (торкнуло в последний момент!) вернулся к унитазу и опустил (как мне показалось, БЕЗЗВУЧНО!) не только сиденье, но и белую «заглушку» - мол, на этот горшок уже сто лет никто не садился, ха-ха! Потом подкрался, не дыша, как мышь, к перенесённой урне, сначала «залез» на неё задом (Боже, помоги всё сделать без шума!!!), а потом уже полностью взгромоздился на неё, подобрав ноги и скрестив их по-турецки. СОВСЕМ БЕЗЗВУЧНО, увы, скорее всего не получилось, НО!.. Снизу меня теперь НЕ ВИДНО! И дверь, спасибо строителям, высотой будь здоров, от головы до верхнего края – полметра минимум… Умру, но не издам ни звука… Не чихни, не кашляни!.. Ни рыгни, ни пукни!..И тут…
-«Любаш, если ты такая любопытная, на коленки опустись и посмотри, ноги видны или нет…» - ну, бля, воистину, сходятся мысли у умных людей! И один умнее другого… Голос принадлежал Жанне, судя по шороху одежды, она натягивала штаны. Её перебила Марина Сергеевна:
-«Господи, да какие ноги? Девушки? С ума мы все, что ли, посходили?» - и пол опять заскрипел (полы здесь, как и в большинстве помещений офиса, были «гуляющими», вероятно, под «модерновым настилом» скрывались обычные доски или что-то такое, здание, я уже говорил, было старым. Никакого керамзита, никакого выравнивания полов – этим даже не пахло, «капитальный ремонт второго этажа планировался только в будущем году)… Высокая фигура Марины Сергеевны приближалась к моей кабинке. Я замер, и сердце моё упало куда-то в район простаты…
«Тук-тук!» - раздалось снаружи. «Тук-тук!» Она находилась РЯДОМ, через стенку от меня…
И – подёргивание двери. Но задвижка, слава Богу, была прочной… Я, как удав за кроликом, наблюдал, как её плоский «язычок» дёргается в гнезде. Я прямо-таки ощущал её (Марины) тело и энергетику рядом с собой, через стенку, сердце моё билось так, что, казалось, выскочит. Мелькнула шальная мысль – а может, объявиться и «сдаться в плен?» Или всё-таки спуститься по тихому и - «обморок»? Но что-то внутри властно приказывало – НЕТ!
(Я ещё забыл сказать, что эту «поворотную» задвижку-защёлку можно было закрыть (и открыть) также и специальным ключом снаружи, что и делалось в «особых случаях»…) И это делало правдоподобной версию «блокировки» и «пустой кабинки»… Через несколько мгновений я совладал с собой, сердце перестало "молотить" и я обрёл способность мыслить здраво. И мысленно возблагодарил Всевышнего за конструкцию двери, точнее её краёв (об этом я уже говорил выше!), не позволявшей сейчас «девчонкам» всмотреться в щели и разглядеть, что внутри. Я видел, точнее слышал – нет, ЧУВСТВОВАЛ! что Сергевна приникает глазом сначала к «стыковой» щели, рядом с которой (с другой стороны) в позе турецкого святого, затаив дыхание, восседал на урне я (естественно, она видела при этом только противоположную стенку, я был для неё в «МЁРТВОЙ ЗОНЕ!»; то к той щели, где петли (через неё она всматривалась не в пример внимательней!) Ну, через «петельную» щель-то она по-любому унитаз, хоть краешек его, но должна разглядеть! И опущенную «заглушку» - тоже! Что блестяще подтвердит версию «пустой кабинки»…) Но НЕ МЕНЯ!!! И тем не менее экстрим для меня был такой, что… Нет, это не описать.
-«Нет там никого, девчонки», - безапелляционно «припечатала» Сергеевна. –«Пошли…»
-«Мариш, милая», - мысленно взмолился я. –«Если ты сама сейчас уйдёшь и их отсюда уведёшь, я тебе памятник нерукотворный воздвигну…»
Но не тут-то было!
(продолжение следует)
Отредактировано Cabaliero (27-10-2020 15:52:53)
